Отсутствия перемен приход к власти Путина вовсе не гарантировал наоборот, самые первые его шаги еще в качестве премьера связались именно с надеждами на решительную перемену курса верховной власти. И необходимость таких перемен, видимо, осознал и Ельцин к концу своего правления. Похоже, он и сам начал понимать, что завел страну, мягко говоря, "не туда", куда хотелось и грезилось. Вот только силами что-либо изменить уже не располагал.

Ну а насчет политической рекламы уже отмечалось — российский народ не настолько туп, чтобы безоговорочно ей верить и следовать. Поскольку, в отличие от западной общественности, успел выработать довольно прочный иммунитет на пропаганду в не столь уж давние времена, когда абсолютная монополия на средства массовой информации принадлежала КПСС. Ну и что, разве в итоге это помогло коммунистам? Кстати, и Ельцину в период его президентства постоянная телереклама популярности и народной любви что-то не прибавила. А мощнейшая рекламная кампания, развернутая в предвыборной гонке Явлинским дала ли хоть какую-то ощутимую отдачу? Если и дала, то скорее обратную той, которую желал кандидат. Поэтому разгадка "эффекта Путина" лежит совершенно в другой плоскости. Люди увидели энергичного и делового лидера, способного к восстановлению российской государственности. И в данном случае конкретная личность просто легла "в струю" общих чаяний.

Причем подчеркнем, именно тех чаяний, которые возникли в результате указанного изменения общественного менталитета. И еще в 1996 г. шансов на успех у подобного политического лидера было бы немного. Постсоветская инерция еще действовала вовсю, и лозунги национально-государственного плана воспринимались тогда большинством граждан весьма прохладно и скептически, а любой намек на "сильную власть" блокировался абстрактной боязнью «диктатуры». Различные схемы "сильной власти" предлагались в тот период и Лебедем, и Зюгановым, и Жириновским, однако народ предпочел Ельцина, причем всего лишь в качестве "наименьшего из зол", при котором все заведомо пойдет на самотек, зато не будет "резких движений", мешающего каждому жить по-своему. И нетрудно вспомнить, что как раз победитель-Ельцин вел в тот раз свою предвыборную кампанию отнюдь не на патриотических, а на сугубо эгоистических чувствах избирателей, соблазняя их картинами персонального благополучия и грядущего потребительского рая.

Фактически на тех же самых чувствах и лозунгах, на которых попытался сыграть Явлинский на выборах 2000 г. Результаты этой кампании уже многократно разбирались и анализировались с разных точек зрения. Каково соотношение «левых», «правых» и «центра», как оно изменилось за четыре года, как распределились голоса по регионам, по категориям населения и т. п. На цифры взглянуть — так вроде, многое и похожим получается. Основным соперником ведущего кандидата снова стал Зюганов, разве что разрыв увеличился, да без второго тура обошлось. Однако есть одно большое "но"…

Ведь если говорить о «преемственности» не в персонально обозначенном смысле, а о преемственности политических программ и лозунгов, то продолжателем линии Ельцина, каковой она выглядела и в 96-м, и, по крайней мере, до 99-го, выступил вовсе не Путин, а Явлинский! И под его «демократические» знамена собрались все, кого эта линия все еще устраивала. И ортодоксы от демократии, отдающие приоритет декларативным правам и свободам перед реальными средствами их обеспечения. И те, кто желал бы сохранить существующее положение в стране, чтобы продолжать ловить рыбку в мутной воде. И явные «антигосударственники». И твердолобые западники. И лица или группировки, находящиеся в той или иной зависимости от иностранцев. И просто те, кто предпочел достигнутое ими материальное благополучие риску перемены политического курса.

И хотя основными конкурентами по набранным голосам в итоге все равно стали Путин и Зюганов, но как нетрудно вспомнить, главная "интрига выборов", главные предвыборные баталии, так сказать, "битвы за души", развернулись вовсе не между ними, а между Путиным и Явлинским. Поэтому представляется важным и интересным проанализировать результаты с еще одной позиции. 53 % избирателей, отдавших голоса Путину — это, условно говоря, «государственники». То есть те, для кого стала очевидной необходимость возрождения Российской державы и общенародной системы ценностей, укрепления страны и выхода ее из состояния развала и бардака. Но 3 % проголосовавших за Жириновского — это тоже «государственники», только с поправкой на лидера. 35 % электората, отдавших голоса Зюганову, и около 2 % — Тулееву коммунисты. Только ведь по большому счету и это «государственники»! С поправкой идеологического характера, а в значительной части и просто ностальгического, по временам своей молодости, когда и "вода была мокрее", и могучая страна еще не развалилась, не была разворована и не была вынуждена унижаться на международной арене. Итого, при прочих различиях между собой, более 90 % получается. Против 6 % у Явлинского — условно говоря, «демократов». То бишь тех, кого (опять же при прочих различиях между собой и по разным причинам) дальнейшее ослабление государства и связанные с этим системы ценностей вполне устраивали. А такое соотношение уже очень даже впечатляет. И о повороте общественного менталитета, по-моему, говорит однозначно. В выборных кампаниях 1999–2000 гг. вдруг проявилось еще одно явление, немыслимое в 1995-96 гг. На выборы, неожиданно для всех политологов и социологов, активно пошла молодежь — что у предыдущего поколения юношей и девушек считалось чуть ли не признаком дурного вкуса, напрасной потерей времени, и уж во всяком случае — просто занудством. А новое поколение вдруг пошло, желая самим, по собственным вкусам формировать жизнь своего государства. И давайте-ка сопоставим — ведь как раз у этого поколения вновь проснулась тяга к духовному самовыражению и самоутверждению. И в студенческой его части возродился утраченный было дух корпорантской общности, чувство единения и товарищества. Да ведь и на Вторую Чеченскую пошли воевать мальчишки из этого же поколения! Так что все взаимосвязано получается. И само это молодое поколение, только что вступившее в самостоятельную жизнь, получается уже не «постсоветским» по своему складу, а полноценным «российским». А раз так, то Россия действительно возрождается.

1. Авдеев Н. Революция 1917 года. Хроника событий. М-Пг, Госиздат, 1923.

2. Агабеков Г. Секретный террор. С приложениями А. Колпакиди. М., Современник, 1996.

3. Агурский М. У истоков национал-большевизма. / Минувшее, т. 4, М., Прогресс, 1991.

4. Акшинский В. С. Климент Ефремович Ворошилов. М., Политиздат, 1976.

5. Акулов М. Петров В. 16 ноября 1920 г. М., Мол. Гвардия, 1989.

6. Александров К. К гражданской войне. Содействие, № 1, Вильнюс, 1991.

7. Александрович В. К познанию характера гражданской войны. Белград, 1926.

8. Александровский Б. Н. Из пережитого в чужих краях, М., 1969.

9. Алексеев Н. Н. Из воспоминаний. / Архив Русской Революции (АРР), т. 17, М., Терра-Политиздат, 1993.

10. Андреева Е. Генерал Власов и Русское Освободительное Движение. М, Странник, 1993.

11. Анский С. После переворота 25 октября 1917 г. / АРР, т. 8, М., Терра-Политиздат, 1991.

12. Антонов-Овсеенко В. А. В революции. М, Госполитиздат, 1957.

13. Арбатов З. Ю. Екатеринослав, 1917-22 г. г. / АРР, т. 12, М., Терра-Политиздат, 1991.

14. Ардаматский В. Возмездие. М., 1968.

15. Артемьев В. П. Первая дивизия РОА, Лондон, Онтарио, 1974.

16. Аршинов П. История махновского движения. Запорожье, Дикое Поле, 1995.

17. Асоян Б. Принципы Додо. Иностранная литература № 10, М., 1988.

18. Бажанов Б. Воспоминания бывшего секретаря Сталина. С-Пб, Всемирное слово, 1992.

19. Бармин А. Соколы Троцкого. М., Современник, 1997.

20. Безыменский Л. Тайный фронт против второго фронта. М., АПН, 1987.

21. Белое дело. Летопись белой борьбы. Т. 1–6. Берлин, 1928.