– Мы пойдем цепью, но надо, чтобы в поисках приняли участие все. Тогда мы охватим наибольшую территорию.

Никто не стал спорить с магом. Эльфы понимали, что это единственная возможность продолжить поиски и сделать их наиболее эффективными.

– И все же мы можем опоздать, – Торонгил подошел к Гэндальфу. – Возможно Бильбо уже мертв.

Настоящая боль отразилась на лице волшебника:

– Тогда мы должны найти его тело!

От яростного возбуждения, охватившего его, Гэндальф с силой стукнул посохом о землю. Земля отозвалась протяжным гулом. Словно где-то вдалеке заиграли дробь барабаны.

Торонгил ничего не сказал, но протянул Гэндальфу свою правую руку, на которой синим светом, вспыхнуло даденное ему Галадриэлью кольцо Нэнья. Маг увидел кольцо, и брови его поползли вверх от удивления. Также поражен был и Элронд.

– Откуда оно у тебя? – спросили они оба.

– Галадриэль дала мне его, – ответил Торонгил. – Она сказала, что если не будет другой возможности, я должен воспользоваться его силой.

– Возможно, ты прав! – воскликнул Гэндальф и открыл взорам присутствующих свое кольцо Нарья. – Сейчас именно такой момент. Элронд, сделай и ты то же самое.

Элронд не заставил просить себя дважды, и три кольца засверкали, затмевая своим светом даже пламя эльфийских факелов и костров. Затем опять, как в чертогах Лориэнского дворца, лучи трех колец собрались воедино и построились в треугольник. Затем в этом треугольники маг, воин и эльф явственно увидели Бильбо. Хоббит лежал в полной темноте, лицо его было перекошено болью и ужасом, ноги спутаны толстыми веревками, а руками он от кого-то отбивался, держа в них свой короткий эльфийский кинжал, который буквально сверкал голубым пламенем. Затем видение пропало, а лучи тонкими путеводными нитями устремились в лесную чащу.

Гэндальф, Элронд и Торонгил спрятали кольца, повернув их камнями внутрь, но лучи так и остались дрожать в воздухе и показывать направление.

Никто не стал ничего говорить, но все устремились в ту сторону, где несомненно должен был находиться хоббит. И так силен был всеобщий порыв, что деревья, которые всей массой вдруг преградили дорогу, очень быстро поредели и перестали представлять собой непроходимый бурелом.

Они бежали целый час. Ни разу не остановились, даже для того, чтобы перевести дыхание. Путеводные лучи исправно указывали направление. Наконец чаща поредела, но путь на многие мили был прегражден гигантской черной паутиной сверху до низу. Перед эльфами словно выросла непреодолимая стена из толстых густо переплетенных между собой веревок, крепких, словно стальная проволока. Три разноцветных луча ушли сквозь нее и затерялись вдалеке среди густых мохнатых и липких паучьих нитей. И когда эльфы стали рубить мерзкую паутину мечами и топориками, сотни крупных отвратительных и невероятно проворных пауков налетели на них со всех сторон...

Бильбо действительно сбежал из лагеря. Хотя за несколько минут до побега ни о чем подобном он даже не помышлял. Все получилось словно помимо его воли.

Сначала все было обыденно. Когда эльфы разожгли костры, он даже оживился и повеселел. Былые страхи отступили и улетучились. А вкусная еда и приятные напитки и вовсе приподняли ему настроение.

– И чего это я? – спросил сам себя Бильбо. – Чего зря волнуюсь? Чего боюсь? Разве за все свои приключения был ли я в такой безопасности, как сейчас? Столько народу меня окружают! Эльфы, Торонгил, Гэндальф. Да мне сейчас даже дракон не страшен!

Но про дракона Бильбо все же вспомнил зря. Почему-то при мысли о нем, ему сразу стало не по себе. Опять вернулся страх и прежние сомнения. Даже сытый желудок не радовал. Вновь засосало под ложечкой, как будто от голода. А с чего от голода? Разве он только что не поужинал славно преславно? И вина выпил целых два кубка. А в голове почему-то ясно, и нет той легкости во всем теле, какую дают хмельные напитки. Словно и не пил вовсе! Бильбо вдруг стало себя очень жалко. Так жалко, что хоть плачь. Что он и сделал. Две слезы выкатились из глаз Бильбо, повисли на поникшем носу, а потом свалились в жаркие угли костра и с шипением исчезли. От этого Бильбо почему-то стало еще горше.

– И что же это я такой несчастный-пренесчастный хоббит? – с болью в голосе воскликнул он. – Все хоббиты, как хоббиты, сидят себе в уютных норках, пьют после ужина чай, курят трубки, а я здесь, неизвестно где, на краю земли, среди чуждых мне существ, сижу, никому не нужный, и даже друзья со мной не разговаривают, словно меня и нет вовсе. Даже Гэндальф, тоже мне друг, называется. Как встретился с королями, да принцами, меня и замечать перестал. Словечком не перекинется. Конечно, кто я ему? Всего лишь хоббит. Ни эльф, и тем более не знатный принц или король. Замухрышка толстопузый. И ничего ему от меня не надо кроме Кольца.

И как только произнес он последнее слово, так сразу же и прикусил язычок и с опаской посмотрел вокруг. Не услышал ли кто, что он только что сказал? Но никто его не услышал. Эльфы были заняты, друзей поблизости и вовсе не было, и никто не обращал на него внимания.

– Вот-вот, – проворчал Бильбо, он так рассердился, что даже сжал кулак и погрозил неизвестно кому. – Даже выслушать меня некому. – Глаза его вдруг злобно сверкнули, когда он оглядел ночной лагерь эльфов и особенно шатер, в котором скрылся Гэндальф и владыки эльфов. – Кто меня слушать то будет? – эти слова Бильбо прошептал себе под нос. – Им от меня только одно и требуется. – Он схватился за нагрудный карман и нащупал в нем Кольцо. – Моя прелес-с-сть! Ее они у меня хотят отнять и что-то нехорошее с ним сделать. Чует мое сердце. Ох чует!

От подобной мысли хоббиту стало совсем плохо. На какой-то миг в голове у него пронеслась мысль, что зря он так размышляет, ничего подобного нет, и вокруг него друзья, и никто не желает ему плохого, и надо бы подойти к Гэндальфу и спросить его напрямую, почему он Бильбо так погано себя чувствует. И Гэндальф его успокоит и посмеется над его страхами и похлопает его, как прежде, по плечу, и снова станет все замечательно и великолепно, как и раньше. Но мысль эта была очень быстрая и мимолетная. Она появилась и исчезла. Улетела стремительно и безвозвратно.

Снова навалился страх. Мучительный и непереносимый. Теперь это был еще и страх за Кольцо. Бильбо вдруг стал подозрительно смотреть в ту сторону, где стоял главный шатер. До него вдруг донеслись голоса, которые там звучали. Тихим протяжным шелестом отдались они вдруг в ушах Бильбо и заставили его заскрипеть зубами от злости и сжаться в комок, словно от пронзительного холода.

Сначала он услышал голос Гэндальфа.

– Пора, пора забрать у него то, что не принадлежит ему, – хриплым злым голосом сказал кому-то волшебник.

– Правильно! – ответил другой еще более злобный голос, отдаленно напоминающий голос Трандуила. – А его следует оставить здесь навсегда.

– Но лучше всего будет смерть! – прошипел третий самый злобный голос. – Он уже давно заслужил ее. Проклятый Бэггинс. Ненавистный навсегда!

Туманом заволокло глаза Бильбо. Он перестал видеть и слышать то, что творилось вокруг. Теперь в его ушах молотками стучали три голоса, повторяя уже сказанное.

«Смерть! Смерть! Смерть ему!»

«Нет!» – захотелось крикнуть Бильбо, но он не сумел этого сделать, потому что ему не хватило воздуха.

И тогда он понял, что у него есть только одна возможность – спрятаться. Исчезнуть. Конечно же! Исчезнуть, стать невидимым и убежать из этого проклятого места, полного предателей, воров и обманщиков.

Бильбо судорожно сунул руку в карман и надел Кольцо. Оно словно само прыгнуло ему на палец. И сразу же увидел перед собой обеспокоенное лицо Гэндальфа.

– Никогда не надевай его, Бильбо! – умоляюще произнес волшебник. – Это не приведет тебя к добру.

– Шиш тебе, старый колдун! – прошипел в ответ Бильбо. – Хватит обманывать меня. Я знаю, почему ты запрещаешь надевать его. Тебе самому хочется это сделать. Так получай же!