Вставив в прорезь автомата жетон, Бушмин принялся накручивать телефонный диск. На последней цифре номера палец сорвался, пришлось повторять попытку заново.

По правде говоря, он все еще не мог поверить в реальность происходящего. Это скорее напоминало затянувшийся ночной кошмар. Вместо реальной жизни он наблюдает какую-то дикую фантасмагорию, серые будни сменились причудливыми видениями и бредовыми фантазиями. Все происходит так, словно какая-то неведомая сила схватила его за шиворот и с злобной энергией швырнула в самую гущу довольно зловещих событий. Похоже, что эта же самая анонимная сила каждый раз заставляет его совершать импульсивные и зачастую ничем не мотивированные поступки, неумолимо и неотвратимо закручивая его в спираль смертельной воронки.

Даже своих друзей, которые поспешили прийти ему на выручку, он воспринимает сейчас как бесплотные силуэты театра теней «Кабуки».

После третьего гудка раздался щелчок — жетон провалился в преисподнюю. Трубку сняли, но на другом конце провода сохранялось ледяное молчание. Волосы на загривке мгновенно встали дыбом, между лопатками просквозил такой знакомый по боям в Грозном ветерок смертельной опасности.

Оцепенение длилось короткое мгновение. Опомнившись, Бушмин резко опустил телефонную трубку на рычаг. Почему, собственно, он решил, что это сон? Кошмарное представление продолжается!

В тесном пространстве однокомнатной квартиры неожиданно громко разнеслась трель телефонного звонка. Долматов сначала сделал предупредительный жест, потребовав полной тишины, затем выразительно кивнул в сторону ожившего телефонного аппарата.

— Лупарь, действуй с умом.

Антон Лупарев, сотрудник отдела спецопераций, метнулся выполнять его указание. Когда он поднял трубку, на его лице отразилось недоумение.

— Ну что? — с нотками нетерпения спросил Долматов.

— Ложная тревога, — усмехнулся Лупарев, кладя трубку на место. — Ошиблись номером, а может, линия не скоммутировалась.

— Ну-ну... — хмыкнул начальник ОСО. — Будем надеяться, что это так. Чего все остолбенели? Займитесь своими делами.

Лупарев перебросил свой плащ в кресло, сам уселся на стул и принялся сортировать документы и фотографии, которые удалось обнаружить в одном из ящиков секции. Двое в кожанках, подозрительно оттопыривающихся у левой подмышки, взялись проинспектировать содержимое книжного шкафа и гардероба, третий отправился осмотреть кухню и санузел. Еще двое сотрудников Долматова, переодетые в милицейскую форму, повытаскивали из карманов липовые ксивы и отправились беседовать с соседями Бушмина по лестничной площадке, хотя те, по правде говоря, имели право по ночному времени отказаться от всякого общения с милицией.

Наблюдая за тем, как его люди роются в вещичках «квартиранта», не имея на то каких-либо законных оснований, подполковник госбезопасности Долматов испытывал чувство глухого раздражения. Нет, не потому, что он по своей натуре был поборником действующего законодательства и ревнителем служебных наставлений и инструкций. Ему не привыкать действовать «вне правового поля», обходился он и раньше без письменного приказа начальства и санкции прокурора, так что причина его недовольства заключалась в другом. Вплоть до наступления позднего вечера начальство в лице Тихомирова и Кульчего держало своих «цепных псов» на коротком поводке. А в городе тем временем проводилась масштабная поисковая операция в основном силами людей в милицейской форме. Таким образом, была на время утеряна инициатива, хотя, между прочим, именно Долматов первым указал на горячий след.

Но он судит со своей колокольни, так что он может ошибиться. Руководство отслеживает ситуацию, вне всякого сомнения. Кульчий, к примеру, после того как вернулся от Тихомирова, безвылазно сидит в управлении, хотя сегодня и праздничный день. Начальник облуправления неожиданно нагрянул сразу после обеда, заперлись вдвоем с Кульчим, о чем-то секретничали. О содержании их разговоров можно лишь догадываться. Долматов хоть и находится в управлении в привилегированном положении (Тихомиров фактически под него создал отдел, вот где сказались его мощные аппаратные связи), но, в сущности, его здесь держат за простого исполнителя. В «большую» политику Долматова не допускают. Образно выражаясь, ему уготована роль остро заточенного скальпеля, посредством которого хирург намерен удалить злокачественную опухоль.

Потом Тихомиров в сопровождении парочки своих телохранителей уехал в Светлогорск. У него там дача, так же как и у его давнего-предавнего товарища Сан Саныча Кожухова, они по соседству в грядках копаются. А заодно частенько вдоль песчаного пляжа прогуливаются — поговорить им, надо думать, есть о чем. Трудно сказать, чем занимался главный чекист области в Светлогорске, но вернулся он оттуда взвинченный и почему-то поехал не к себе на городскую квартиру, а прямиком в Контору. Для начала заперся с Пал Семенычем в начальственном кабинете, о чем-то коротко пошептались, затем призвали пред свои «светлые очи» Долматова. Так, мол, и так, хватит тебе и твоим людям груши околачивать, вот вам адресок, улица Еловая, дом и квартира такие-то, проживает там на птичьих правах некий Бушмин. Берите-ка этого хлопчика под рученьки и волоките в Контору, нужно ему пару вопросов задать. А если Бушмин скажется в «нетях», произведите обыск на предмет обнаружения абсолютно всего, что покажется «необычным», опросите соседей и оставьте наблюдателей на случай, если он все же соизволит там появиться.

Вот такое необычное ЦУ получил Долматов от руководства. И хотя его держат на голодном информационном пайке, он способен и сам о многом догадаться. Вообще-то события последних суток носят показательный характер, для наблюдательного человека они способны о многом рассказать. О том, например, что чья-то невидимая рука способна вносить коррективы в действия десятков людей, облеченных властью. А те, в свою очередь, дергают за ниточки своих подчиненных. Долматову было прекрасно известно, что губернские и городские власти на деле мало что решают, ибо вовсе не они являются хозяевами положения в западном анклаве России. Даже такие влиятельные по местным меркам особы, как глава УФСБ Тихомиров и начальник УВД Ракитин, вынуждены, возможно даже против своей воли, считаться с незримым могуществом теневых правителей Янтарного края.

Долматов остановился за спиной Лупарева, наблюдая, как тот сортирует документы, справки, письма, бланки телеграмм и поздравительные открытки. Отдельно лежал пухлый пакет с фотокарточками.

— Записную книжку нашли?

— Нет, возможно, ее и не было. Нет также паспорта и водительских прав.

— Покажи-ка мне его личико.

Лупарев забрался в пакет, веером разложил на льняной скатерти с десяток фотографий. Ткнул пальцем в фото, где Бушмин был запечатлен в полном парадном облачении. В левом нижнем углу проставлены дата и название фотоателье. Снимок сделан в Балтийске в сентябре прошлого года.

Взяв фото в левую руку, правой Долматов чисто механически принялся разглаживать глубокий рубец на щеке. А этот Бушмин, чувствуется, та еще пташка... Парадная форма морского пехотинца лишь подчеркивает его мужественную привлекательность. Высокие славянские скулы, коротко остриженные русые волосы, выражение лица волевое и целеустремленное, и вместе с тем в умных серых глазах светится легкая самоирония, мол, не такая я важная особа, господа, как запечатлел меня на снимке фотограф. На груди очень даже приличный для относительно молодого человека «иконостас», короче, геройский парень.

Ну что ж, герой, рад с тобой познакомиться. Для начала заочно, потому что не исключено, что придется вскоре познакомиться поближе. Хотя лично тебя вряд ли обрадует такая перспектива.

Лупарев взвесил в руке толстую пачку фотокарточек, лишь часть из тех, что хранились в пакете.

— У этого Бушмина, кажется, половина Балтфлота в корешах ходит... В основном он здесь в компании своих морпехов, но есть на некоторых фото мужики из СОБРа и ОМОНа...