— Андрей Григорьевич, выходит, что Вы решили…

— Именно, Иван Васильевич. Сейчас мы — конница в глубоком рейде. На самостоятельные решения я имею полное право. И не думаю, что Кисловодск хорошо защищен.

— Нас, думаю, и оттуда выбьют довольно быстро.

— Возможно. Но чтобы сделать это, красные опять же стянут туда всё, что есть. Этим упростится задача Маркова, да и связь в Кисловодске хороша. В общем, Иван Васильевич, приступайте.

— Разведка силовая?

— Не стоит. Силовую разведку мы отправим поискать слабые места красных у Суворовской. Заодно — посмотреть, может, кто еще вышел туда. А в Кисловодск мы отправим… Сашка, иди сюда!

Подобранный у сожженного хутора несколько дней назад казачонок подбежал к сидящим офицерам.

— Сашка, ты в Кисловодске бывал?

— Так точно! Два раза!

— Так… На пару суток ты мне это брось. Вояка нашелся. Слушай-ка задание, казак. И спрашивай, что непонятно.

— Боевое задание? — Сашкин голос зазвенел.

— Уточняю, казак. Глубокая разведка. Пойдешь один и без оружия. Ни в какие заварухи не встревай, разведчик. Что такое легенда — знаешь?

— Вроде былины?

— Нет. Это то, что будешь говорить тем, кто спрашивать будет. Так, значит ты из хутора Предгорного, он от нас в паре верст. Оттуда у меня в отряде Коваленко. Значит так… Ты — Саша Коваленко. Вряд ли кто всех Коваленок знает, а возраст у тебя для сына подходящий… Отца твоего как взяли в армию в четырнадцатом — так и не видел. А мама заболела, ты фельдшера ищешь. Живет фельдшер…

Шкуро достал из планшета план города…

— Так, на Озерной он живет, это дальний от нас конец города.

— А он там есть?

— Не знаю, Саша. Но ты и спутать можешь, не страшно. Значит, он маме приходится троюродным братом. Поручик! Нужна Ваша помощь.

— Слушаю, Андрей Григорьевич!

— Иван Васильевич, не в службу, а в дружбу — сможете изобразить красную сволочь?

— Это как же?

— Скажем, командира патруля. Иван Васильевич, Вы тут, уж извините — единственный, кто не из казаков. Так что, скорее всего… Вы же понимаете, зачем? Постарайтесь, пожалуйста!

— Есть, Андрей Григорьевич.

— Итак, встречаете Вы хлопчика перед въездом в город. Ну, стой, кто идет пропустим, а дальше?

— Кто такой и куда идешь?

— Саша я… Коваленко. Фершала ищу мамке.

— Откуда?

— С Предгорного мы.

— А что с мамкой?

— Застудилась сильно.

— А что за фельдшер?

— Да брат ее троюродный. К нам приезжал месяц назад.

— Как шел?

— Так как… По дороге и шел. Она там одна.

— Так, а войска на дороге видел?

— Ага… Пара верховых.

— И всё?

— И всё.

— Правильно, Саша, — разгладил усы Шкуро. — Просто молодец. Значит, жду тебя здесь через двое суток. Верховые — это правильно, мало ли кто тут шастает. А двое — никого не удивят и не испугают… Значит, что ты должен посмотреть — это сколько войск в городе и где расположены. Дай Бог, или немного, или шугануть их можно так, что впереди своего визга полетят! И прошу тебя — никаких глупостей. Так… Чего- то не хватает.

В старую седельную суму с пришитой лямкой — можно носить через плечо — легла краюха хлеба, шматок соленого сала, луковица и десяток яблок.

— Вот так, казак. Денег у тебя, понятно, не будет… Нож простой и так есть, только не маши им. Вроде и всё. Обязательно посмотри станцию и депо. Там войска вполне могут оказаться. А казарм в Кисловодске я и не помню. Могут быть расквартированные части. Охрана при санаториях, если там комиссарская сволочь живет. Больше вроде и не должно быть вояк. Давай, на тебя надеемся.

— Прямо сейчас?

— Чего ждать, Саша. Давай, действуй… Только сперва оденься в то, в чем мы тебя нашли. Опорки обуй. Сапоги да галифе смущать всех будут. Здешний хлопчик к родственнику… ясное дело не в галифе, не верхом ведь. Гимнастерка пойдет, а штаны — сам понимаешь, старые. Опорки правильные, ну и всё.

Через полчаса Сашка довольно бодрым шагом отправился в сторону Кисловодска, а еще через два часа (как раз захотелось передохнуть) встретил красный секрет. Ничего особенного этот секрет не представлял — двое в кустах у дороги. Единственная необычность — в эти кусты опускался телеграфный провод, ведущий в небольшой зеленый ящик.

— Стой, кто идёт?

— Сашка я.

— А кто таков?

— С Предгорного… Коваленки мы.

— Так. Куда идешь?

— В Кисловодск, к фершалу. Мамка заболела, а фершал знакомый.

— Так… А скажи-ка, Сашка, какая у вас там власть?

— Да никакой. Ревком позавчера уехал, а больше власти никакой и нету.

Про ревком Сашка слышал разговор. Кто-то очень жалел, что с ревкомовцами не удалось разобраться.

— А куда?

— Да кто ж его знает! Удрала власть, люди говорят — и всё.

— И больше никакой власти?

— Никакой.

— И никто не приезжал?

— Да пара всадников приезжала, про ревком спрашивала и всё.

— И всё?

— Ну да.

Красноармеец, выглядевший старше, открыл ящик, достал из него одну штуку — приложил к уху, покрутил ручку, достал еще что-то и начал в него кричать:

— Михайлов! Тут хлопец идет с Предгорного. Я спросил — нету там твоих шкуровских. И вроде не было. Ага. Куда идет? К нам, в Кисловодск. Фельдшера ищет. Что? Ясно, пропускаю. Нет, все тихо. Ну, давай!

— Саша, а батька твой где?

— Как в четырнадцатом на фронт ушел — не видел больше.

Помолчали.

— Слушай, Саша, а соли у тебя нету чуть? Я тут картошки сварил, понимаешь.

— Сала чуток соленого есть.

— О, а давай — твое сало наша картошка?

— Давайте что ли.

— Счас… Ого… Так. Тебе ж еще обратно идти.

Шмат сала был ополовинен, и красноармеец помоложе неожиданно сказал:

— Не, так мы есть не будем. А будем вот что делать.

Широким австрийским штыком он ловко нарубил сало, нарезал луковицу и сложил то, что получилось, в крышку котелка, добавив помидоров.

— Акимыч, давай с хлопцем картошку порежете мелко-мелко. А я пока вот так…

Политая поджаркой картошка оказалась великолепной, а кипяток с травами — тоже. Из фляжки Саше, понятно, глотнуть не дали.

— Вот так, хлопче… Давай, дуй в город. Штуку-то видал такую? — И показал на ящик. — Прямая связь называется, нам ее гальванер с «Кагула» сладил… Тоже Сашкой зовут. Глядишь — на флот попадешь, научишься.

— Не-а. Меня на флот не возьмут.

— А куда возьмут?

— Ну, в казаки.

— А коль не будет казаков после победы революции?

— А кто будет?

— Ну… там просто кавалерия точно будет.

— Кавалерия — не казаки.

— Сашка, не умничай.

— Сразу не умничай…

— Давай к своему фершалу, а то уши надеру. Сперва правое…

— Не-а!

— Тогда левое!

— Бегу!

Патрульный, конечно, не ловил Сашку, отбежавшего на десяток метров. Он просто пригрозил ему, и крикнул вслед:

— До ночи обратно пойдешь — за ухо дран будешь! Запомни!

И подсел к костру.

— Акимыч, ты мне вот что скажи, мы за кого воюем?

Акимыч ответил:

— За них, Алёша. Мы ж до коммунизма не доживём, наверно. Даже и раньше — ты сам видишь, какая заваруха вокруг…

Под вечер Сашка оказался в городе. То ли на въезде не было поста, то ли еще чего — но никто не заинтересовался хлопцем. Мало ли таких по дорогам ходит? Война и есть война. Тем более — Гражданская… На улицах патрулей тоже особо не было заметно. Вооруженных людей с красными лентами на папахах и тужурках хватало, но все они, похоже, были заняты своими делами, никак не связанными с патрулированием города. Покружившись по городу, мальчишка быстро выяснил, в каких особняках расположились ЧК, городской ревком и что-то вроде штаба. Казарм и вправду не обнаружилось, зато в парке он подметил пару пятидюймовок.