Самюэль вгляделся в листок бумаги, ещё раз прочитав имена подсудимых. Были в этом списке разные имена, женские и мужские, знакомые и незнакомые, это был свежий смертный приговор, которому ещё предстоит сломать судьбы многим людям.

Мы не будем вникать во весь диалог, который последовал дальше. Абрахам и Самюэль обсуждали каждое имя, попавшее в список, они делали то, на что им никто не давал право, они уже сейчас знали, кто будет повешен, а кому до конца своих дней придётся томиться в тюрьме.

– Анна Уолтон, – прочитал Самюэль очередное имя.

– Что про неё известно? – спросил Абрахам, прикоснувшись к бороде.

– Церковь посещает редко, знакомых и родственников мало, и как я знаю, всё своё время проводит в одиночестве, – сказал Самюэль с задумчивым видом.

– Очевидно, её будет очень легко обвинить в колдовстве. Кто там дальше?

– Виктория Джонс, – произнёс следующее имя Самюэль, он изрядно устал за сегодня, и ему хотелось как можно быстрее закончить данное собрание.

– Я слышал, – вдруг вмешался Джон, – что эта женщина как-то раз устроила в своём доме праздник, и она и все её гости были очень пьяны!

– За это уже можно зацепиться, – произнёс Самюэль, обрадовавшись, что причина обвинения нашлась так быстро.

Но вот, Самюэль дошёл до последнего имени в смертном приговоре, это имя ему было хорошо знакомо, казалось, оно как-то выделялось из всего списка, хоть и было написано теми же чернилами и тем же пером, это было имя служанки Элизы.

– А вот и дошли до нашей красавицы, – сказал мистер Перис.

– А ты, Самюэль, знаешь её? – спросил Абрахам, заглядывая в список.

– Да, это моя служанка, – ответил он, – ты же знаешь мою жену и то, как она стремится к красоте?! Как только, Элиза к нам пришла, Джозефина тут же стала ей завидовать, и я пообещал жене, что Элиза будет сожжена перед всем городом.

– Ох уж эти женщины, иногда убить друг друга рады. Что ж я уделю этой красавице достойного для её внешности внимание, – сказал Абрахам, в очередной раз, погладив свою бороду.

– Хм… Мне кажется, что мы засиделись у тебя, Абрахам, – сказал, встав со стула Самюэль.

– Да, уже очень поздно, – ответил Абрахам, вглядываясь в темноту за окном.

На небе, казалось со всего света, наплывали серые унылые тучи, через которое почти не было видно яркой луны. Этот пейзаж сулил такое же, под стать ему настроение, достаточно было одного взгляда на небо, чтобы заразиться от него неким непонятным унынием.

Дальше гости попрощались с Абрахамом, покинули его дом и направились к своим жилищам. Ночной ветер обдувал Самюэля. Он почувствовал, что с неба моросит мелкий дождик, и ускорил шаг. Благо мистер Перис успел дойти до дома, когда начался ливень.

– Ну что, дорогой, тебе удалось внести Элизу в список подсудимых? – спросила Джозефина, дождавшись своего мужа.

– Да, – ответил Самюэль сонным голосом, – завтра её обвинят.

– Поскорей бы, я ей даже сказала, что она может не приходить завтра на работу. Весь день быть милой к такой дурочке, как она – ужасная мука! Завтра её уже арестуют, какая радость. Я даже нашла человека, который согласился дать против Элизы показания на суде!

– Это очень хорошо, Джозефина, – сказал Самюэль, приготовившись ко сну.

Джозефина легла на кровать, повторяя ещё раз, – «Поскорей бы».

– Поскорей бы, поскорей, – говорила она, как одержимая.

Джозефина повторяла одну и ту же фразу, как будто, это было заклинание, и вот, она сказала последние на сегодня слова:

– Скоро Элизу арестуют, скоро…

Абрахам вышел из своего дома, когда солнце поднялось уже достаточно высоко. Он несколько минут бродил от дома к дому, как будто что-то обдумывал, но это было лишь для привлечения внимания.

Люди стали замечать ходившего вокруг да около пророка. Всё больше и больше зевак бросали свои дела и устремляли свои взоры на него. Один мужчина, ехавший на телеге, остановил лошадь, слез и присоединился к остальным. Когда людей стало много, Абрахам неожиданно вознёс руки к небу и заговорил:

– Да укажет мне Господь, где скрываются дочери дьявола! Да поможет Бог мне отыскать всех, кто портит наши урожаи и навлекает другие беды, кто оскорбляет христианство и человечество!

Слова эти произвели на людей немыслимое впечатление. Волна вздоха удивления пронеслась через толпу. Толпа дивилась Абрахаму, его невероятным речам, но он мог показать пальцем на кого угодно, и этого люди боялись. Они ощущали смешанные чувства восторга и страха, но уверяли себя, в том, что пророк не обвинит их.

– Бог ведёт меня, Бог ведёт меня, – молвил пророк.

Дальше Абрахам выпрямил руку, задрал голову и пошёл прямо через толпу. Шёл он так, будто был или пьян или у него кружилась голова. Зеваки тут же расступились, когда увидели, что стоят на пути пророка, вернее сказать, что они не расступились, а отпрянули от него так, будто Абрахам был призраком. Когда же его и толпу отделяли около пяти шагов, люди медленно последовали за пророком.

Тут же, откуда ни возьмись, появился шериф и несколько церковников, ведь обвинённых кому-то же нужно арестовывать.

В то время, Абрахам направился к дому, стоявшему на холме, почти на окраине Салема. В нём, как говорили люди в толпе, живёт девица по имени Анна Уолтон, одинокая и редко посещающая церковь. Пока Анну всячески критиковали, Абрахам постучал своей дрожащей рукой в дверь её дома.

Дверь открыла невысокая девушка, не успела она опомнится и понять, что происходит, как тут же ей был задан вопрос:

– Мисс Уолтон?

– Да, – ответила девушка, но если честно, лучше бы она сказала «нет», так как фраза, которая последовала после, ввела её в шок.

– Ты арестована по подозрению в колдовстве!

– Нет, такого не может быть! Я никогда в жизни не колдовала! – пробормотала бедная Анна, но её никто не слушал, и она была силой выведена из своего дома.

– О, какая она наглая, ещё пытается показать, что невиновна! Она, наверное, даже не понимает своих ужасных грехов! Но ничего, так ей и надо, будет знать, как посевы портить, – проворчал какой-то мужчина в толпе.

Спектакль продолжался дальше. Абрахам обладал превосходным актёрским талантом. Он посмотрел в очередной раз на толпу, провёл пальцем, указав как бы сразу на всех. Люди же отскочили от руки пророка, как от огня.

– Дети дьявола среди нас! Они здесь, я чувствую! – сказал Абрахам, – вот одна из них.

Пророк указал на одну из женщин, стоявших в толпе, и та упала в обморок. Постоянно, когда он указывал на кого-то пальцем, создавалось впечатление, что делалось это наугад. К потерявшей сознание женщине тут же подошли церковники и шериф.

– А я ведь знала, что она – ведьма! Очень уж странное у неё поведение! – сказала некая старуха хриплым голосом. Наверное, она хотела привлечь к себе внимание и как-то выделится из толпы, но другие люди не заметили её.

Толпа двинулась за Абрахамом, он шёл уже ближе к центру Салема, стуча в двери разных домов и обвиняя больше людей. В каждый дом, который он стучался, на него смотрели большими от удивления глазами. Все несчастные жертвы пророка пытались оправдываться, но это не помогало. У толпы оправдания и слёзы вызывали не сочувствие, а отвращение, и никому не приходило в голову, что люди, которых обвиняет пророк, невиновны. Так Абрахам шёл от дома к дому, принося тем, кто жил там всё больше страданий и бед…

Тем временем, миссис Ева и Элиза были дома. Для Элизы этот день выдался очень странным, ибо Джозефина ещё ни разу просто так не давала ей выходных, поэтому Элиза думала, чем заняться. Она уже подмела в доме пол, приготовила обед, переделала все остальные домашние дела. Джим в это время был ещё на работе, и должен был вернуться нескоро. Евангелина, погружённая как никогда в задумчивость, вдруг сказала:

– Да, странно это, дочка, что миссис Перис дала тебе отдохнуть.

Старушка прокашлялась и задумалась снова. Сегодня Евангелина уже несколько раз говорила о неожиданном выходном Элизы. Когда в доме вновь воцарилось молчание, она в очередной раз хотела упомянуть об этом, но неожиданно в дверь раздался стук, столь сильный, какого ещё ни разу здесь не слышали.