Отто Максбауэр занимает в Пуллахе ответственный пост первого заместителя директора аналитического управления. До этого назначения он возглавлял секретный отдел, специализирующийся на идеологических диверсиях. Неофициально, но в то же время весьма эффективно курирует по линии «Бундес нахрихтен динст» информационную часть сверхсекретного проекта «ДОРРСТ». По праву равного входит в касту «посвященных». Лишь считанные единицы в точности знают, что представляет собой объект «ДОРРСТ» и насколько важно сохранить его для будущей Германии.

Даже такие информированные люди, как Максбауэр, знают многое, но не все.

Столица Янтарного края была последней точкой, отмеченной на карте маршрута, проложенного специально для господина Максбауэра: в данный момент он совершает служебную поездку по странам Балтии. Подобные вояжи высокопоставленных сотрудников западных спецслужб уже ни у кого не способны вызвать удивления, это стало обычной практикой.

Каковы бы ни были результаты инспекции объекта, вечером 3 мая он должен уехать обратно в фатерланд. О секретной стороне его миссии осведомлен чрезвычайно узкий круг людей. Максбауэр и Ланге, в сопровождении двух сотрудников консульства, должны были доставить в Германию спецпакет и передать его из рук в руки известному им лицу.

— Господин советник, могу я узнать, в чем заключается причина наших затруднений?

Максбауэр всегда тщательно подбирал личные местоимения. Он любит подчеркивать свою принадлежность к общему делу. В данном случае речь могла идти о принадлежности к определенной касте людей. Заодно он решил деликатно напомнить хозяину апартаментов немаловажный факт, что в его лице тот лицезреет не только высокопоставленного сотрудника БНД, федерального ведомства, чьими людскими, техническими, материальными и информационными ресурсами пользуется «ДОРРСТ», но и человека, представляющего здесь интересы «определенных» политических и финансовых кругов Германии, на протяжении многих десятилетий тесно и взаимовыгодно сотрудничающих с «посвященными».

— Как человек информированный, Отто, вы должны знать, что, несмотря на известные вам трудности, мы всегда добиваемся поставленных целей. — Велп уклонился от прямого ответа. Ему не хотелось пока посвящать этого сравнительно молодого человека в суть нынешних затруднений, и уж тем более он не собирался делиться с ним своим личным горем. Дело — прежде всего. — Вы же знаете, — добавил он после паузы. — Нас ничто не сможет остановить.

Как никто другой, Максбауэр отдавал себе отчет в том, что этот простой, казалось бы, доктор искусствоведения, отличающийся твердой нордической волей и холодным рассудком, способен осложнить жизнь любому самому влиятельному человеку, будь то в Германии, России или в третьей стране.

Обширные связи и практически безграничные возможности людей касты способны творить настоящие чудеса. Заручившись их весомой поддержкой, легче совершать подъем к головокружительным вершинам власти. Многие препятствия, непреодолимые для простых смертных, исчезают, как по мановению волшебной палочки.

Но не приведи господи чем-то прогневить этих господ! Действуют они решительно и жестоко. Переедут по живому, как паровым катком. Даже от чиновника высокого ранга мокрого места не останется.

— Я все же надеюсь... — Максбауэр пожевал тонкими губами, подыскивая правильную формулировку. — Надеюсь, что все закончится для нас благополучно.

«И мне не придется возвращаться в Германию с пустыми руками», — добавил он уже про себя.

По правде говоря, твердолобая позиция Велпа и его товарищей вызывала у него глухое раздражение. В руках «посвященных» находится оружие разрушительной силы, в переносном, разумеется, смысле. По какой-то причине они не решаются воспользоваться им. Кажется, процесс сокрытия истины важен им сам по себе, они просто зациклились на своих тайнах. Это по их вине колоссальный потенциал так и оставался все годы незадействованным. Черт бы их всех побрал, этих мистиков и ревнителей древних германских традиций!

— Отто, вам следует отдохнуть с дороги, — бесцветным голосом сказал Велп. — Утром вы получите исчерпывающую информацию. Не исключено, что нам придется развернуть масштабную кампанию дезинформации...

Как только Максбауэр покинул кабинет, на пороге возникла «тень» Доррста — Понтер Ланге. Узнав от него последние новости, Велп удовлетворенно кивнул: в деле о пропаже спецпакета наметились существенные сдвиги.

— На этом этапе наши русские партнеры могут действовать уже более активно. Пора подключаться и Риттеру. Выяснили, с кем ему предстоит контактировать?

Ланге посмотрел на него своими блеклыми невыразительными глазами.

— У нас имеется отработанная на практике схема взаимодействий. Не будем отходить от традиций. Риттер будет работать с тем же человеком, что и четыре года назад...

— Хорошо, что я застал тебя, Андрей. Есть разговор.

Прохоров слегка оттер хозяина плечом, протискиваясь в узкий коридорчик, оборудованный вешалкой, зеркалом и ящиком для обуви. Он был не только «годком» Бушмина, но и почти его земляком: Александр родом из Белева, небольшого старинного городка на границе Тульской и Калужской областей.

— Ты один?

Бушмин кивнул в сторону небольшой кухни.

— Иван у меня гостит. Ты, Саша, вовремя подтянулся, мы только-только за стол уселись.

Визитер на мгновение застыл посреди коридорчика, при этом вид у него был крайне озабоченный, как будто он что-то потерял или же забыл нечто важное. Затем решительно потянул вниз «молнию» на куртке, снял ее и повесил на крючок.

— Так к тебе, значит, еще не приходили?

— А кто должен был ко мне прийти? — опешил Бушмин.

— Может, звонил кто по телефону?

— Да нет, не было никаких звонков, — Бушмин бросил на него удивленный взгляд. — А в чем, собственно, дело? Кому это я понадобился?

Приятель Бушмина, так и не ответив на прозвучавший вопрос, проследовал на кухню.

— Здорово, брат, — он тряхнул протянутую для рукопожатия лапу, затем похлопал привставшего навстречу ему Демченко по гулкой спине. — Расслабляетесь, значит? Ну-ну...

Не обращая внимания на реакцию слегка подрастерявшихся и изрядно заинтригованных друзей, Прохоров бегло проинспектировал содержимое стола. Заметив, что Бушмин на правах хозяина намерен выставить еще один прибор для гостя, он отрицательно качнул головой.

— Я по делу. Значит, так, однополчане... Ты, Иван, покури тут пока в компании со «Смирновым», а мне с Андреем надо пошептаться тет-а-тет. Только без обид, ладно?

Пока Демченко переваривал сказанное, они прошли в комнату и прикрыли за собой дверь. Саня Прохоров первым делом подошел к телефону — Бушмин оборудовал дополнительную розетку и держал аппарат в комнате, — снял трубку, немного подержал ее возле уха, затем положил обратно на рычаги.

— Гм... Не работает? Или из розетки отключил?

— А, черт, совсем забыл... — Присев на корточки, Бушмин подключил разъем. — Я его еще утром отрубил.

— Может, оно и к лучшему, — Прохоров по-прежнему изъяснялся загадками. — Пока суд да дело, успеем обкашлять одну проблемку.

Он опустился в кресло, не сводя настороженного взгляда со своего приятеля. Бушмин притулился спиной к застекленному книжному шкафу, уставленному литературой по педагогике и математическим дисциплинам: среди учебников и методичек встречались отдельные экземпляры издания пятидесятых годов. Квартира принадлежала пожилой женщине, Анне Ивановне, после выхода на пенсию еще лет десять работавшей учительницей в средней школе. Сейчас она перебралась к младшему сыну в пригородный поселок Исаково, Бушмин оказался первым из квартирантов, кого она решилась впустить в свою скромно обставленную обитель.

— Андрей, ты, часом, не калымил прошлой ночью?

— Когда? — переспросил Бушмин, оттягивая время. — Ночью, говоришь?

— Не придуривайся, — строго сказал Прохоров. — Я, кажется, задал вопрос.