В шахте лифта кто-то засвистел. «Господи, – думала я, – ну почему этим должна заниматься я? Ну почему?» Однако я ничего не могла изменить: это входило в мои обязанности. И если я буду их выполнять, в конечном итоге бесплатно получу медицинский диплом.
Я спросила Купера:
– Ты умеешь управлять служебным лифтом?
– Думаю, как-нибудь справлюсь, – пробурчал он с еще более недовольным видом.
Из шахты лифта снова донеслись свистки.
– Ладно, тогда поехали.
Купер вошел за мной в лифт. Он был по-прежнему раздражен, но чувствовалось, что его одолевало любопытство. Ему пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой о низкий косяк. Я снова потянула за рычаг, закрывая перегородки, и нажала кнопку «ход». Лифт дернулся и со стоном пополз вверх. Я поставила ногу на боковую перекладину, вздохнула и ухватилась руками за края широкого отверстия в крыше лифта – часть потолочных панелей была снята. В это отверстие я разглядела кирпичную кладку стен лифтовой шахты, кабели и высоко наверху полоски яркого солнечного света, пробивающиеся сквозь щели пожарного выхода на крышу.
Любопытство Купера быстро сошло на нет, и осталось одно раздражение:
– Ну, и что это ты делаешь?
– Не волнуйся, со мной все в порядке. Мне уже приходилось этим заниматься.
Я подтянулась, мои плечи и голова поднялись над отверстием в потолке лифта. Еще один рывок, и я протиснула в отверстие бедра. Тут мне пришлось отдохнуть. Потому что девушке вроде меня нелегко подтягиваться таким манером.
– Так вот чем ты тут целыми днями занимаешься? – крикнул снизу Купер. – Интересно, в какой части твоей должностной инструкции написано, что ты обязана гоняться за лифт-серферами?
– Это нигде не написано. – Я немого удивленно посмотрела на Купера сверху вниз. Мы поднимались, и темные стены шахты лифта проплывали мимо, словно вода. – Но кто-то же должен это делать? – К тому же, если я не буду этим заниматься, плакал мой испытательный срок. – На каком мы этаже?
Купер посмотрел сквозь решетку на номера этажей, написанные краской на обратной стороне дверей лифта.
– На девятом. Между прочим, Хизер, одно неловкое движение, и ты можешь кончить так же, как те две девушки.
– Знаю, именно поэтому я должна их остановить. Кто-нибудь может пострадать. Кто-нибудь еще.
Купер что-то пробормотал под нос, похоже, ругательство – весьма странно, он очень редко ругается.
Этажом выше две стены шахты были разомкнуты, и я увидела другие лифты. Один стоял на десятом этаже. Вытянув шею, я разглядела и второй: он стоял этажей на пять выше.
Свистки стали громче. Второй лифт начал спускаться, на его крыше, между кабелей и пустых бутылок, примостился Гевин МакГорен, студент второго курса и бешеный фанат фильма «Матрица». Когда лифт номер два стал проходить мимо меня, я крикнула:
– Гевин, немедленно спускайся!
В отличие от меня Гевин стоял прямо, явно собираясь прыгнуть на крышу лифта номер один, когда будет подходящий момент. Он бросил взгляд в мою сторону, узнал меня и застонал. В воздухе замелькали руки и ноги – это дружки Гевина, которые были вместе с ним, поспешно попрыгали внутрь лифта, пока я не успела их рассмотреть.
– Черт! – Гевин злился из-за того, что ему не удалось улизнуть так же быстро, как его друзьям. – Влип!
– Да уж, ты так влип, что сегодня ночью тебе придется спать в парке, – подтвердила я.
На самом деле никого еще не выселяли из общежития за лифт-серфинг. По крайней мере, до сих пор не выселяли. Но кто знает, может, из-за последних событий попечительский совет решит проявить твердость? Раньше для того, чтобы тебя попросили из резиденции, нужно было совершить какой-нибудь уж совсем возмутительный поступок, например, швырнуть в старшего по этажу молотком. Я читала, что в прошлом году был как раз такой случай. Но и тогда студенту разрешили на следующую осень вернуться в резиденцию – после того, как летом с ним поработали психологи.
– Блин! – закричал Гевин, глядя в шахту.
Но я не волновалась: просто у Гевина такой характер.
– Думаешь, это смешно? – спросила я. – Ты же знаешь, за последние две недели погибли две девушки. Но тебя это не останавливает, ты все равно готов с утра пораньше прыгать по лифтам.
– Они ничего не умели, – заявил Гевин. – А я – мастер, вы же знаете, Хизер.
– Я знаю только одно – ты дурак. И хватит изображать из себя крутого. Немедленно спускайся! И если к тому времени, когда я вернусь в офис, тебя не будет в кабинете Рейчел, я сменю в твоей комнате замки и конфискую все твое имущество.
– Блин!
Гевин скрылся в щели в потолке кабины и задвинул потолочную панель.
Лифт номер два стал спускаться, я немного посидела на крыше, наслаждаясь тишиной и темнотой. Нравятся мне шахты лифтов, это самое спокойное место во всем общежитии, то есть в резиденции.
Во всяком случае, когда в них никто не падает.
Когда я спустилась (если бы это были соревнования по акробатике, ни один судья не поставил бы мне за этот спуск десятку), Купер стоял в углу лифта, скрестив руки на груди, и хмурился.
– Ну, и что это было? – спросил он.
Я взялась за рычаг и стала спускать лифт.
– Это был Гевин, он постоянно этим занимается.
– Только не надо пудрить мне мозги. – Я поняла, что Купер по-настоящему зол. – Я знаю, ты сделала это нарочно, чтобы показать, как выглядит «настоящий» лифт-серфер, и насколько погибшие девушки не вписываются в этот образ.
Я метнула на него сердитый взгляд:
– Ну, конечно! Думаешь, я заранее все это организовала, договорилась с Гевином? Разве я заранее знала, что ты собираешься прийти ко мне на работу, ткнуть мне в нос газету с объявлением о помолвке моего бывшего? Я нарочно позвала Гевина и сказала ему что-нибудь вроде: «Послушай, может, покатаешься на крыше лифта номер два, а я объявлюсь с моим другом Купером и застукаю тебя, пусть посмотрит, что настоящие лифт-серферы совсем не такие, как те погибшие девушки?»
Купер слегка опешил, но, как выяснилось, не из-за того, о чем подумала я.
– Я пришел не для того, чтобы ткнуть тебе в нос эту статью, – сказал он. – Я хотел, чтобы ты узнала новость до того, как на тебя набросится какой-нибудь репортер из «Стар».
Я поняла, что была с ним немного резковата.
– Ну да, ты так и сказал.
– Да, – сказал Купер. – И часто ты этим занимаешься? Карабкаешься по крышам лифтов?
– Я не карабкалась, а просто сидела, – уточнила я. – Мне приходится этим заниматься всякий раз, когда кто-нибудь сообщает, что услышал в шахте лифта голоса ребят. Кстати, это еще одна причина, по которой происшествие с Элизабет и Робертой кажется очень странным. Никто не сообщал, что их слышали.
– И гоняться за этими серферами должна именно ты? – уточнил Купер.
– Ну, мы же не можем поручить это старшим по этажам, они сами студенты. А у лифтеров это не прописано в трудовом договоре.
– А в твоем, значит, прописано?
– Я не член профсоюза.
С какой это стати Купер ко мне цепляется? Неужели он на самом деле за меня беспокоится? А если так, то это за беспокойство – чисто дружеское? Или нечто большее? Может, он остановит лифт, сгребет меня в объятия и хриплым шепотом признается, что любит меня и у него холодеет кровь при одной только мысли, что он может меня потерять?
– Хизер, если ты будешь заниматься такими глупостями, можешь серьезно пострадать, а то и погибнуть! – сказал Купер. Все ясно – он не собирается прижимать меня к себе. – Как ты могла… – Он замолчал и прищурился, глаза сузились в щелочки. – Постой-ка… тебе это нравится!
Я заморгала.
– Что-о?
Да, я такая, за словом в карман не лезу.
– Нравится, нравится. – Купер ошеломленно покачал головой. – Ты получаешь удовольствие от лазанья по крыше, не так ли?
Я пожала плечами, не понимая толком, о чем он говорит.
– Ну, это интереснее, чем заполнять платежные ведомости.
Купер продолжал, как будто я ничего и не говорила:
– Тебе это нравится, потому что тебе не хватает азарта, возбуждения, которые ты чувствовала, стоя на сцене перед тысячами подростков и изливая сердце в музыке.
