Виртуоз Подножка с разбегу сделал свой коронный удар. Но, как мы уже говорили, правая нога у него была кривая, — мяч описал дугу и попал в то самое окно, у которого стоял Бородавка. Стёкла со звоном разлетелись во все стороны. Первый министр схватился за нос. Острый осколок впился ему прямо в бородавку.

Врачи немедленно оказали первому министру скорую помощь — выдернули осколок, но тут Бородавка расчихался. Стены и окна дворца дрожали, словно от землетрясения.

— Не хочу смотреть футбол, — заревел принц.

Известного футболиста Подножку за разбитое окно и оскорбление личности первого министра Бородавки бросили в темницу.

— Это не футболист, а разбойник с большой дороги, — сказал первый министр и, почесав указательным пальцем свою бородавку, еще раз громко чихнул.

Когда придворный поэт Хиларио Буэра узнал о дивном сне принца, он в ту же ночь написал двадцать три стихотворения, посвящённые прекрасной царице светлячков.

Буэра — вымышленная фамилия поэта. Если вас интересует настоящая его фамилия, могу сообщить. И его прадед, и дед, и отец носили фамилию Цомизелия, что значит тестодел. В самом деле они были знатными пекарями.

Отец Буэры мечтал и сына видеть мастером пекарного дела. Однако мечтам его не суждено было сбыться. Сын предпочёл печь не хлеба, а стихи. Но какой поэт согласится носить фамилию Тестодел?

— У настоящего поэта должна быть вымышленная фамилия — псевдоним, — говорил Хиларио Буэра.

Правда, наш поэт и сам не знал, что это значит — Буэра и почему пишется через «э», однако звучность псевдонима ласкала его слух.

— Что вы скажете, не правда ли здорово — Бу-э-ра? — спрашивал он каждого.

— Удивительно! Великолепно! — соглашались в один голос друзья.

И только один простачок наивно заметил:

— По-моему, это бессмыслица, абракадабра какая-то!

С этого дня поэт перестал здороваться с этим простачком. А в государстве Сноготок считалось большим позором, если с тобой не раскланивается поэт.

Хиларио Буэра был выдающимся талантом. В ту ночь, когда поэт в один присест написал двадцать три стихотворения, на него воистину снизошло вдохновение. Ах, что это была за ночь! Правда, создавая последний, двадцать третий сонет, он стал клевать носом, но скоро проснулся и поставил точку.

Буэра был несказанно доволен плодами бессонной ночи. Он тут же направился в покои принца с кипой свежеиспечённых стихов. Хиларио читал свои сонеты дремлющему королевичу. Лишь на тринадцатом стихотворении Бутуз проснулся, прислушался к голосу поэта, протёр глаза и… захныкал. Хиларио вдохновенно читал стихи, а принц ревел в три ручья. Действительно, только каменное сердце не тронули бы такие строки:

Неужто я не увижу тебя,

Царица возлюбленная моя!

Но, оказывается, поэта слушал не только принц. У первого министра была волшебная миска. Если ему хотелось знать, о чём говорят в соседней комнате, он прикладывал эту миску к стене и отлично всё слышал. Так поступил Бородавка и в то утро. Взял он волшебную миску и приложил ее к стене. Голос Хиларио Буэры доносился так отчетливо, как если бы кто-нибудь из ныне здравствующих поэтов читал свои стихи по радио.

Довольный собой, Буэра поклонился принцу и вышел из спальни. Но тут кто-то сильно сжал его локоть. Буэра испуганно обернулся и расплылся в улыбке.

— О, это вы, господин министр! Доброе утро!

— Что ты читал принцу? — угрожающе сверкнул глазами первый министр.

— Ничего особенного. Стихи ночью написал… о прекрасной повелительнице светлячков.

— О ком?..

— О светля…

— Но разве ты не знаешь, что об этой уродине не только стихи писать — и заикаться нельзя.

— Извините, не знал, простите…

— Подумать только: за одну ночь двадцать четыре стихотворения. Эти поэты просто с ума сошли.

— Двадцать три, — осторожно поправил его Буэра.

— Пусть двадцать три. Разве двадцать три мало?!

Поэт ничего не ответил.

— Где эти стихи? — спросил первый министр.

— При мне они, господин министр, в кармане.

— Сейчас же сожги их, мазилка!

Рядом горел камин. Поэт покорно достал из кармана стихи и швырнул в огонь. Потом тряхнул головой, откинул со лба волосы. Так миновала придворного поэта кара первого министра. А человечество навсегда лишилось двадцати трёх стихотворений, написанных за одну ночь.

Король, его величество Ноготок XV, велел созвать совет. Лучшие умы государства собрались в тронном зале. Первым выступил сам государь. Он сообщил вельможам об опасности, которая нависла над страной.

— Принц отказывается от пищи! — со вздохом заключил свою речь Ноготок XV.

Это сообщение повергло всех в отчаяние. Вельможи так ожесточённо закачали головами, словно хотели стряхнуть набежавшие на глаза слезы.

— Принц ничего не ест!

— Боже, что с нами будет!

— А как он любил покушать!

— Да он ел за десятерых! — наперебой голосили вельможи.

— Плачем делу не поможешь! — изрёк король. — Надо искать выход.

Но как найти этот выход? Ведь никто не знал, существует ли на самом деле царство светлячков и кто им управляет.

…В те времена нелегко было решать такие вопросы. Совет вельмож разбился на три лагеря. Первый утверждал:

— Вполне может быть, что такое царство существует. Мы должны найти его.

Эту группу возглавил сам король. Второй лагерь утверждал обратное:

— Не может быть, чтобы где-то существовало царство светлячков. И искать его нечего.

Во главе этой группы оказался первый министр.

Третий лагерь ничего не утверждал, он состоял из воздержавшихся. Поэтому его никто и не возглавил.

Спорили долго, до седьмого пота. Наконец второй министр воскликнул:

— Давайте спросим у мудрого Акти-Лу.

Это предложение было встречено аплодисментами. Каждый из вельмож считал своим долгом подойти ко второму министру и крепко пожать ему руку. Ни для кого не составляло секрета, что второй министр куда умнее первого. Но второй был молод, и рассчитывать на более высокий пост ему пока что не приходилось.

Бородавка, опустив нос до подбородка, стоял в стороне и недовольно ворчал:

— Кажется, я первый министр, так почему же не мне, а второму пришло на ум посоветоваться с Акти-Лу?

— Пригласите мудреца во дворец! — приказал Ноготок XV.

— Осмелюсь доложить, государь, — сказал Бородавка, — Акти-Лу никуда не ходит.

— Как это не ходит? — удивился король.

— Не хочет и не ходит, — повторил первый министр.

— Силой приведём! — рассердился Ноготок XV.

— Какой в этом смысл? — вмешался второй министр. — Если привести его силой, Акти-Лу и слова не вымолвит.

— Так что же делать? — растерялся король.

— Великий государь! Назначьте меня послом к Акти-Лу, — вызвался второй министр. — И пусть сопровождает меня несколько вельмож. Вместе мы лучше запомним слова мудреца.

— Мы все пойдём! — воскликнул Бородавка и, низко поклонившись Ноготку XV, добавил: — Конечно, кроме его величества короля!

Акти-Лу был ума палата. В молодости он от кого-то слышал, что некий древний мудрец провёл всю жизнь в бочке, и тут же решил последовать его примеру. Только в государстве Сноготок не делали бочек. Акти-Лу глубоко задумался. Но вскоре он подобрал на краю дороги раковину улитки, заглянул в неё, понюхал, даже лизнул: мол, какая она на вкус. Понравилась.

Наконец-то он нашёл достойное мудреца жильё. И поселился в раковине, что валялась па обочине дороги. В тот же день он придумал себе новое имя — ведь мудрецу это легче лёгкого. То, что знаменитому поэту Хиларио Буэра далось в поте лица, для мыслителя было раз плюнуть. Он разбил слово «улитка» на слоги и обнаружил, что оно состоит из шести букв. Потом переставил их и получил из слова «улитка» Акти-Лу. Прочитайте «улитка» с конца, и вы убедитесь в находчивости мудрого затворника.