«…Товары, за редким исключением, совсем негодные. Можно даже подумать, что ткани, вещи и т.д. специально изготавливаются по возможности непривлекательными, чтобы их можно было купить только по крайней нужде, а не потому, что они понравились…
…несмотря на весь свой антикапитализм, я думаю о тех людях от крупного промышленника до мелкого торговца, которые с ног сбиваются и мучаются одной мыслью: что бы еще такое придумать, чтобы удовлетворить публику? С какой изощренной изобретательностью каждый из них ищет способа свалить конкурента! Государству же до этого дела мало, у него нет конкурентов».
В этих словах и оценка ситуации, и причина производства негодных товаров.
Вот Сталину-то, с его аналитическим умом, системным подходом, увидеть бы, что без хозяина, без заинтересованности людей, без рынка, делающего востребованными только качественные товары, ничего не получится, да развернуть государственный корабль, как в свое время Ленин, от военного коммунизма к нэпу. Но он не решился на это, оставаясь верным однажды уже сделанному выбору. Сталин видел причину во врагах, саботирующих социалистическое производство. И уничтожал специалистов, сначала старой школы, а потом уже и собственной советской генерации.
Чтобы иметь абсолютный контроль над всеми сторонами общественной, производственной, духовной жизни людей, Сталин создал изощреннейшую систему управления.
Ленину партия была нужна для захвата власти в стране и утверждения соответствующей государственности. Когда это произошло, партия не претендовала на свою первичность во властной иерархии. Ведь и Сталин, будучи избранным в апреле 1922 г. генеральным секретарем ЦК партии, не сделался первым руководителем страны. Им оставался Ленин, председатель Совнаркома (правительства). Он же вел и заседания ЦК, а после него — сменивший его Рыков. И уже при Сталине партия стала не только ядром политической системы, как было потом записано в конституции, но и структурой, подчинившей себе все институты экономической, социальной, духовной жизни общества. К началу 1930-х гг. в стране сложилась иерархия властных (управленческих) структур, которой суждено было дожить с минимальными изменениями до самой Горбачевской перестройки.
На вершине властной пирамиды — партия. Вернее — генеральный секретарь, никем и ничем не ограниченный в своих властных полномочиях. И так по нисходящей — в республиках, краях и областях, а также районах — секретари соответствующих партийных комитетов. В то же время формально территориями руководили исполнительные органы, утверждаемые и управляемые Советами. Отсюда и название — Советская власть. Но по сути никогда никакой Советской власти не было. Была власть партийных комитетов, а если точнее — партийных секретарей. Они являлись истиной в последней инстанции.
Казалось бы, в таком абсолютном подчинении — сила власти. На самом же деле — в этом была ее слабость. Партийные органы физически не могли управлять всем, а управленцы, с оглядкой на партийные комитеты, не могли принимать ответственных решений. Ответственность, дисциплина перерождались в бездумное подчинение, угодничество, безынициативность, подхалимаж.
Разговор о Сталине и армии ограничим короткими замечаниями. Он много сделал по реформированию Красной армии после Гражданской войны и обеспечению ее современной техникой и вооружением. Он же обезглавил армию, уничтожив в репрессиях конца 1930-х годов весь командный состав, чем предопределил ее поражение на начальном этапе войны. На совести Сталина миллионы погибших и пленных красноармейцев и огромные территории, оккупированные фашистами. И в то же время — с его именем связывается сплочение как армии, так и тыла для отпора врагу.
Национальная реформа, если так можно назвать образование СССР в конце 1922 г., была проведена еще при Ленине, но несомненно ведущая роль Сталина в формировании и проведении национальной политики. Сталин считался лучшим специалистом по национальным вопросам в большевистском руководстве. Еще в 1904 г. он выступил с большой статьей «Как понимает социал-демократия национальный вопрос?», в которой был изложен классовый подход к его решению. Молодой грузинский социал-демократ писал тогда: «…взятые сами по себе так называемые „национальные интересы“ и „национальные требования“ не имеют особой цены… достойны внимания настолько, насколько они двигают вперед… классовое самосознание пролетариата…» Он отказывает в поддержке национально-освободительному движению, пока у власти буржуазия, поскольку она использует это движение в своих интересах. Категорически выступает против национального обособления партийных организаций, призывает «до основания разрушить национальные перегородки».
Еще более решительно он формирует позицию интернационализма в работе «Марксизм и национальный вопрос» (1913 г.). Он пишет: «Сплочение на местах рабочих всех национальностей России в единые и целостные коллективы, сплочение таких коллективов в единую партию — такова задача… национальный тип организации является школой узости и закоснения».
В этой же работе при решении национального вопроса в России предусматривается «право самоопределения, как необходимый пункт в решении национального вопроса». А как для тех наций, которые захотят остаться в составе России? «Единственно верное решение — областная автономия, автономия таких определившихся единиц, как Польша, Литва, Украина, Кавказ».
Как видим, теоретически национальный вопрос был разработан Сталиным достаточно основательно, и большевики не были застигнуты врасплох, когда пришлось решать его практически. Все пошло в соответствии со сталинскими представлениями. Утвердился национальный (интернациональный) характер партии, благодаря чему предполагалось по возможности удержать нации в едином государственном образовании. Ряд наций «самоопределились», выйдя из состава Российской империи (Польша, Финляндия, Литва, Латвия, Эстония). Только при образовании единого государства вместо предлагаемой Сталиным автономии Украины, Белоруссии, Закавказской федерации в составе РСФСР по предложению Ленина был создан Союз Советских Социалистических республик. Сначала было четыре союзных республики. Потом число их росло за счет расчленения Закавказской федерации, придания статуса союзных ранее автономным среднеазиатским республикам, присоединения стран Балтии.
Долгие годы считалось, что национальный вопрос в нашей стране решен окончательно и единственно правильно. Но, как оказалось в конце 1980-х гг., никакого решения-то и не было. Пролетарский интернационализм, как основа, соединяющая народы, оказался фикцией. Все держалось на силе. Не стало ее — союз распался. Мы еще вернемся к судьбе СССР в очерках о Горбачеве и Ельцине. Здесь же отметим, что Ленин и Сталин ставили перед собой непосильную, утопическую задачу, пытаясь создать гармоничное государственное образование из многочисленных народов с самыми различными религиями и культурами, находящихся на различных ступенях исторического развития. И при этом втиснуть все народы в одинаковые формы административного устройства и хозяйственной организации.
Сталин не разделял убеждения, что нельзя сделать народ счастливым, решая за него — как ему жить. Раз можно навязать собственное понимание счастливой жизни народов СССР, то почему не сделать это с другими? Сталин в полной мере использовал исторический шанс, предоставленный победой в Великой Отечественной войне, чтобы заставить народы восточноевропейских стран строить жизнь по нашему образу и подобию. К чему же привела его политика? Разделив с нами общую судьбу, эти страны отстали от остальной Европы и заложили в свою историческую память недобрые чувства к России. Внуки и правнуки нынешних венгров, болгар и поляков будут помнить, кому они обязаны своей отсталостью.
А как было бы хорошо, если бы в 1945 г., после разгрома фашистской Германии мы пожелали успехов освобожденным народам и ушли, предоставив строить свою жизнь так, как это покажется им наиболее целесообразным. Навечно память о великом подвиге нашего народа, о русском воине-освободителе осталась бы в сознании граждан этих стран. Но, увы, бред о мировой революции и о так называемом интернационализме затмили рассудок нашим руководителям… Нам очень дорого достался этот социалистический лагерь. Средства, которые могли быть использованы для себя, уходили к другим, хотя другие от этого не становились счастливее.
