Арестованный смотрел исподлобья, опустив голову. Вероятно, он чувствовал себя в чужих туфлях. Дерьмо позорное…

– Что можешь сказать в свое оправдание, Фу? – тихо, даже мирно поинтересовался адмирал.

Капитан упер взгляд в пол.

– Ничего, – кивнул адмирал. – А может, тебе не в чем оправдываться? Давай-ка вместе посмотрим, что случилось. Вдруг ты и не виноват ни в чем.

Он подошел к пустующему сейчас столу дежурного и резким движением развернул терминал. Несколько тычков пальцами, куда более энергичных, чем требовалось для управления паладарским устройством, и на экране запустился видеоролик: эпизод, вырезанный из трансляции одного из боэй, сопровождавшего геологическую партию.

Суетящиеся у склада люди, нервно озирающиеся на север, где над бывшим – впрочем, снова нынешним – Хрустальным перевалом нависло угрожающее белое облако кольчона, окруженное волютами словно роями мелкой безобидной мошкары. Люди лихорадочно забрасывают в распахнутые двери какие-то ящики, рюкзаки, штативы – но вот седоусый мужчина встает в проходе, неслышно рявкает, и ящики летят на землю. Захлопываются двери, и толпа гражданских начинает беспорядочно, но без паники двигаться по дороге на юг. Два человека в военной форме идут позади, и капитан Фуанна выглядит хотя и сосредоточенным, но не испуганным. Старый испытанный член отряда, он не раз попадал в переделки и, случалось, чудом оставался жив. Потому адмирал не колебался ни секунды, определяя, кого выделить для сопровождения партии в давно заброшенных пустынных областях.

В кадре на секунду мелькает надпись "Eksploda! Ekstrema danĝero! Ne fumas!": хранилище взрывчатки, предназначенной для использования теми же геологами во время работ, в смысл которых Мариси даже не пытался вникать. То ли бить шурфы, то ли сейсмически зондировать местность, то ли что-то расчищать… Достаточно, что о назначении дастилина осведомлен Палек Мураций, руководящий работами по обследованию перевалов хребта Сюань. Лишь вчера ящики со всеми предосторожностями выгрузили с кайнаньского транспорта и доставили сюда паладарские грузовые платформы.

Вот на небольшом квадратике в нижнем углу экрана вспыхивает ослепительное яростное пламя: двинувшийся кольчон уничтожен оружием паладаров.

И тут же сарай с дастилином взрывается изнутри. Замедленное воспроизведение: в стороны летят ошметки коричневого пластика, за которыми вспухают клубы бурого дыма. Медленно, словно в сне, ударная волна разбрасывает людей в стороны, тела кувыркаются по старой растрескавшейся бетонке и каменистому пустырю за ней, вылетают немногие уцелевшие стекла у старых лачуг, теснящихся неподалеку. Капитан Фуанна умело перекатывается по камням и замирает, припав к земле. На лице – ошеломление и такой же ужас, какой только что читался у рабочих. Он несколько раз переводит взгляд с вздымающегося на севере чудовищного огненного клуба на дымный гриб поменьше, клубящийся на месте бывших складов. Потом вдруг вскакивает и, пригнувшись и петляя, словно под обстрелом, бросается бежать, перепрыгивая через неподвижные тела тех, кого поклялся защищать. Он в последний раз оглядывается – лицо отвратительно искажено паникой – и картинка замирает.

– Комментарии, капитан? – по-прежнему непринужденным тоном поинтересовался адмирал. – Может, в записи не ты, а кто-то другой? Что-нибудь насчет благоразумного отступления, чтобы победить в другой раз? Или ты посчитал, что именно так лучше всего исполнить полученные приказы?

Арестованный промолчал. На его губах мелькнула горькая усмешка, но он лишь отрицательно покачал головой.

– Не слышу ответа! – адмирал слегка повысил голос.

– У меня нет оправданий, тайсё.

– Прекрасно, что понимаешь. Также ты наверняка знаешь, что делают с дезертирами. Камера, трибунал, нудное и долгое разбирательство и заранее известный итог. Даже если паладары оставят тебя в живых, ты не отмоешься, Фу. Никогда.

Адмирал расстегнул клапан кобуры и вытащил из нее пистолет. Он неторопливо передернул затвор, досылая патрон, потом выщелкнул и сунул в карман обойму. Оружие негромко стукнуло по исцарапанной полировке когда-то шикарного письменного стола.

– Мы знаем друг друга пятнадцать лет, Фу. Ради старой дружбы я даю тебе шанс избавить от ненужной рутины меня и Карину-атару и хотя бы немного восстановить свою честь. В личное дело внесут запись, что ты погиб при взрыве склада, и ты получишь воинские похороны. В противном случае…

Арестант медленно поднял голову, и в его глазах мелькнула искра.

– Я погиб там, при взрыве… – эхом повторил он. – Прости, Мариси. Жаль, что я подвел тебя.

Адмирал скупо кивнул.

– Выйди, – приказал он конвоиру.

– Прекратить немедленно!

От мелодичного женского голоса, в котором смертельным капканом лязгнула сталь, вздрогнули все трое мужчин. Ректор Университета Карина Мураций стояла в дверном проеме – невысокая нагая девушка на вид двадцати с небольшим лет, с коротко остриженными черными волосами и тремя крохотными родинками на щеке: треугольник острием вниз. Ее карие глаза смотрели на адмирала с таким выражением, что по спине пробежали мурашки.

– Мариси-са, пройди в свой кабинет и подключись к конференц-системе. Немедленно.

От ледяного голоса ректора, в котором почти пропали верхние тоны, сердце сжалось в комок. Адмирал еще ни разу не слышал, чтобы она так говорила. Ххаш, он не подозревал, что мягкая обходительная инопланетянка вообще способна разговаривать в уничижительном стиле. И она впервые использовала са вместо обычного атара или тайсё, словно обращалась к простому офицеру. Из-за чего она так взбеленилась?

– Есть, Карина-атара, – кивнул он, стараясь сохранить бесстрастный вид.

– Капитан Фуанна Маэ, – ректор обернулась к арестованному. – Твой статус сотрудника Университета приостанавливается до разбирательства дела и принятия решения. Ты немедленно отправишься в казармы под домашний арест. Этот боэй временно останется с тобой для предотвращений посягательств на твою жизнь и здоровье.

Конвоир (Мариси так и не смог вспомнить его имя, кто-то из недавно набранных) разочарованно клацнул предохранителем – и тут же заледенел под яростно хлестнувшим взглядом ректора. Судя по пальцам, нервно стиснувшим оружие, боец тоже почувствовал себя неуютно. Карина Мураций шагнула к столу и взяла с него пистолет, но не за рукоять, а горстью, обхватив курок, казенную часть и ствол. Подняв его на уровень глаз, она стиснула пальцы – и металл поплыл, корежась. Мариси сглотнул. Похоже, она и в самом деле в ярости.

Уронив бесформенный кусок железа на пол, ректор обернулась.

– Чего ты ждешь, Мариси-са? Еще одного приглашения? Или передать дрона генералу Саматте, чтобы подтвердить приказ?

– Прошу прощения, Карина-атара, – адмирал щелкнул каблуками и поспешно вышел.

Пройдя по коридору, он вошел в кабинет, закрыл дверь на ключ и активировал настольный терминал. Запустив коммуникатор, он вызвал Карину Мураций и вытянулся по стойке "смирно".

– Присядь, Мариси-са, – сухо сказала ректор, появляясь на экране.

Адмирал осторожно присел на краешек стула.

– А теперь напомни мне, пожалуйста, когда тебя наделили полномочиями судьи и палача.

Хотя голос ректора оставался ровным и почти бесстрастным, Мариси поежился под ее тяжелым, пронзающим насквозь взглядом, так не сочетающимся с образом симпатичной юной девушки.

– Не слышу ответа, Мариси-са, – в голосе Карины скользнули угрожающие нотки.

– Меня не наделяли такими полномочиями, Карина-атара, – стараясь контролировать голос, ответил адмирал. – Я всего лишь…

– Ты всего лишь провоцировал своего подчиненного на самоубийство и предоставил ему оружие. Провоцировал, основываясь не на законе и даже не на представлениях о целесообразности, а на своих понятиях чести. Адмирал, когда Сторас объяснял, что мы ни при каких обстоятельствах не прибегаем к смертной казни, что именно ты не понял?

Адмирал промолчал.

– Тебе ясно и недвусмысленно объяснили, что в Хёнконе вводится только два вида наказания: штраф и высылка. Одно из двух: или ты, Мариси-са, возомнил себя выдающимся юристом, способным подвести смертную казнь под одну из указанных категорий, или же тебе попросту наплевать на законы. И то и другое весьма странно для главы полицейской службы, призванной защищать закон и порядок. Комментарии, Мариси-са?