© Даниил Горбунов, 2016

© Иван Перчугов, дизайн обложки, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Где ты там? Разве ты не слышишь, что тебя зовут?! – раздражённо кричал проповедник, поднимаясь по широкой, скрипучей лестнице на второй этаж своего дома.

На лбу у него выступили капельки пота, но не от жары, а от волнения, голова ужасно болела. Церковник лихорадочно думал, что ему делать с его больными дочерьми, их недуг пугал его, и он уже практически потерял всякую надежду, что их удастся вылечить.

– Что ты делаешь?! – прокричал он, зайдя в комнату своей жены. Она сидела перед большим зеркалом и пудрила щёки. – Ты хоть понимаешь, что Бетти и Абигайл буквально сходят с ума?! Тебя волнует хоть что-нибудь кроме своей внешности?!

Жена церковника отложила в сторону пудру и, смотря на отражение мужа в зеркале, сказала:

– Понимаешь, я должна выглядеть превосходно! Я уверена, что эти девчонки сегодня точно не умрут. А если ты мне не веришь, то иди и следи за ними сам! Но мне не мешай!

Проповедник ещё раз взглянул на эту чёрствую, безразличную женщину, развернулся и поспешил вниз.

Теперь он шёл в комнату Бетти и Абигайл, которые последние несколько дней очень странно себя вели. Девочки впадали то в апатию, то в лихорадочное веселье: они могли безо всякой причины закричать, а потом рассмеяться, могли лежать неподвижно, но через минуту уже бегать по всему дому, истязая себя.

– Что с вами, девочки? Что? – спрашивал отец у дочерей, тряся при этом их за плечи.

Девочки не отвечали на вопросы отца, они лишь только хохотали ему в лицо. Вдруг они в судорогах упали на пол и начали стонать и корчиться, как будто их резали ножами.

– Меня колют иглами! Мне больно! – кричала Бетти, но никаких игл нигде не было.

– Боже! Боже! – твердил проповедник, испуганно озираясь по сторонам.

Девочки прекратили стонать, и церковник уложил их в кровати. До его ушей донёсся шипящий звук из кухни.

– Титуба, что ты делаешь? – зайдя на кухню, настойчиво спросил проповедник у женщины, которая жарила мясо.

Титуба была негритянкой, обращённой в рабство и прислуживающей в доме проповедника.

– Я думать, что в ваших дочерей вселиться бесы, – сказала она со странным акцентом, – я облить их мочой кусок мяса и прожарить его, а потом хотеть скормить собаке.

– Бесы? Неужто это и правда бесы? – прошептал проповедник и вышел из кухни.

Краем глаза он заметил на столе кувшин с водой и изрядно этому удивился. В обычном кувшине, конечно, странно находить что-то удивительное, но в последнее время в доме проповедника стали появляться странные вещи, которые его пугали, хотя и были весьма обыденны. Он предполагал, что кувшин с водой вполне можно использовать для гадания. Но когда проповедник спрашивал у Титубы, откуда этот кувшин, она не отвечала, объясняя это тем, что она его плохо понимает. Почему-то именно в этот напряжённый момент обычный сосуд с водой привлёк внимание проповедника, но сейчас надо было думать не о кувшинах.

Он начал искать в груде книг свой псалтырь, но найти его быстро не удавалось. Руки церковника дрожали: это затрудняло поиски. «Что если это действительно бесы? Что если из моих девочек уже никогда не удастся изгнать бесов, и Бетти и Абигайл придётся убить?» – думал он.

Наконец проповедник нашёл маленькую, потрепанную книжку. С книгой в руках он прибежал к дочерям, которые снова стонали, и начал листать псалтырь, пытаясь найти нужную молитву. После того, как она была найдена, он стал читать.

Абигайл и Бетти сильно кричали, закрывали уши пальцами, болтали ногами, скидывая с себя одеяла, будто бы священные слова, исходящие из уст отца, были для них ядом. Они царапали свои лица и говорили какие-то непонятные слова на языке, которого раньше не знали. Эти слова, несомненно, были придуманы самим дьяволом.

– Они бесноватые, – прошептал проповедник после прочтения молитвы, и побледнел так, что его с легкостью можно было спутать с покойником.

Титуба в то время, пожарив мясо, быстро выскочила на улицу и кинула его собаке. Собака съела брошенное ей «лакомство», но ничего с ней после этого не произошло.

– Бриджет Бишоп, Сара Гуд, Сара Осборн, – крикнула Абигайл.

– Что значат эти имена? – спросил проповедник, склонившись над дочкой.

– Титуба… – прошептала Бетти, скорчившись ещё больше.

– Титуба? Значит, это Титуба во всём виновата? – выкрикнул проповедник и снова пошёл на кухню.

Негритянка убирала в шкаф сковородку.

– Это ты погубила моих детей? Ты? – спросил церковник.

Титуба повернулась к нему и после некоторого молчания сказала:

– Я в этом быть не виноват, хозяин.

– Все вы ведьмы так говорите!

С этими словами церковник подошёл к бедной женщине и ударил её.

– Ах, ведьма, это ты погубила моих дочерей!

– Нет… Нет… – заплакав, сказала Титуба.

– Ты, ведьма, за всё на суде ответишь! Скоро, скоро ты будешь гореть в адском пламени! Да. Так тебе и надо, слышишь, ведьма?..

Было прекрасное утро, солнце радостно светило, ласковый, тёплый ветерок проносился над бескрайним полем зреющей кукурузы и обвивал потрёпанную одежду сторожа-пугала. Земля, казалось, ожила, она уже не помнила столь недавний набег индейцев, и даже забыла эпидемию оспы, буквально вчера здесь побывавшую. Не было никаких сомнений, что это было начало нового дня в Новой Англии…

В то утро, в городке Салеме, что находится в колонии Массачусетс, около десяти часов, два господина, гуляющие по городу, решили присесть на скамью.

Один из них был преподобным Самюэлем Перисом, местным проповедником и весьма узнаваемым человеком в Салеме. Другой был его другом, звали его Джоном Мюррэем.

Присев на скамейку, мистер Мюррэй поправил свою шляпу и посмотрел на небольшой каменный коттедж, стоящий неподалёку, который принадлежал одной его знакомой. Он вспомнил, как ещё позавчера хозяйку коттеджа обвинили в колдовстве, а потом повесили.

– Знаешь, Джон, – отвлёк мистер Перис своего друга от раздумий, – я наблюдал за тобой сегодня в церкви, и мне совсем не нравится, как ты себя там ведёшь.

– Что Вы хотите этим сказать? – спокойно спросил Джон.

– Вот всему-то вас, молодых, надо учить, – улыбнувшись, сказал Самюэль. – В церкви никогда, Джон, не стой в стороне, никогда! Молитву читай громче, чем все остальные – это тебе будет только на руку. А ещё больше разговаривай со священниками, пусть все думают, что ты с ними в хороших отношениях.

– Хорошо, я постараюсь, – промолвил Джон и снова устремил взгляд на коттедж, из трубы которого уже никогда не повалит дым.

Он думал, что советы преподобного Периса и правда ему пригодятся, а особенно сейчас, когда любой твой сосед может быть в сговоре с дьяволом. Чтобы тебя никто по ошибке не заподозрил в колдовстве, мало часто посещать церковь, нужно, чтобы все замечали твое присутствие. Тяжёлые времена настали для жителей Салема, и нужно быть начеку, если не хочешь отправится прямиком на эшафот.

Тут мистер Мюррэй вздохнул и, как бы отвечая на свои мысли, произнёс:

– Как-то слишком много за последние время развелось ведьм.

Мистера Периса фраза, сказанная его другом, совсем не шокировала, как это было бы с любым другим человеком. Самюэль видимо не входил в число тех людей, но, тем не менее, он насторожился, оглянулся, проверяя, нет ли нигде поблизости пары лишних ушей.

– Эх, Джон, – загадочно улыбаясь, произнёс мистер Перис.

Джон озадаченно посмотрел на преподобного Периса, он хотел сказать что-то ещё, но Самюэль его опередил:

– Неужто ты действительно думаешь, что все те женщины, повешенные или сожженные на кострах, умели колдовать?