Они разбили лагерь, уйдя чуть поглубже в заросли, чтобы их не было заметно с берега, и утром поспешили к Охотничьему Холму. Дорогой они почти не разговаривали, все тяжело переживали неудачу. К вечеру показались земляные валы и укрепления города.

— Молодец Кемпер,— не удержался Астамир.— Смотрите, они успели починить укрепления!

Действительно, на подсыпанном валу торчали, светясь в заходящих лучах солнца свежеоструганной древесиной, заостренные бревна, и даже ворота были видны издалека, выделяясь своей желтизной среди темных стен. На сторожевых башнях их уже заметили и даже узнали, потому что, когда всадники подъехали ближе, ворота стали медленно отворяться. Соня, опустив голову, медленно следовала за своими спутниками, но неожиданно чей-то возглас впереди заставил девушку встрепенуться, В тот же самый момент Астамир, остановив лошадь, схватил ее за рукав:

— Смотри!

Соня всмотрелась и не поверила своим глазам — в группе вышедших им навстречу из ворот людей была Лорела! Девушка помотала головой. Нет сомнений — это она! Веселый взгляд, брошенный на нее Астамиром, подтвердил, что зрение Соню не подвело.

— Что я говорил! — закричал ей генах.— Нас, боссонцев, так просто не одолеть! Видишь, живая и вроде бы даже здоровая.

— Вижу, вижу.— Соня подхлестнула коня, торопясь встретиться с подругой.

Они обнялись и долго не могли оторваться друг от друга, радуясь тому, что живы после всех бурных событий последнего времени. Потом все собрались в Зале Щитов в Доме Предков, и Лорела рассказала все, что сумела услышать из разговора двух призраков.

— Так ты полагаешь, что Мабионский щит у нас? — уточнил Астамир.

— Поэтому черные всадники и стремились в первую очередь попасть в Дома Предков. Они знали, что где-то у босонцев есть старинный щит. Если он попадет к ним, тогда эти призраки станут непобедимы, и против них не поможет ни сияние твоей брони, ни твоя магия, Кантенфлас! — Соня от волнения даже вскочила на ноги.— Нам не нужно ничего ковать, не нужно искать этот волшебный горн, которого, кстати, как нам сказали, все равно уже нет. Ведь это совершенно меняет дело!

— Кантенфлас,— повернулся к магу Астамир,— ты должен знать, где находится этот щит.

— Должен,— усмехнулся тот в ответ,— но, если признаться, точно не знаю. Собирайтесь! — Он встал со своего места.— Едем в Бакраг. Ты ведь говорил с духом моего предка, старым Кантеном?

— Угу,— кивнул головой генах.

— Вот и я поговорю. Уж он-то должен знать! У нас в запасе есть три, а возможно, и четыре дня. Столько потребуется этим призрачным ублюдкам, чтобы подойти сюда. К этому времени мы должны быть готовы.

— А если щит где-то у лундаков или у фанграсов? Мы можем не успеть…— встревоженно произнесла Соня.

— Может быть,— согласился с ней Астамир.— Кемпер,— повернулся он к вождю харганов,— если мы не придем через три дня, уводи всех в лес, подальше от Громовой. Иначе гибель всему твоему роду. Вы — первые на их пути…

Путь от харганских земель до Бакрага был недальним, и к вечеру следующего дня они уже были в главном селении генахов. Кантенфлас сразу же отправился в Дом Предков, приготовить свои магические предметы, чтобы вызвать дух Кантена. Астамир коротко рассказал встретившему их Дагоберту о том, что произошло, и направился к своей хижине.

— Пойдем со мной,— кивнул он Соне.— Сможешь переночевать у меня в комнате для гостей.

Выбежавшая им навстречу женщина бросилась на шею Астамиру.

— Ты жив! Какое счастье! Я так ждала тебя! — радостно восклицала она, обнимая Астамира.— А это кто? — вдруг подозрительно спросила, увидев стоявшую чуть поодаль Соню.

— Ее прислал наставник Кантенфласа, чтобы помочь нам,— коротко ответил Астамир.— Проводи ее в комнату гостей, Эльбена.

Женщина, недружелюбно посмотрев на нежданную гостью, молча провела ее в небольшое строение, стоявшее в углу обширного двора. Соня бросила на нее короткий взгляд. Эльбена была почти такого же роста, как и она сама, гибкая и стройная, с коротко постриженными черными волосами, на руках красовались браслеты: бронзовый на одной И сплетенный из тростника — на другой.

«Этими браслетами она обручена с Астамиром,— подумала Соня.— Но теперь это уже не имеет особого значения,— усмехнулась она про себя.— Что-то было между нами, но ушло, и я теперь точно знаю, что мне не нужен ни один мужчина. Все они одинаковы!»

Больше всего девушку порадовало то, что в маленьком помещении рядом со спальней стояла огромная бочка, наполненная подогретой водой. После стольких дней походной жизни, когда она не могла даже смыть дорожную пыль, эта бочка показалась ей осуществлением самой большой мечты ее жизни.

«Все складывается хорошо для этих боссонцев,— погрузившись в воду, приятно расслабившую все ее мускулы, размышляла Соня,— но как же быть со снадобьем для Гуинхея? Учитель ведь послал меня за ним, а не за тем, чтобы помогать им избавиться от опасностей…»

Вымывшись, она легла на меховую подстилку и набросила на себя покрывало. Впервые за много дней в ее распоряжении была настоящая постель, и хотя Соня отнюдь не была избалованной неженкой, но даже такая мелочь привела ее в самое приятное расположение духа. Однако, даже засыпая, она не переставала думать о лекарстве для своего наставника.

— Это и есть твоя рысь? — Эльбена, присев на край их ложа, настороженно смотрела на Астамира. Ее губы сжались в предчувствии неприятной правды, глаза потемнели.— Скажи правду, это она?

— Нет! — ответил Астамир, подходя к ней.—-Твои опасения совершенно напрасны — она, конечно, красивая девушка, но похоже, мужчины не вызывают у нее никакого интереса.

— Ты заговариваешь мне зубы,— отодвинулась от него Эльбена.— Скажи мне правду! Или убей меня, если ты любишь ее, и я больше не нужна тебе!

— Клянусь прахом наших предков,— успокоил ее муж.— Это не она, клянусь тебе! — повторил он еще раз.— Как бы там ни было, мы обручены с тобой. К тому же я уже сказал: мне показалось, что ее больше влечет к женщинам,— усмехнулся Астамир.

— Не обманываешь? — прошептала женщина, встав с ложа и припадая головой к его груди.

— Мне так показалось…

Он взял руками ее голову и провел ладонями по волосам и щекам Эльбены. Она прикрыла глаза и, повернув голову, дотронулась языком до ладоней мужа. Его руки скользнули по ее шее к плечам, пальцы расстегнули одну за другой пряжки. Одеяние задержалось на груди, и Эльбена встряхнула плечами, позволив ему соскользнуть к талии. Астамир расстегнул ремень и отбросил его. Затем провел руками по бедрам женщины, и платье мягко опустилось на пол у ее ног. Глаза Эльбены были устремлены на мужа и словно пронизывали его насквозь.

Астамир подхватил ее на руки и бережно уложил на мех.

— Подожди,— прошептала женщина и, наклонившись над ним, распахнула полы его длинного кафтана.

Ее грудь была около его лица, и Астамир хотел было ухватить губами ее сосок, но она быстро спрятала голову в его ладонях:

— Здесь сила,— сказала Эльбена.

Ее язык заскользил от края его волос, вниз к шее и груди, к животу, эти горячие прикосновения заставили дыхание мужчины стать тяжелым и прерывистым. Она поднялась на колени и обняла его бедра. В неярком желтоватом свете маленькой медной лампы ее тело казалось изваянным из мрамора рукой искусного мастера. Эльбена положила голову на его живот и замерла так. Астамир обхватил голову женщины обеими руками и нежно гладил ее короткие волосы, чувствуя пальцами их шелковистую мягкость. Он приподнялся и легко подхватил ее. Потом положил на спину, и она, обняв его за шею, приникла к губам мужа долгим и страстным поцелуем…

— Куда ты? — Астамир перевернулся в полусне, почувствовав, что Эльбена приподнимается с ложа.

— Спи,— тихо сказала она,— я хочу выйти подышать воздухом.

— Смотри не простудись.— Он подложил руку под голову, его язык почти не повиновался ему,— Ночи сейчас холодные…

Женщина накинула плащ и, убедившись, что муж снова заснул, тихонько скользнула во двор.