Но даже если бы немецкое командование дало разрешение, собрать «кулак» было уже невозможно. Украинские дивизии находились в боях, и снять их с фронта было бы затруднительно, тем более что их командующий генерал Шандрук и слышать не хотел о подчинении Власову. Правда, начали налаживаться контакты с казаками. Корпус Паннвица, впитавший остатки "Охранного корпуса", понес большие потери в боях с армией Тито и советскими войсками. Генерал Краснов, выехавший к своим частям, в неразберихе отступления был захвачен в плен. В марте 1945 г. Казачий Круг корпуса выбрал походным атаманом Паннвица и высказался за объединение с КОНР, слухи о котором доходили приукрашенные и преувеличенные. Но официальное согласие на подчинение казачьих частей Власову Гиммлер соизволил дать лишь 28. 4, за несколько дней до падения Третьего Рейха. Напоследок немцы снизошли и к чаяниям неутомимого партизана Шкуро еще разок сразиться с красными. Продержав его всю войну в тылу в качестве агитационной фигуры при формировании то одного, то другого соединения, промурыжив во всяких «резервах», в марте 1945 г. ему наконец-то разрешили создать свою "волчью сотню" и рвануть с ней по советским тылам. Он горячо ухватился за это, выехал в Австрию, чтобы собрать там нужный отряд, но сделать уже ничего не сумел и не успел.
Все попытки власовцев наладить контакты с демократическими державами кончались провалом. Они предпринимались начальником иностранного отдела КОНР Жеребковым через Красный Крест, предпринимались по каналам НТС, однако их и слушать не желали. Какие-то непонятные русские антикоммунисты совершенно не вписывались в западные планы войны и послевоенного устройства. 19. 4. 45 г. Власов собирался из Праги обратиться по радио к первой конференции ООН — этого не разрешил Франк. А фельдмаршал Шернер, чьи армии занимали Центральную Европу, решительно воспротивился созданию на своей территории какого-то "Свободного европейского движения сопротивления".
А тем временем и имеющиеся части КОНР немцы стали раздергивать и растаскивать для затыкания дыр во фронте. Сначала отправили в Померанию противотанковый отряд полковника Сахарова. Потом поступил приказ о переводе на север всей 1-й дивизии. На возражения и возмущенные вопросы отвечали, что пока Гитлер не доверяет русским, но когда дивизия докажет свою доблесть в боях, будет проще разрешить формирование других частей. И соединение Буняченко численностью около 10 тыс. чел. двинулось через всю Германию на Одер. По дороге к нему самовольно присоединялись русские «хиви» из других частей Вермахта, беглые пленные, «остарбайтеры», так что образовался дополнительный отряд в 5 тыс. чел., в большинстве безоружных. В конце марта дивизия вошла в состав 9-й армии генерала Буссе, и задача ей была поставлена совершенно гибельная — ликвидировать советский плацдарм, чего не смогли сделать сами немцы из-за шквального огня и огромных потерь.
Видя, что соединение гонят на убой, Буняченко стал отказываться. Заявлял, что приказы принимает только от Власова. Привезли Власова. Он подтвердил полученную задачу, но потом побеседовал с Буняченко наедине, видимо, отдав ему и свои, секретные распоряжения. 13. 4 дивизия предприняла попытку штурма и сразу отступила, встретив жестокий огонь. Немцы настаивали на продолжении атак, Буняченко отказывался, снова требовал встречи с Власовым, а 15. 4 его части вдруг снялись с позиций и выступили на юг. Ошеломленные германские командиры пытались остановить их, слали приказы вернуться на фронт, угрожая расправой — все было тщетно. Однако реальных действий против непокорной дивизии немцы предпринять уже не могли — у самих царил полный развал и хаос, а на следующий день началось наступление советских войск на Берлин. И снова власовцы шли через всю Германию, впитывая русских добровольцев. Соединился с ними и вернувшийся из Померании отряд Сахарова. Когда дивизия достигла Дрездена, в ней было уже 20 тыс. чел. Здесь вступили на территорию, занятую войсками Шернера. Подчиниться ему Буняченко, вроде бы, согласился, но лишь для того, чтобы получить припасы, а на фронт соединение не выступило и продолжало свой путь, мороча немцам голову бесконечными «переговорами» и приняв боевое построение на случай применения силы.
Власов в это время находился с полубезоружной 2-й дивизией, резервной бригадой и авиаотрядом общей численностью 20 тыс. чел. Его штаб располагался в г. Фюсене, потом вместе с этими частями через Австрию двинулись в Чехословакию. Сюда же направлялась 1-я дивизия. 2. 5. 45 г. она остановилась в 50 км от Праги. Население приветствовало русских, «восставших» против нацистов, партизаны образующихся тут и там чешских отрядов обращались к Буняченко с просьбами помочь оружием и боеприпасами. Начались спонтанные стычки с немецкими солдатами. Наконец, к дивизии прибыла делегация чешских офицеров и призвала ее на помощь восставшей Праге, на которую были брошены войска Вермахта и СС. Буняченко колебался, да только настроение его подчиненных было такое, что в случае отказа они готовы были выйти из повиновения и присоединиться к повстанцам. И он дал приказ идти на Прагу. 5–6. 5. 45 г. дивизия нанесла удар по войскам Шернера и разгромила его части, атаковавшие город. Таким образом, за несколько дней до подхода советской армии Прагу освободили власовцы, избавив ее от разрушения, а ее жителей — от массовых расправ.
Но на этом «дружба» и кончилась. Возникшее в ходе восстания правительство, перепугавшись, как бы не прогневить Сталина, заявило, что власовцев на помощь вовсе не приглашало, а лица, которые это сделали, не имели на то никаких полномочий. Американские разведотряды, высланные для связи с повстанцами, были тоже удивлены и озадачены появлением непонятных русских в немецкой форме и от контактов с ними воздерживались. 7. 5 дивизия оставила Прагу, и началась последняя агония "власовского движения". Части, сконцентрированные в районе Шлюссельбурга и Будейовиц, пытались войти в переговоры с американцами и сдаться им. Но те отказывались принимать капитуляцию и пропускать власовцев на свою территорию, требуя, чтобы они сдавались советской стороне. Посылались делегации, писались обращения к командованию. Власов даже выражал готовность предстать перед международным судом, указывая, что выдача его соратников Сталину противоречит международным законам, как выдача оппозиционного политического движения. Но куда там! Демократам было удобнее и проще рассматривать их как «коллаборационистов», с которыми и говорить-то зазорно.
В ходе поездок на переговоры на начальников КОНР стали нападать обнаглевшие чешские партизаны. Генералы Боярский и Шаповалов были ими убиты, Трухин и Благовещенский захвачены и переданы Советской Армии. У Власова была еще возможность бежать — в его авиаотряде имелся исправный самолет, на котором ему предлагали вылететь в Испанию. Однако он отказался, заявляя, что должен разделить судьбу своих войск. 12. 5, после безуспешных переговоров с американцами, Буняченко приказал своей дивизии расходиться и спасаться самостоятельно. Люди переодевались в штатское, спарывали знаки отличия, некоторые кончали с собой. Сразу же началась облава советских войск. Около 10 тыс. было убито на месте, взято в плен или переловлено партизанами. Остальные кое-как, поодиночке и группами, просочились на территорию, контролируемую американцами. Самого Власова со штабом захватили в результате спецоперации, организованной чекистами. Но 2-я дивизия, которую в это время возглавил генерал Меандров, все же проникла в американскую зону. Когда ее отказались пропустить, Меандров просто перешел туда безо всякого разрешения. Здесь пленные власовцы попали в лагеря, которые вряд ли были лучше немецких. Содержали их в голоде, с побоями и унижениями. И большинство — те, кто не сумел или не догадался сбежать (Меандров удерживал от этого подчиненных, все еще не теряя надежды на лучшее), были выданы в СССР.
Вслед за тем завершилась и трагедия казачьих формирований. Вместе с сербскими антикоммунистическими частями Михайловича корпус Паннвица, насчитывавший 40–45 тыс. чел., пробился из Югославии в Австрию. Его сопровождал большой обоз эмигрантов-беженцев, спасающихся от советских войск и партизан Тито. А из Италии одновременно вышел 35-тысячный "Казачий Стан" — бродячий табор тех, кто ушел с Дона и Кубани со своими семьями, массой женщин, стариков и детей. Казаки были настроены решительно, ни в коем случае не желая депортации на родину. Просили отправить их куда угодно — в Азию, Африку, Америку, только не выдавать — в этом случае они намеревались не подчиняться и биться насмерть, даже если придется полечь всем на месте. Но англичане, в зону которых они попали, коварно их обманули. Объявили, что ни о какой выдаче речи не идет, и что строевых казаков они зачисляют к себе на службу. Успокоили, поставив на довольствие и выдав английское обмундирование. Обозы с беженцами разместили в Лиенце на берегу Дравы, где оборудовали им удобный лагерь, стали снабжать продуктами и медикаментами.
