— Я известил о последних новостях директора и рекомендовал по достоинству оценить твое участие в экспедиции . — На нем был светло-коричневый пиджак с эмблемой космической экспедиции на левом плече. Хатч не могла отчетливо разглядеть ее. — Порадуйся — тебе больше не придется работать в одиночку . — Могамбо сделал такое движение, будто, приводя себя в порядок, сунул руку в карман пиджака. — Помощь уже в пути .

— Хорошо, — произнесла она, не обращаясь ни к кому конкретно и не скрывая, что ей все равно, кто эта помощь. Лишь бы не он .

— Мы реквизировали «Лонгворт» и рассчитываем прибыть к вам в течение семнадцати дней. Я полагаю, ты проследишь, чтобы до тех пор там ничего не трогали . — «Не сломали. Не свалили. Не хватали», — продолжила Хатч про себя его мысль. — Хатч, я уверен, ты понимаешь, что чем меньше дилетантов крутится около находок такого сорта, тем лучше для всех нас . — Он уже был готов закончить разговор, когда вспомнил что-то еще: — Между прочим, будь в курсе, что пресса и прочие средства информации тоже в пути. Здесь, на станции, как раз оказалась команда от Объединенных Наций, которая делает всякие сериалы. Не знаю уж, о чем. Но когда начнет распространяться волна слухов по поводу Убежища, эти ребята мигом бросят все свои дела. И рванут к вам со всех ног . — Он старался изобразить досаду, но у него плохо получалось. — Полагаю, нам достаточно быть к ним просто терпимыми. И вообще, все отлично, Хатч .

И он исчез с экрана.

Могамбо нужен здесь в последнюю очередь. Где же, в конце концов, археологи?

Во всем этом было нечто комичное. «Лонгворт», громадный грузовой корабль, использовали исключительно для поставок продовольствия и основного оборудования на Каракуа, где непрерывно велись строительные работы. Он был старый, тесный, массивный и, разумеется, без того «богатства» и «роскоши», которые предпочел бы Могамбо.

— Должно быть, это все, чем они располагают, — сказал Тор, читая ее мысли.

— Что мне хотелось бы сделать, — заявил Джордж на третий день их пребывания в Убежище, — так это вновь установить здесь силовое защитное поле. И реанимировать средства жизнеобеспечения. Для нас здесь самое главное вернуть все в исходное состояние. — И как ты планируешь осуществить это? — спросила Хатч.

Его брови поползли вверх.

— Я хотел услышать это от тебя . Ведь ты же можешь , разве не так?

Хатч взглянула на него, как будто он лишился рассудка. Я всего лишь девочка из маленькой деревни .

— Это невозможно, — сказала она. — Даже если бы мы и смогли разобраться в том, как работает это оборудование, то у нас нет никаких оснований считать, что устройства, которым около трех тысячелетий, будут нормально функционировать.

— Весьма прискорбно слышать это, — заметил Джордж. Там, откуда он явился, не было ничего невозможного. Там не существовало такого, как «не в состоянии решить прикладную задачу». Считалось, что это всего лишь вопрос упорства и изобретательности. Джорджу очень нравилась Хатч, однако она очень быстро сдавалась. Но он был уверен, что она никогда бы не повела себя так в мире бизнеса.

Он вышел, повернулся спиной к обрыву и небосводу и принялся изучать длинное овальное здание, его круглое окно, настилы-веранды, параболические антенны, думая о том, что самое большое удовольствие ему доставил бы свет в окнах этого дома. Он хотел получить возможность отключить защитный костюм, пройтись по внутреннему двору, пообедать на кухне, беспрепятственно выспаться в куполе, прожить несколько дней в доме, каким он был прежде . Когда он изложил этот сентиментальный вздор Аликс, та прониклась полным сочувствием, но и она считала, что это невозможно. По крайней мере до тех пор, пока не появится многочисленная помощь.

Но тогда заниматься этим было бы поздно. Все здесь заполнили бы специалисты, а командовал бы ими этот Могамбо, и все шло бы не так, как в старые добрые дни.

— Мы должны сделать это ради тех Существ, которые жили здесь.

Джордж и Хатч гуляли снаружи, потому что только там, где убежище не окружало их своими тенями, он мог особо выделить свою собственную цель. Над их головой ярко, почти рядом, сияли Близнецы и большое кольцо.

— Существа спят в этом дворе, — возразила Хатч, используя то же слово, что и он. — Ты говоришь о большом и очень значительном проекте. Но у нас нет людей, чтобы осуществить его.

Это Джордж понимал. Вероятно, он знал это еще до того, как задал вопрос. Но он надеялся, потому что ему отчаянно хотелось сделать все самому.

Он, человек, который всю жизнь мечтал о контактах с иной цивилизацией, ночевал в гостиной, обставленной инопланетными разумными существами. Но на поверку все оказалось не так, как ему виделось. На полках теснились книги, которые никто не мог прочитать или даже снять оттуда. Стены были увешаны картинами, которые никто не мог рассмотреть. Под дальней лестницей находилась энергетическая установка, никому не понятная. Снаружи, на каменном уступе, стоял челнок, который, возможно, был сверхсветовым кораблем, но никто не мог в этом доподлинно разобраться.

Когда здесь появится Могамбо, все изменится.

Но Могамбо — враг.

— Нет ли закона, — спросил Джордж у Хатч, — который закреплял бы это открытие за нами? Первыми людьми, появившимся в этом районе?

— К сожалению, — ответила она, — есть большой и печальный опыт, полученный на Ноке, Каракуа и Пиннакле. В каждом случае те, кто появлялись там первыми, растаскивали все подряд, как заблагорассудится. А когда прилетали исследователи, первооткрыватели удирали с бесценными находками и в нескольких случаях оказывались настоящими вандалами. Результатом этого стал закон «О защите внеземных археологических изысканий», который и регулирует теперь все подобные случаи. Когда в таких местах появляется Академия, она устанавливает там свою юрисдикцию.

— Так что стоит ему войти…

— …и он будет у себя дома. Да, именно так.

Не то чтобы Джордж требовал признать его первооткрывателем, хотя это было бы приятно — и вполне вероятно. Не то чтобы отказывал Академии в праве заниматься его открытием. Но он хотел провести все исследования сам. Хотел привлечь собственных экспертов, перевести найденные книги, разгадать загадку о том, кто кого похоронил, и выяснить, какую именно технику использовали для жизнеобеспечения этого места. Мечта всей его жизни сбылась, на что он никогда не рассчитывал. И вот теперь Академия собирались отнять у него все это.

— Напрасно мы сообщили им о своей находке. — Джордж перевел на Хатч печальный взгляд. — Ты ни при чем. Но лучше бы нашим капитаном был Пастор Броули. Кто-то, никак не связанный порядками Академии.

— Это не «порядки Академии», — возразила она. В ее глазах вспыхнули искры гнева. — Это закон .

— Ох, Хатч, ради бога, оглядись вокруг. Разве ты не видишь, где находишься? Почему ты думаешь, что здесь можно применить любой составленный людьми закон?

— Если нет, то тогда почему бы не разграбить это место? Забрать отсюда все. Кто вас остановит?

— Достаточно, Хатч.

— Только знайте, что я устала быть виноватой всякий раз, как вы не можете получить то, что хотите. Вы наняли меня и поэтому, может быть, прислушаетесь к моему совету. — Она собиралась сказать намного больше, вспомнить Пита и Германа, но сдержалась. — Я была обязана представить отчет, — добавила Хатч. Они стояли возле купола, наслаждаясь зрелищем Близнецов; их распорядок дня по-прежнему основывался на земных сутках длительностью двадцать четыре часа, не обращая внимания на день или ночь, которых на Вертикальной, вообще-то, и не было. — В отчет должны включаться все сведения о контакте с инопланетянами. Когда контакт имеет место.

Должно быть, Джордж бросил на нее злой взгляд, потому что он как раз думал о том, до чего легко было просто «забыть» об их находке и ничего не сообщать — до удобного случая. А если бы Хатч лишилась лицензии — что с того? Джордж, мягко говоря, не остался бы перед ней в долгу. Но он промолчал, а она, обернувшись, пристально смотрела на него, не говоря ни слова, и наконец произнесла: