– Я не идиот, чтобы раскрывать свое имя на всю страну в прайм-тайм, – отозвался оператор.

– Виктор, назови его фамилию, имя и отчество – пусть страна знает своего героя! Виктор!

– В честь чего, Сергей? – с неподдельным весельем отозвался корреспондент. – Я уволен, мне за это не заплатят.

– Ты снова принят с повышением оклада на двадцать процентов, – отчеканил ведущий.

– Правда? – обрадовался корреспондент.

– Вся страна подтвердит. Называй имя.

– Не могу!

– Почему? Что тебе мешает на этот раз?

– Оператор. Он увесистый камень в руке подбрасывает! – отозвался корреспондент.

– Твою м… – сорвалось с губ ведущего, он вытаращил глаза и постарался мгновенно исправить ситуацию, – м-м-м-машину, кстати, чуть не угнали со стоянки, вовремя угонщиков поймали! Виктор!

– Твою м… – аналогично высказался корреспондент.

– Нет, мою машину не трогали! – перебил его ведущий.

– Какой м…

– Какой марки? – вновь не дал прозвучать новому нехорошему слову ведущий: уже произнесенных за уши хватало, – «Иволга»! В смысле, «Волга»!

– Нет, я спрашиваю, кто ее хотел похитить?

– Об этом мы узнаем из криминальных новостей, – проговорил ведущий, – в перерывах между которыми мы и выходим… Короче! Оператор, бегом в пшеничное поле!

– Фигу с маслом! – воскликнул оператор. – У меня приказ снимать корреспондента, а не бегать по полю. Как приказали, так я и сделаю. И даже не думайте меня уговаривать – все равно не соглашусь.

– Вы сговорились с учеными, да? – жалобным тоном вопросил ведущий. – Эксперимент с пшеницей не оправдал возложенных на него надежд? Да скажите же что-нибудь об этой пшенице, – он вспомнил, что его до сих пор транслируют на всю Россию, сменил выражение лица с жалобного на подобающее работе и обратился к телезрителям: – Извините, уважаемые дамы и господа. Как я и говорил, у нас небольшие технические… – он стукнул по кнопке кулаком, но положительного отзыва не получил, – …проблемы. Электрика в студию, немедленно!

Улыбнувшись широкой белозубой улыбкой с крохотным логотипом компании по производству зубной пасты, ведущий виновато произнес:

– Оставайтесь с нами!

Из динамиков доносилась захватывающая полемика оператора и корреспондента:

– Ты войдешь в пшеницу?

– После того, что она со мной сделала? Снимай меня здесь, я произнесу текст с этого места.

– По плану за тобой должно находиться пшеничное поле. А сейчас за тобой гектары конопли.

– Черт с ним, – махнул рукой корреспондент. – Давай, я расскажу о сборе конопляных культур.

– Господи, боже… – ведущий все еще пытался отключить звук, пока не стало слишком поздно, но слишком поздно настало уже давным-давно.

– С ума сошел, да? – укоризненно отозвался оператор. – Завтра наркоманы со всей страны съедутся. Из чего колхоз веревки вить будет?

– Колхозники вешаться собрались в полном составе? – ахнул ведущий. – Неужели дела в сельском хозяйстве настолько катастрофичны?

– Нет: им мешки с деньгами перевязывать нечем! – мрачно ответил оператор. – Слушай, Виктор, а давай к ним в колхоз. Скосим траву – заработаем на десять лет вперед. И на фиг нам эта неблагодарная работа?

Ведущий побагровел и сделал характерное движение, словно хотел кого-то придушить. Его запас приличных слов закончился, остались одни эмоции. Кое-как справившись с охватившей его яростью, он мрачно добавил:

– На десять лет в колонии усиленного режима… Ау, господа! Вы не забыли, что мы в прямом эфире? Хватит нести чушь, вставайте в поле и говорите о пшенице.

Профессор прилип к экрану.

«А вот такое диво вообще никогда не происходило» – подумал он.

– Не буду, – отбивался корреспондент. – Я не самоубийца! Мне еще жить хочется!

У ведущего глаза сошлись в кучу.

– Что у вас там происходит, черт вас побери? – жалобным голосом переспросил он. – Пшеница – это не клетка с разъяренными львами, она не кусается!

– Да кто тебе сказал такую глупость?

– Сам видел.

– Ты не те сорта видел, – уточнил корреспондент. – Показать, чем этот сорт отличается от прежних?

Ведущий вполне отчетливо зарычал.

– Виктор, глюха-муха, я тебе с самого начала предлагал это сделать! – выпалил он, с трудом сдерживаясь, чтобы не накричать на всю страну не предназначенными для общественного употребления словами.

– Ты неправильно ставил вопрос, – уточнил корреспондент. – Так и быть, я покажу, что это за пшеница. Смотрите все! Оператор, снимай! – и кинул в пшеницу собственный пиджак.

Пшеничные колосья зашевелились, вытянулись стрункой и вцепились в ткань, разрывая ее на мелкие кусочки и перехватывая их друг у друга.

У ведущего отвисла челюсть.

– Новый сорт пшеницы, который вывели ученые, не только борется с вредителями и болезнетворными микробами, поедая их без остатка, но и уничтожает любую органическую материю! – объяснил корреспондент. – Они и мне порвали костюм, когда я зашел в пшеницу. Теперь понятно, почему колхозники до сих пор ее не скосили, а всем скопом собирают коноплю?

– Ничего себе, новости, – прокомментировал профессор. Дело о модифицированной пшенице вполне могло являться фриком, но документальные кадры с места событий… – Я всегда говорил, что работать с ДНК надо осторожно, и ничего в ней не менять во избежание неприятностей.

Ведь при таких опытах скоро дойдет и до объединения картофеля и росянки: чтобы полученный гибрид самостоятельно поедал колорадских жуков. А что вкус корнеплодов у подобного мутанта непременно окажется ниже всякой критики, экспериментаторы спишут на название продукта: мол, какое название (КАРТОфель плюс росяНКА равно КАРТОНКА), такой и вкус.

– Потрясающе! – воскликнул ведущий, моментально находя плюсы в новом сорте пшеницы, – Продадим ее китайцам – и пусть снова избавляются от воробьев, как проделали это в двадцатом веке: пшеница сама съест своих врагов.

– Это невозможно! – ответил корреспондент. – Пшеница поедает всё, до чего дотянется, даже до людей. Ее нечем собирать и перевозить – она съедает покрышки комбайнов и деревянные борта грузовиков. Эта пшеница – оружие массового поражения, вы меня понимаете? Ученые проиграли, и колхозу нужна помощь военных.

– А почему ученые сами ничего не скажут на этот счет?

Корреспондент махнул рукой в сторону поля и всхлипнул:

– Вообще-то, это секрет, но они все там! А крестьяне собирают коноплю, чтобы продать ее на черном рынке, там же купить напалм и с его помощью полностью сжечь пшеницу, пока она не съела их!

Пшеница заколыхалась. Картинка задрожала: оператор боковым зрением увидел, что пшеница вырывается из земли и вытягивается в сторону съемочной группы. Он перевел камеру на поле и окончательно убедился в том, что боковое зрение его не обманывает. Пшеница на самом деле вырывалась из земли и на тонких корнях передвигалась к ним.

– Вот, зашибись: новые Триффиды! – выкрикнул пораженный оператор. Он подхватил камеру со штативом и торопливо уселся во внедорожник телекомпании. Задергавшееся изображение в телевизоре студии стало один в один походить на кадры из современных блокбастеров: ничего толком не видно и непонятно, что к чему. – Виктор, поехали отсюда!

Проворный корреспондент уже заводил двигатель.

Колосья пшеницы забили о корпус автомобиля, вгрызаясь в краску и стекла – следы от укусов показывали, что новому сорту пшенице по зубам даже металл.

Корреспондент надавил на газ, машина резко тронулась с места.

Оператор показывал пшеничное поле через заднее стекло: пшеница высыпала на дорогу и устремилась в погоню со значительным отставанием, по пути поедая все, что казалось ей съедобным. А когда раздался крик корреспондента:

– Они уже здесь! – машину основательно тряхнуло, и вместо изображения появилась черно-белая пелена помех.

– Э-э-э… – проговорил ведущий, не в силах отвести глаз от пустого телеэкрана, – уважаемые телезрители, вы смотрели репортаж с экспериментального пшеничного поля. На связи был наш корреспондент Виктор. Следите за дальнейшим развитием событий.