По мере того, как Бильбо говорил, настроение его, как по волшебству переходило от яростного и злобного, к добродушному и довольному.

– А оно оказывается здесь. Здес-с-сь! Моя прелесть! И никто его не украл у меня.

– О чем это он? – Балин и Двалин смотрели на друга с открытыми ртами. Они ничего не могли понять, и надеялись, что Гэндальф им все разъяснит. Но маг ничего не стал объяснять. Он обратился к хоббиту, и голос у него был более чем холоден.

– Ну так как, милейший господин Бэггинс, ты по-прежнему будешь утверждать, что мы кое-что тебе должны вернуть?

Бильбо словно подменили. Он вдруг весь разом съежился, осунулся, опустил глаза.

– Я, я, – забормотал он, – я тут, кажется, чего-то наговорил? Но ведь я не со зла. Да, да, конечно! Простите меня. Я был ужасен. Это был не я. Просто мне видимо что-то приснилось. Ну да, приснилось. Мне приснилось, что Его у меня нет. Ты понимаешь, о чем я, Гэндальф! А потом я стал искать его, и зашли вы. Что я мог подумать?

Речь хоббита была бессвязная и беспорядочная. Он сбивался, заикался, судорожно теребил руками полы своей жилетки и переводил свой виноватый как у побитой собаки взгляд с одного на другого. В конце концов все вспомнили, что перед ними всего-навсего несчастный больной хоббит. Первым подошел к нему Гэндальф.

– Ладно, успокойся, – сказал он положив ему на плечо руку, – мы не станем обижаться на тебя. Однако я должен кое-что сказать тебе, дорогой мой хоббит.

– Я тебя очень внимательно слушаю, – обрадовался тому, что его так быстро простили, Бильбо. – Вот честное слово, я больше так не буду.

– Я должен сказать тебе, Бильбо, что ты болен. Серьезно болен.

– Что ты такое говоришь? – удивился хоббит. – Да я чувствую себя, как никогда.

– Тогда ответь, пожалуйста, что произошло нынешней ночью?

– И прошлой тоже, – поддакнул Балин.

– Да, да, и прошлой тоже, – поддержал брата Двалин. – А ну, ответь нам, хоббит.

– А разве что-то было?

– Ты ничего не помнишь?

– Ничего. Разве я не спал?

Гэндальф вздохнул:

– Да ты спал. – Он препроводил хоббита к его койке, заставил его улечься, затем оглянулся на гномов. – Может быть вы ему расскажете?

– А почему бы и нет? – обрадовался Двалин.

И гномы наперебой стали рассказывать хоббиту о том, как он страдал две минувшие ночи. Бильбо слушал их с открытым ртом.

– И попробуй только нам не поверить, – погрозил ему пальцем Двалин. – Тогда точно, руки тебе больше не подадим.

– Я верю, верю, – поспешил заверить гнома Бильбо. – Хотя верится с огромным трудом.

– И тем не менее это так, – подытожил разговор Гэндальф.

– И что же теперь? – воскликнул Бильбо. – Раз я, как вы говорите, болен, то кто же теперь будет меня лечить? И почему ты Гэндальф не даешь мне твоего чудесного бальзама, чтобы я исцелился?

– Похоже, мой бальзам оказывает на тебя лишь временное действие.

– И чем же может кончится моя болезнь? – чуть не плача спросил Бильбо. – Я умру?

– Зачем же так трагически? – покачал головой маг. – Хотя...

– Что хотя? Ты чего-то не договариваешь? Говори правду. Ты знаешь, что я мужественно приму все, что ты скажешь.

– Хорошо. Я скажу. Ты не умрешь, но то, что с тобой случится, мало будет отличаться от смерти.

– Что такое?

– Просто ты будешь спать. С каждым разом все дольше и дольше, пока не настанет тот момент, когда ты уснешь вечным сном.

Все были поражены. И гномы не меньше самого Бильбо. На глазах у Балина даже сверкнули две слезинки. Пробежали двумя ручейками по щекам и скрылись в густой бороде. Двалин тоже тихо всхлипнул и отвернулся. Может быть, тоже хотел спрятать слезы.

– Это случилось потому, что королева Берутиэль поцеловала меня? – спросил тихим голосом Бильбо.

– Да, – ответил Гэндальф. – И еще потому, что ты надевал Его. Мир теней тянет к тебе свои руки, Бильбо.

– Что же мне делать? Как избавиться от этого заклятия?

Гэндальф в задумчивости погладил длинную окладистую бороду. Некоторое время он молчал. Раздумывал. Все смотрели на него и ждали, что он скажет. Так прошло несколько томительных минут. Наконец маг начал говорить тихим голосом, но все прекрасно слышали каждое его слово.

– Пока я вижу только один выход. Ты, Бильбо, должен плыть с нами до Гондора. Там есть отличные врачи, которые, возможно, знают средство и от этой болезни. Если же у них нет лекарства от твоего недуга, то я сам поищу его. В Минас Тирите столько древних свитков с рецептами. Я уверен, что не удастся отыскать способ, как излечить тебя. Что ты на это скажешь?

Бильбо ответил не сразу. Несколько минут он молча переваривал информацию, а потом спросил:

– Это значит, что домой я сейчас не поеду, Гэндальф.

– В таком состоянии? – покачал головой маг. – Чтобы через месяц сменить свой уютный дом на фамильный склеп? Или ты надеешься, что твои родственники будут вечно держать твое спящее тело у тебя в кабинете?

– Мои родственники? – вздохнул Бильбо. – Уж они-то позаботятся, чтобы меня схоронили, как можно быстрее. Как пить дать!

– Вот ты и сам ответил на свой вопрос.

Бильбо помолчал немного, а потом грустным голосом произнес:

– Это все она.

– Кто она? Королева Берутиэль? – спросил Балин.

– Нет. Это болотная королева. Ведьма. Это она прокляла меня и своим предсмертным заклятием обрекла меня на вечные скитания.

– Возможно и так, – согласился маг. – Возможно, это произошло гораздо раньше. Еще там, в пещерах Туманных гор.

Бильбо вздохнул и вдруг неожиданно зевнул, и голос его разом стал равнодушным.

– Раз так, – пробормотал он, – то надо хотя бы выспаться. Сегодня вечером будем проезжать мимо Лунной гавани. Я не хочу этого видеть. И когда будет Серебристая гавань, я тоже буду спать. Хоть до самого Гондора.

И Бильбо почти сдержал свое обещание. Он спал почти всю дорогу. И дорога эта была нелегкой, для его друзей. Гэндальф сказал, что за хоббитом нужно следить постоянно, иначе он может в один прекрасный день вовсе не проснуться. И чтобы этого не случилось, его надо регулярно будить, хотя бы для того, чтобы он поел.

Гэндальф ошибался, когда говорил, что в Гондоре они легко найдут средство от Бильбовой болезни. Хотя для слов этих у него были веские основания. Издревле Гондор славился своими искусными врачевателями. Почти не было болезней, которые бы они не смогли исцелить. С помощью отваров из целебных трав, порошков и мазей гондорские знахари могли изгнать из тела любую болезнь и хворь. Поэтому первым же делом, как только корабль пришвартовался к Андуинской гавани, хоббита погрузили на носилки и в сопровождении Гэндальфа и гномов понесли в Дом исцеления. Жители Минас Тирита были очень сильно разочарованны, когда им навстречу по сходням с «Хеллуина» из командиров сошел лишь один Торонгил.

– А где же Гэндальф? – закричали встречающие. – Где старый маг? Ведь это он все придумал и организовал. Неужели он погиб?

Вместо ответа Торонгил поднял над собой в обеих руках Белую Чашу, и все тут же позабыли про Гэндальфа. Такое началось ликование.

В это время Гэндальф и гномы с больным хоббитом были уже в Доме исцеления, поскольку тот был не далеко, – за второй стеной. Их встретил старый лекарь Захарий. Это был высокий крепко сложенный старик с острым пронзительным взглядом, чем-то даже похожий на Гэндальфа, только в отличии от мага, не имевший на голове абсолютно никакой растительности. Он как раз собирался на пристань, чтобы тоже встретить путешественников, и давно уже отпустил всех своих помощников и помощниц, благо Дом исцеления был в эти дни совершенно пуст. Что ж, мирное солнце светило над страной, и никто пока не нуждался в помощи лекарей. Увидев Гэндальфа, Захарий всплеснул руками:

– Гэндальф, ты ли это? А разве...

– Я доставил тебе пациента, – перебил его маг. – Дело очень важное.

– Кого может излечить Захарий, после того, как его не смог поднять на ноги сам Гэндальф? – удивился старый знахарь.