30 октября началось избиение сотрудников безопасности, партийных работников, их казни без всяких судов.

1 ноября правительство Венгрии заявило о выходе из Варшавского договора и одновременно обратилось в ООН за помощью в случае военных действий со стороны Советской армии. Войскам была дана команда навести порядок. Его и навели в начале ноября 1956 г. А скрывшийся в Югославии Имре Надь был выдан новому руководству страны, которое возглавил Янош Кадар, судим и расстрелян.

Какая же мораль следует из всего сказанного? Разоблачение Сталина вызвало процессы куда более значительные, чем мог ожидать его инициатор Никита Сергеевич Хрущев. Оказалось, общество ждало смены не внешнего оформления системы, не замены вождя жестокого на лояльного, а радикальной перемены основ самой системы. К этому Хрущев оказался не готовым. И он проявил себя сталинистом не только в искусстве, о чем говорилось выше, но и в других областях. Осудить Сталина за репрессии по политическим мотивам, выпустить из тюрем массу невинно осужденных и тут же засадить сотни рабочих Новочеркасска, а десятки расстрелять. А отправить на расстрел венгерского лидера Имре Надя? Как увидим далее, и в борьбе за власть, в устранении политических конкурентов он действовал методами, близкими к сталинским. И тем не менее значение его мужественного поступка от этого нисколько не умаляется. Может, и хорошо, что Хрущев не просчитал всех последствий предпринятого им разоблачения. Иначе, кто знает, может, и не решился бы?

Хрущев стал первым секретарем ЦК благодаря тому, что летом 1953 г. взял на себя рисковую инициативу — свалить всемогущего Берию. Председателем Совета Министров был Маленков, он же вел заседания Президиума ЦК КПСС. Берия был одним из его первых заместителей, а учитывая давнюю дружбу — «первее» других. Не отмеченный выдающимися интеллектуальными и организаторскими способностями, Маленков во многом руководствовался советами своего друга-соратника. В любое время Берия мог превратиться из теневого руководителя в фактического, тем более что учитывая его контроль над спецслужбами, это нетрудно было сделать.

Звериным инстинктом Хрущев чувствовал опасность и не стал ждать, глядя, как кролик, в пасть удаву, который вот-вот его заглотит. Он лично объехал всех членов Президиума ЦК, потратив особенно много усилий на убеждение колеблющихся Маленкова и Кагановича. О заседании Президиума сам Никита Хрущев рассказал так:

«…И вот пришел на заседание. Сели все, а Берии нет. Ну, думаю, дознался. Ведь не сносить нам тогда головы. Где окажемся завтра, никто не знает. Но тут он пришел, и портфель у него в руках. Я сразу сообразил, что у него там! У меня на этот случай тоже было кое-что припасено…

— Сел Берия, развалился и спрашивает: „Ну, какой вопрос сегодня на повестке дня? Почему собрались так неожиданно?“ А я толкаю Маленкова ногой и шепчу: „Открывай заседание, давай мне слово“. Тот побелел, смотрю, рта раскрыть не может. Тут я вскочил сам и говорю: „На повестке дня один вопрос. Об антипартийной, раскольнической деятельности агента империализма Берии. Есть предложение вывести его из состава Президиума, из состава ЦК, исключить из партии и предать военному суду. Кто "за"?“ И первый руку поднимаю. За мной остальные. Берия весь позеленел — и к портфелю. А я портфель рукой цап! И к себе! Шутишь, говорю! Ты это брось! А сам нажимаю на кнопку. Тут вбегают два офицера из военного гарнизона Москаленко (я с ними договорился заранее). Я им приказываю: „Взять этого гада, изменника Родины, и отвести куда надо“».

Все здесь так, кроме того, что решающую роль в аресте Берии сыграл маршал Жуков и маршалы Бирюзов и Москаленко, а не «два офицера». Но после снятия Жукова Хрущеву не хотелось лишний раз говорить об этом.

Потом Берию судили, вместе с ним многих сотрудников Госбезопасности, обвинив помимо репрессий по отношению к невинным людям еще и в государственной измене. Все было сделано в духе сталинских традиций. Начиная с самой процедуры ареста во время заседания Президиума ЦК без формальных санкций и обвинений. А главное — деятельность Берии была известна высшему политическому руководству если не в деталях, то в принципе. Почему сразу нужно было арестовывать и расстреливать — наверное, следовало поправить его. А раз не поправляли, значит соглашались. Ну и, наконец, зачем же приписывать шпионаж в пользу иностранных разведок, измену Родине? В общем, те же ложь, лицемерие, беззаконие. И все это — во имя власти.

Коль скоро инициатива в ликвидации Берии исходила от Хрущева, да и организацию акции он взял на себя, то само собой разумеющимся стало его выдвижение на пост первого секретаря ЦК КПСС.

Следующая схватка за власть, а возможно, и за жизнь, состоялась в июне 1957 г. В борьбе с «антипартийной группировкой» Молотова, Маленкова, Кагановича и других. Конечно же никакой антипартийной группировки не было. А вот борьба за власть была, точнее — за единовластие в партии и в стране, и нужно отдать должное Хрущеву, он вышел из нее достойным победителем. Случись иначе, борьба продолжилась бы далее, так как никакой триумвират из названных сталинских соратников, восставших против Хрущева, не продержался бы долго. Увы, абсолютизм, единовластие следует считать объективным законом существования коммунистических режимов, что подтвердил не только наш отечественный опыт, когда все повторялось со сменой руководителей страны, но и всех без исключения социалистических стран. А Северная Корея и Куба и по сей день живут по понятиям того времени.

Политический кризис лета 1957 г. разразился из-за недовольства большинства членов Президиума ЦК деятельностью Хрущева, его характером, осуждением им культа личности Сталина, чрезмерным увлечением целиной, забеганием вперед с намерением обогнать США по производству животноводческой продукции на душу населения, начавшейся бессмысленной реорганизацией в управлении.

Расклад сил в Президиуме ЦК был таковым, что Хрущев никак не должен был победить. За его смещение с поста первого секретаря ЦК КПСС высказались большинство членов Президиума ЦК: Булганин — Председатель Совета Министров; Ворошилов — Председатель Президиума Верховного Совета; первые заместители Председателя Совета Министров — Молотов, Каганович, Первухин, Собуров; заместитель Председателя Совета Министров — Маленков. Итого — семь человек. Против такого решения, в поддержку Хрущева выступили — сам Хрущев, Микоян, Кириченко и Суслов. После Президиума должен был состояться пленум ЦК, который бы «проштамповал» предложенное ему решение. Но Хрущев сумел еще до завершения работы Президиума подтянуть в Кремль с помощью военной авиации членов ЦК, своих сторонников, которые включились в обсуждение и потребовали аннулировать решение о его смещении, вынести вопрос на пленум ЦК. Тем более что большинство членов ЦК съехалось стараниями сторонников Хрущева.

Пленум осудил инициаторов смещения Хрущева. Чтобы не шокировать коммунистов и общественность страны, сосредоточили всю критику на троих — Молотове, Маленкове, Кагановиче. Все были смещены с постов (пожалели Ворошилова за его революционное прошлое), а Хрущев усилил свои позиции. Во-первых, в партии у него не стало оппозиции, это показал ход пленума. Во-вторых, он получил еще и пост Председателя Совета Министров.

Хотя и можно говорить, что в этой борьбе победило прогрессивное, реформаторское начало, предотвратившее возврат к эпохе сталинизма, но по сути происходившее тогда являлось борьбой за власть отдельных группировок.

Материалы пленума держались в секрете, скрывались от народа. И было отчего. Сколько ханжества, лицемерия прозвучало тогда в зале заседания! Во всех бедах страны, начиная от репрессий 1930-х гг. кончая застоем в сельском хозяйстве, обвинили Молотова, Маленкова, Кагановича. А они, в свою очередь, когда поняли, что проиграли, стали каяться в своих ошибках, просить прощения.

Первым на пленуме, после доклада Суслова, в поддержку Хрущева выступил маршал Жуков. Трудно сказать, вынашивал ли какие-либо бонапартистские планы маршал Жуков, угрожал ли реально власти или авторитету Хрущева, а может, просто тот решил избавиться от человека, который дважды оказал ему поддержку (увы, так всегда бывает в борьбе за власть), но после разгрома «антипартийной группы» прошло всего несколько месяцев, и в октябре 1957 г. Хрущев, все-таки, по-видимому, опасаясь авторитета и влияния Жукова не только в армии, но и в народе, решил вывести его из состава Президиума ЦК, снять с поста министра обороны. Жуков вспоминал потом: «…я почувствовал, что Хрущев, Брежнев, Микоян, Суслов и Кириченко решили удалить меня из президиума как слишком непокорного и опасного политического конкурента, освободиться от того, у кого Хрущев остался в долгу в период борьбы с антипартийной группой Маленкова — Молотова…»