Вот только… это кажется, или тень в самом деле стала более густой?… Как будто уплотнилась…
Свет Каширин выключил сразу же. Потом задернул шторы.
Тень исчезла.
До самого вечера Каширин сидел, закутавшись в толстое одеяло. Несмотря на теплый апрель и до сих пор пышущие жаром батареи, его знобило.
С заходом солнца он малость пришел в себя и кое-как поплелся утрясать дела. Сделав несколько звонков, Каширин убедился - Расяев и в самом деле умер. Несмотря на то, что ему, Каширину, эта смерть оказалась чрезвычайно выгодной, подозревать его, похоже, никто не подозревает. Да и вообще дела заводить не собираются - состава преступления никто не усмотрел, обычный несчастный случай…
На миг Каширину даже пришло в голову, что все произошедшее ему привиделось, а смерть Расяева - просто роковое совпадение. Но тут взгляд снова упал на мятый коричневый листок…
Спал он тревожно. Снилась тень, ползущая по полу. Она ползет к Расяеву, а тот ничего не замечает, пока… пока… здесь Каширин каждый раз просыпался, весь мокрый от пота.
Как именно бесплотная тень сумела прикончить человека, он не знал и совсем не рвался выяснять.
Наутро Каширин проснулся весь разбитый. Только предельным усилием воли он заставил себя покинуть квартиру и отправиться по делам - в нотариальную контору, на квартиру Расяева, в морг… последнее было страшнее всего. По счастью, никаких проволочек не возникло, все закончилось очень быстро.
С трудом впихивая в себя дрянную китайскую лапшу, Каширин неожиданно вспомнил еще об одном деле. О той лавке, в которой он купил чертову бумажку. Как там сказал ее хозяин?… Если останетесь довольны - вернетесь и заплатите…
Остался ли он доволен?… Нет уж, он недоволен, он очень недоволен! Но с другой стороны… Результат-то налицо, обещанное выполнено, ничего не попишешь…
Так что же - вернуться и заплатить?… Сумма немаленькая, конечно, расставаться неохота… Может, просто послать того антиквара куда подальше?… Имени-фамилии Каширина он не знает, адреса с телефоном тоже… А если даже и разыщет клиента-неплательщика - что он ему предъявит?… Что продал волшебную бумажку, оживляющую тени и убивающую людей, а денег не получил?…
Смехота!
Хотя смеяться Каширину почему-то не хотелось. Внутренний голос настойчиво шептал, что пытаться обдурить того типа в капюшоне будет большой глупостью. Чокнутый старикашка в занюханной лавчонке неожиданно обернулся чем-то загадочным и страшным…
Нет, лучше заплатить. Безопаснее. Но тут снова нахлынул ужас - Каширин представил себе, как он снова идет по той темной подворотне, входит в комнатенку, напичканную пыльным хламом… А что если все те вещицы в витринах тоже… что-то вроде этой коричневой бумажки?!
Да и сам продавец… Теперь он представлялся Каширину совершенно иначе. Костлявые желтые руки с набухшими венами, свистящий неестественный шепот…
Что он прячет под своим капюшоном?…
В конце концов Каширин отправил деньги курьером и постарался обо всем забыть.
Шли дни. Недели. Месяцы. Постепенно Каширин и в самом деле стал забывать обо всем произошедшем. Управляться с фирмой в одиночку оказалось неожиданно сложным - до этого он и не представлял, какую прорву работы брал на себя покойный Расяев. Доходы неуклонно падали.
А на исходе четвертого месяца в контору заявился неприятный сюрприз. Без предупреждения, без звонка - просто к воротам однажды подъехала иномарка с тонированными стеклами, из которой выбрались четыре неразговорчивых мужика с квадратными плечами.
Комбинат сразу затих, как птицы перед бурей. Народ попрятался кто куда, оставив незадачливого директора наедине с недовольными братками.
– Здорово, додик, - лениво кивнул самый пузатый и краснолицый. - Ты что ж это - за Винни-Пуха меня держишь, а?… Думаешь, у меня опилки в башке?…
Каширин непонимающе моргнул. Никакой вины он за собой не помнил. Но авторитет Толя Костров, он же Костер, бывалый урка, уже три года держащий этот район, никогда раньше не заявлялся на комбинат лично, так что вряд ли тут какой-то пустяк…
– Случилось что-то, Анатолий Сергеевич? - старательно вытаращился он.
– Япона мать, ну что ты мне тут дурочку строишь? - устало вздохнул Костер. - Наличман где?
– Какой?…
– Такой. Ты у меня занимал?… ы-мм… - на миг задумался он. - Ах да, не ты, а тот жмурик, что до тебя тут распоряжался… Ну, мне это до жопы. Теперь долг на тебе, понял, додик? - похлопал Каширина по щеке Костер. - Когда пришлешь?
– А сколько?…
Костер с удовольствием сказал, сколько. Каширин невольно застонал:
– Анатолий Сергеевич, да как же… Да это ж весь комбинат под откос… Да мне же тогда лапу сосать придется…
– Не хочешь лапу - соси что-нибудь другое, - спокойно ответил Костер, разворачиваясь к машине. - А только наличман чтоб завтра к обеду был. Или зарою.
Каширин остался стоять столбом, с ненавистью провожая взглядом уезжающих братков. Расяев умудрился напакостить даже из могилы.
Ну вот где, спрашивается, ему за сутки достать такую сумму? Комбинат заложить - и то едва-едва наберется…
Сделав несколько звонков, Каширин погрузился в мрачные раздумья. Он понятия не имел, зачем Расяев связался с Костром, зачем залез в такие неподъемные долги и из каких денег собирался расплачиваться. И он понятия не имел, чем станет расплачиваться сам.
Как следует все обдумав, Каширин напился вдрызг.
Утром, едва продрав глаза и кое-как справившись с непереносимым похмельем, он принялся бродить по квартире заводной игрушкой, открывая все ящики и роясь в карманах пиджаков. Он искал деньги. Или ценные бумаги. Хоть что-нибудь, чем можно будет расплатиться с Костром.
Но вместо этого он нашел кое-что еще.
Выдвинув нижний ящик письменного стола, Каширин довольно долго смотрел на мятую коричневую бумажку, словно пытаясь вспомнить, что это такое и откуда оно тут взялось.
Дрожащая рука потянулась к находке. Очень-очень медленно. Очень-очень нерешительно. С первого раза ухватить листок не удалось - попытку пришлось повторять трижды.
Как и в прошлый раз, поблизости нашлась ручка.
На миг затаив дыхание, Каширин с трудом вывел: «Анатолий Костров».
Под ногами что-то затрепыхалось. Каширин обреченно опустил глаза и увидел, как тень отделяется от ног и уносится по полу, исчезая прямо под дверью.
Часы мерно тикали, отмеряя минуту за минутой. Каширин налил стакан самого дорогого коньяка и уселся напротив входной двери. Он ждал возвращения посланца. На сей раз его уже не мучил страх - в голове воцарилась какая-то ледяная уверенность.
Тень вернулась в ожидаемое время. Она еще больше потемнела - теперь ее можно было принять за пятно от пролитых чернил.
Каширин по-прежнему держал в руке стакан. Он так ни разу и не отхлебнул. Все время, пока неестественно черная тень подползала к ногам, хозяин не отрывал от нее взгляда.
Потом он выпил весь коньяк залпом.
Анатолий Костров скончался точно так же, как и Виктор Расяев. Смерть наступила быстро и неожиданно, вызвав немалое волнение в определенных кругах. Костер не оставил преемника, и за его место тут же начали воевать. Люди покойного разделились на три враждующих лагеря, каждый - со своим претендентом. На запах добычи подтянулись и соседи, не желающие упускать возможность урвать что-нибудь ценное.
Конечно, в этом шуме и беспорядке никто уже не вспоминал о скромном производителе лаков и красок.
Но Каширина это мало радовало. Фирму он полностью передоверил управляющему, а сам крепко запил, стараясь как можно больше времени проводить в пьяном забытье.
Квартира покрылась пылью и пустыми бутылками. Хозяин выбирался из нее только по вечерам - до продуктового, расположенного, по счастью, в том же подъезде. На улице он вообще перестал показываться - чернильно-черная шевелящаяся тень, постоянно лежащая у ног, заставляла эти самые ноги дрожать и подкашиваться.
По ночам Каширину снились кошмары. Тени выползали отовсюду, подкрадывались, множились, шептали…
