– Да… – безжизненным голосом ответила допрашиваемая.
– Мы со всей ответственностью можем это подтвердить, – вступила в разговор Элеонора Мария, – я лично разговаривала с сыном.
– Если вас в оборот взяла банда мошенников, то, возможно, по телефону подделали голос вашего сына. Вы же не видели его лично?
– Знаете, я сейчас уже не помню дословно весь разговор с Карлом, но мы беседовали о таких вещах, о каких мог знать только он, – снова заступилась за Яну Элеонора Мария.
– Я думаю, что вы должны связаться с ним и попросить его приехать в замок, – проговорил полицейский.
Яну бросило в жар.
– Надеюсь, вы понимаете, что подозрение в убийстве падает на вас, – обратился он к Яне.
Она произнесла что-то нечленораздельное.
– Как вы можете объяснить, что Константин был убит кинжалом, на котором были обнаружены ваши отпечатки пальцев? – строго спросил полицейский.
Яна чувствовала, что он испытывает к ней неприязнь. Видимо, его убивала мысль, что княгиней в чешском замке может стать чудаковатая русская женщина в помятой футболке и подвернутых внизу мужских брюках.
– Мы с князем лично показывали в день приезда нашей гостье коллекцию старинного оружия! – перекрыл его звонкий голос княгини.
Яна с благодарностью посмотрела на нее. Она не сказала, что именно этот кинжал был подарен Яне, а уже потом неизвестным образом он пропал из ее комнаты.
– Именно тогда, когда эта женщина появилась у вас в доме, то есть в замке, к вам кто-то пробрался ночью и пытался похитить картины. Хорошо, что вор или воры испугались погони и бросили полотна. На следующее утро экскурсовод обнаружила мертвого Константина. Вам не кажется все это странным? Где вы были ночью, госпожа Цветкова? – обратился полицейский к Яне.
– У себя в комнате…
– Я разговаривал с госпожой Яной через дверь ночью, когда мне показалось, что по замку кто-то ходит, – подтвердил дворецкий, – она была у себя.
– Все это очень странно… По большому счету я должен арестовать вас, госпожа Цветкова, до выяснения всех обстоятельств этого дела.
– Только не это! Ради уважения к нашему роду не выносите сор из избы! Возможно, эта женщина действительно дорога нашему сыну и станет в будущем хозяйкой замка, и мы все не хотели бы, чтобы наша потенциальная родственница была арестована.
Полицейский задумался.
– Только из-за уважения к вам, князь, и к вам, княгиня, – он отвесил легкий поклон супружеской паре, – я оставляю эту даму на свободе, но замок она не должна покидать.
– Конечно, конечно, спасибо за понимание.
Яна, сложив руки за спиной, ушла к себе в комнату. Она уже не хотела слушать истерику экскурсовода Ванды, которая «первая» обнаружила тело, войдя с экскурсионной группой в спальню.
– Я больше не смогу работать! Я уже боюсь увидеть на этом проклятом ложе еще кого-нибудь! Я боюсь заходить в эту спальню! – в отчаянии повторяла она.
– А вам туда и нельзя заходить, там работают криминалисты, – успокоил ее полицейский.
Ванда вытерла носовым платком опухшие красные глаза.
За ужином Яна сидела мрачнее тучи. Она понимала, что княгиня сделала для нее все, что могла. Она даже не рассказала следователю об ее разговоре с Яной, когда та пыталась очернить Константина в глазах княгини и просила его выгнать из замка.
– Все образуется, дорогая Яна, – произнес князь Франтишек, – нам так неловко перед Карлом. Он пригласил в гости к нам свою девушку, а вы тут сразу же попали в такую неприглядную историю!
– Вы тут ни при чем, – голосом из потустороннего мира ответила Яна.
– Следствие разберется! – «успокоила» гостью княгиня.
Яну передернуло. Она боялась, что следствие, начав разбираться, докопается, что она была в той комнате ночью, да еще и с сообщником; наверняка обнаружат, что это именно они пытались унести картины из замка и что наследника Карла она в глаза не видела. Что потом будет, даже представить было страшно.
– Мне надо отвлечься… – проблеяла Яна, – раз уж мне нельзя выходить из замка, я хочу что-нибудь поделать в нем… Что угодно… убраться, помыть посуду. Я с ума сойду от бездействия!
– Чем тебя, Яночка, развлечь? Завтра у нас будет прием. Придут уважаемые люди. Мы будем общаться. Вы, Яна, отвлечетесь от грустных мыслей.
Яна не сомкнула глаз полночи. Она встала и подошла к окну, пытаясь рассмотреть в непроглядной тьме хоть какой-нибудь огонек со стороны приюта для животных Марка. Ведь он был единственным человеком, который хотел помочь ей.
Утром Яна не спустилась к завтраку, а после к ней пришли две молодые женщины, абсолютно не понимающие ни слова на иностранных языках, с помощью которых пыталась изъясняться Яна. Они без умолку трещали между собой, пока одна из них укладывала длинные волосы Яны в высокую прическу, а другая подгоняла по фигуре Яны вечернее платье голубого цвета с серебром. В довершение всего Яне на голову надели диадему из золота с брильянтами. Яна поняла, что это украшение старинное и, по-видимому, было фамильной драгоценностью. Довольно-таки жесткий ободок, осыпанный множеством мелких и тремя крупными брильянтами, расположенными по центру, красиво сел на высокую прическу Яны. Девушки нанесли на лицо Яны розовые румяна, рассыпчатую пудру с перламутром, розовый блеск для губ и нежные серые тени. Когда Яна спустилась в зал, где собрались гости, ей не было стыдно за свой внешний вид впервые за последнее время. Мужчины приветливо улыбались ей, женщины ревнивыми взглядами окидывали ее стройную высокую фигуру в красивом платье и изящных серебряных босоножках. Князь Штольберг, величественно держа голову, представлял Яну гостям.
– Это Яна Карловна – русская подруга моего сына.
– Очень приятно, – с наклеенными на лицо улыбками отвечали люди. – А где же сам Карл? Он намерен вернуться в родовой замок? – спрашивали собравшиеся, почему-то обращаясь к Яне, видимо, как к последнему человеку, который видел наследника Штольбергов.
– Разумеется, – отвел глаза князь Франтишек, – наш сын ежегодно навещает нас.
– До нас дошли слухи, что ваш сын владеет ночными клубами. А сам он их не посещает? – ехидно поинтересовалась одна сморщенная, как сморчок, дама.
Яне стало до глубины души жалко князя, так как она понимала, что эта тема является самой болезненной для него, а эти аристократы, словно садисты, сыпали соль на рану.
– Карл не любит ночных развлечений! – сказала Яна. – Мы даже ссорились, потому что я хотела шумных компаний, вечеринок, развлечений в ночных клубах, а Карл предпочитал уединение и тихий ужин в домашней обстановке. Карл не любит сплетни и злобные перешептывания, которые присутствуют на таких вечерах.
– Надо же… – протянула дама с большим бюстом, упакованным в зеленый атлас, – я и не думала, что Карл стал таким занудой… в двадцать лет он давал шороху! А уж сколько у него было девушек! Ведь он и сейчас не женат! Не боитесь, Франтишек, что он загуляет по женщинам и, так и не женившись, не подарит вам наследника?
– Не волнуйтесь, мадам, он обязательно женится на мне! – тряхнула головой Яна, ослепляя «соперницу» блеском брильянтов и поражаясь тому, что на светских мероприятиях так же, как и везде, обмусоливались обыкновенные сплетни.
Яна не запомнила этих имен и титулов многочисленных лиц, присутствующих на приеме, и ей было, честно говоря, неинтересно с ними общаться. Она села в кресло, взяла тартинку и поманила пальцем дворецкого. Тот боязливо приблизился с подносом, на котором поблескивали хрустальные бокалы, наполненные коллекционным шампанским из подвалов замка.
– Может быть… не надо? – спросил он. – Все-таки прием…
– Да меня тошнит от всего, что происходит здесь! От этих сытых лиц, которые осматривают каждый угол в залах и ощупывают перила, радуясь тому, что замок разваливается и приходит в запустение. Им нравится, что Штольберги разоряются. Неужели вы этого не замечаете, Лукаш?! Здесь все фальшиво, и сами гости, и картины в замке! – выпалила Яна в сердцах и, опорожнив бокал шампанского, заела его тартинкой.
