Джордж издал урчание, подобное звуку бегущей по камням воды.

— Ну, спрашивай.

— Посмотри внимательно на эту систему. Множество лун-спутников свободно «плавают» в плоскости колец. Если бы ты собирался жить именно здесь, то где бы тебе захотелось поселиться? Чтобы иметь наилучший обзор? Где, по твоему мнению, разместил бы художник свой мольберт?

— На «вертикальной» луне. Аликс вмешалась в разговор быстрее, чем Джордж успел задуматься над вопросом.

Голубые глаза Тора отыскали Хатч. В последнее время всякий раз, когда они смотрели на нее, ее наполняла уверенность, что в них — послание, возможно, неосознанное.

— Дело в том, — сказал художник, — что луны никогда не занимают подобных орбит естественным путем.

Все тотчас взглянули на изображение. Хатч решила, что, вероятнее всего, Тор ошибается. Орбита была необычной и временной, но такое вполне могло случиться. И доказательство было у них перед глазами.

— Есть здесь какие-нибудь признаки спутников-невидимок? — спросила Аликс.

— Билл ищет, — ответила Хатч. — Он сообщит нам. Придется, как видно, потратить некоторое время и провести здесь исчерпывающий осмотр.

— Ты согласна с Тором? — поинтересовался Джордж.

— Нет. Я не считаю, что это — непреложный факт.

— Думаю, он может быть и прав, — промолвил Джордж. — Такое место… Вертикальная луна. Здесь все возможно.

Кто-то поместил ее здесь. Кто-то, кто хотел иметь хороший обзор .

— Но как бы ценно ни было это место, — заметила Хатч, — вряд ли хоть раз хоть кто-то прошелся по этой орбите сверху донизу.

— Остается только гадать, — продолжил Джордж, — действительно ли такое расположение луны имеет искусственную природу. Неужели это в очередной раз чья-то идея создать сад камней?

При этих словах по спине у Хатч пробежал холодок. Она вновь взглянула на Тора. Тот задумчиво исследовал кофейную чашку.

— Это потребовало бы определенного инженерного мастерства, — заявила Хатч. — Нет, очень трудно поверить, что это объект искусственного происхождения.

— Жаль, — вздохнула Аликс. — Так приятно думать, что существует «нечто», обладающее такой вот разновидностью эстетического чувства.

У Хатч не было ни малейшего желания встречаться с теми, кому по силам сотворить увиденное ей, независимо от того, покровительствуют они искусствам или нет.

Джордж прислушивался к разговору вполуха.

— Знаешь, — проговорил он, — я думаю, мы должны учесть соображения Тора и отправиться туда, взглянуть на эту вертикальную луну.

Внутренняя часть системы засверкала. Светящаяся спираль словно цепью соединила обе группы колец с центральным облаком. Будто скрученное алмазное ожерелье.

Хатч целый день провела на мостике, отдавая указания Биллу. Получить изображение одного объекта , оценить гравитационные свойства другого , провести сенсорное исследование состояния облаков. Запустить зонды.

И еще к ней вереницей шли посетители. Джордж забежал поздравить ее с отлично выполненной работой и намекнуть, что когда все это закончится и Хатч начнет подумывать о новом деле, то он с удовольствием позаботится об этом, поскольку у него множество друзей.

Хатч посчитала, что это в высшей степени благородно с его стороны, и так ему и сказала.

— Но, вероятнее всего, — добавила она, — после рейса я уйду в отставку. Я собиралась сделать это еще до начала нашего полета. А уж после…

— Как ты можешь, Хатч? Ведь это историческая экспедиция!

Она лишь взглянула на него.

Джордж кивнул.

— Нет, я не упрекаю тебя. Я и сам не уверен, что хотел бы снова пройти через все это.

Ненадолго забежала Аликс, рассказать Хатч о том, что подумывает положить полет «Мемфиса» в основу нового мюзикла.

— Хотя у меня есть некоторые сомнения. Получается ужасно мрачно. — Она казалась искренне расстроенной. — Боюсь, никто на него не пойдет.

Нику хотелось поговорить о разных случаях в похоронном бизнесе. Например, один покойный записал на пленку обращение к собственной вдове — все, что он никогда не посмел бы высказать ей в лицо (и нанял адвоката для гарантии, что Ник не забудет проиграть ей эту запись). На просмотр вместо нее приходит другая женщина. Вдова же на похоронах объявляет собравшимся, что на самом деле это, в общем, хорошо — покойный был ей всего лишь виртуальным мужем.

И наконец Тор.

— Могу я пригласить тебя на минуту в общий отсек? — спросил он. Выглядел он хорошо. На щеки вернулся румянец, а на лицо — улыбка. Но в глазах все еще оставалось что-то тревожное. Он не хотел говорить о своем приключении и особенно о Курте.

— Конечно. — Хатч поднялась и направилась к переходу. — А в чем дело?

— У меня есть для тебя кое-что.

Остальные были уже там — очевидно, ждали. Тор попросил ее сесть и встал у стола, на котором лежали четыре тубуса для холстов.

Хатч оглянулась на остальных, желая понять, знает ли кто-то хоть что-нибудь о происходящем. Но они лишь пожимали плечами.

— Спасибо, что пришли, — сказал Тор. — Вы, друзья, помогли мне в тяжелую минуту, и я хочу поблагодарить всех вас.

Он стоял и слушал набор фраз, который всегда звучит в подобных обстоятельствах. Не за что, Тор. Мы все готовы были оказаться там. Ты сделал бы то же самое .

Он открыл первый тубус и достал оттуда рисунок.

— Джордж, это тебе в знак моей признательности и благодарности. — Тор развернул работу и держал так, чтобы каждый мог видеть. Там был Джордж, героическая фигура в открытом грузовом люке «Мемфиса», позади него сеть и на подходе — кабинка. Тор проставил на холсте имя Джорджа, а в углу подпись и дату.

На другом рисунке Аликс стояла на шаттле, широко расставив ноги, и привязывала кабель к основанию передней антенны, контржурный свет далекого солнца облекал ее светящейся аурой.

На третьем Ник «прилип» к корпусу распадавшегося «Венди Джай» с зажатым в правой руке ярко блестевшим лазерным резаком.

И наконец Хатч.

Она не была уверена, чего ей следовало ожидать.

Неуклюжая фигура внутри отсека? Вырезающая с помощью лазера туалет?

Тор развернул холст, и перед ними вырос небосвод над Торосом. Там сиял всеми своими огнями «Мемфис», плавно скользивший вдоль горизонта. А на фоне мягкого серебристого света звезд и корабля вырисовывалась сама Хатч, спокойно вглядывавшаяся вниз. Лицо и плечи представлены призрачным абрисом. Это была настоящая, великолепная Хатч, воплощение ее собственных представлений. Ее можно было не сразу узнать, но она понимала, что такая, какая есть, она никогда бы не произвела столь сильного впечатления.

— Тор, — сказала она, — картина просто потрясающая. Они все потрясающие.

— Тебе нравится?

— Да. Конечно. — И через минуту: — Спасибо.

Когда несколько минут спустя они остались одни, Тор заметил, что единственная сложность пребывания на борту звездолета — невозможность достать розы.

— Так что это тебе вместо роз.

Он прижался губами к ее губам.

— Тор, — выдохнула она, — это куда приятней, чем розы.

Хатч размышляла, оставлять ли рисунок на мостике. Пусть на нем была как бы и не она или, наоборот, она — но слишком напоминающая божество. Хатч почти решилась на это, но в последний миг передумала и все-таки повесила рисунок в своей каюте. И любовалась им. Ее образ за короткое время прошел долгий путь от размахивающей бейсбольной битой девчонки-сорванца, одетой в форму игроков «Филлис», до вот этой ловушки на мужчин. «Он попал в яблочко, крошка», — подумала Хатч.