По экрану прошла заставка, и диктор заговорил о международных новостях, словно с корреспондентом и оператором ничего существенного не случилось.

Профессор сидел как вкопанный еще минут пятнадцать – перед его глазами встала картина нового мира: бескрайнее пшеничное поле, съевшее всю растительность и животный мир на земле, и не добравшееся разве что до жителей морей и океанов.

«Вроде бы не первое апреля, – думал он. – Ради чего такие шутки? Неужели телевидение решило совместить приятное с полезным, и объединило новости и вымыслом? Для большего эффекта, так сказать… – он вздохнул. – А все-таки жаль, что священник успел излечить телевизор».

В двери постучали, и в лабораторию вошел охранник.

– Прошу прощения, – обратился он к профессору, – но уже поздно. Вам пора домой.

Профессор посмотрел на часы.

Девять двадцать.

– Вы правы, сейчас выйду, – профессор снял с себя лабораторный халат и повесил его на гвоздик, прибитый сбоку к старому шкафу.

– О! Новый телевизор! – изумился охранник. – Везет же людям!

– Это с какой стороны посмотреть, – ответил профессор.

– Со стороны кинескопа, конечно!

Профессор хмыкнул, еще раз посмотрел на телевизор, выдернул шнур из розетки, оглядел лабораторию в поисках включенных приборов и вышел в коридор.

Щелкнул закрывшийся замок.

Водитель такси зевнул и перелистнул газету. Вопреки ожидаемому, этим вечером поток желающих прокатиться с ветерком уменьшился до критического минимума: в небольших городах при теплой солнечной погоде народ гулял на своих двоих, и потому купленная кипа газет лежала прочитанной от корки до корки. Водитель с грустью отметил, что если дела и дальше пойдут таким образом, то газет придется брать раза в два больше. Или вовсе переключиться на большие и толстые романы.

Он поправил страницу с кроссвордом и обратил внимание на то, что к витрине магазина «Ткани» подошел человек лет пятидесяти, в строгом костюме – так одевались работники местного института. Что-то в его взгляде показалось водителю странным: человек пристально всматривался в затемненное помещение магазина, словно бедняк, который не может купить дорогие вещи, и единственное, что ему остается – это смотреть на предмет своей мечты с почтительного расстояния.

Человек глянул на наручные часы, и водитель автоматически перевел взгляд на свои – половина десятого. Магазин уже закрыт, и если этот человек надумает что-то купить, то ему придется подойти завтра.

«Наверное, он такой грустный, потому что из-за работы не успевает купить нужную вещь, – предположил водитель. – Сочувствую».

Положив газету с кроссвордами на колено, водитель щелкнул ручкой и начал заполнять клеточки правильными ответами.

«Ну, надо же, а! – думал профессор, шагая по улице к выходу за территорию института. Сам институт находился на пологом холме, из-за чего в дождливую погоду вода скапливалась в низине и окружала здание, словно ров. По этой же причине уходить с работы было веселее и быстрее, чем на нее приходить, но сотрудники не жаловались – считалось, что утреннее восхождение полезно для здоровья. Недалеко от забора располагались мусорные баки, а рядом с ними возвышалась груда битого кирпича – строительный мусор после ремонта здания. На следующих выходных его должны погрузить на грузовик и вывезти за город на свалку. – Придумали тоже: вырастить целое поле хищной пшеницы! Лучше бы в городах семена по десять штук раздавали – чтобы растущие колоски съедали в домах тараканов и клопов, а не нападали скопом на колхозников. А еще лучше – крылышки приделали бы, чтобы зерна ловили комаров. Хотя нет: нам придется не только от комаров, но и от пшеницы отбиваться. С другой стороны, из прихлопнутых зернышек можно сварить кашу, а из комаров даже бульона никакого не сготовить… ».

Размышляя о репортаже, профессор не сразу сообразил, что уже не идет домой, а пытается протиснуться через большую толпу, стоявшую у магазина «Ткани». Народ никак не реагировал на его попытки протиснуться – «мол, вас тут не стояло», как говорил один юморист – и профессор глянул на наручные часы. Половина десятого.

– Странно, – пробормотал он себе под нос, – магазин полчаса как должен быть закрыт. Надеюсь, там никого не убили?

Мысли о генетически измененной пшенице ушли на второй план. Профессор перестал ломиться через толпу и прислушался к разговорам. Из невнятного гомона удалось понять, что ничего страшного не случилось, просто в магазин привезли шапки-невидимки и скатерти-самобранки. А толкался народ перед входом потому, что каждый хотел увидеть легендарные вещи своими глазами, но хитрые продавцы сделали вход платным: мол, такая редкость стоит того, чтобы отдать деньги даже за просмотр.

«Ничего себе! – ахнул профессор. – Ну, ладно, шапки-невидимки вполне могут быть разработкой военно-промышленного комплекса, но скатерти-самобранки как создали?»

– А что, уважаемый, – спросил он у соседа, – там на самом деле все это продают?

– Клянусь! – убежденно ответил тот. – Только стоят дорого, мне не по карману.

«А ведь я могу купить скатерть и шапку за счет института, – подумал профессор, – лишь бы это не очередной фрик, а то на работе засмеют. Надо разобраться».

Он вновь рискнул протиснуться, но толпа не желала его пропускать.

Разозлившись, профессор гаркнул:

– Да пропустите же меня, черт бы вас побрал!

Один из зевак обернулся, презрительно посмотрел на профессора, но внезапно презрение сменилось удивлением.

– Эй, смотрите, – воскликнул он. – Еще один покупатель! Пеший, и морда не бандитская. Пропустите: наш человек!

– Что? Где? – толпа зашевелилась, расступаясь и освобождая небольшое пространство – дорожку, ведущую прямо ко входу.

«Вот, давно бы так. Но чего они на меня так уставились? – гадал занервничавший профессор, проходя по тропинке. – Неужели все-таки розыгрыш? Слов нет».

Стоявший в дверях охранник приветливо улыбнулся.

– Вход – тридцать рублей, – сказал он. – И смотрите на товары, сколько пожелаете.

Водитель на миг оторвался от решения кроссворда и увидел, что человек сунул руку в нагрудный карман и достал на свет кошелек. Водитель отложил газету: действия незнакомца интриговали.

«Что он собирается делать с деньгами у закрытого магазина? Неужели решил на такси прокатиться? – подумал он. – Решай, мужик, я дорого не возьму. Мне бы газеты окупить для начала».

Но незнакомец вместо того, чтобы направиться к такси, достал из кошелька три десятки, вытянул руку в сторону магазина и разжал пальцы. Десятки выпали и, подхваченные ветром, полетели над тротуаром.

У водителя отвисла челюсть.

«Тут не знаешь, как заработать, а люди деньги на ветер пускают! – разозлился он. – Сволочи!»

Незнакомец опустил руку и снова застыл, немигающим взглядом смотря на витрину магазина.

«Фэн-шуй какой-нибудь? – озадаченно гадал водитель. Вспомнилась фраза: хочешь фэн иль хочешь шуй – лишь бы денежки отдал… – Да что это с ним?»

К решению кроссворда водитель так и не вернулся: наблюдать за незнакомцем оказалось намного интереснее.

Профессор молча протянул охраннику деньги. Тот открыл вход, и профессор вошел в магазин. Толпа сомкнулась и заглядывала в магазин до тех пор, пока двери не закрылись.

– А вам слабо заплатить тридцать рублей за вход? – съехидничал охранник. Секундой позже на него обрушился поток ругани.

– Кровопийцы несчастные, последние деньги у народа отнять хотите! – возопил какой-то мужичок.

– Тридцать рублей – это не деньги, – отпарировал охранник. – Вы на самогонку больше тратите. На такую гадость денег не жалко?

– Ты больной, что ли? – возмутился мужичок. – Это же самогон! Выпил гадость – сердцу радость!

– Да-да-да… – проговорил охранник. – Таким как вы, на заполнение желудка никаких денег не жалко, а вот заполнять мозги хорошими эмоциями – удавитесь за десятку.