Надежда, психолог из Москвы, узнав у директора детективного агентства, что Яна, их сотрудница, уже выехала по ее делу в Чехию, не смогла усидеть на месте и отправилась вслед за ней.

«В конце концов, это моя подруга погибла, а другая женщина сейчас подвергает себя опасности! Я должна помочь ей ради памяти Варвары. Я даже и предположить не могла, насколько все складывается удачно для меня…»

Надя без особого труда нашла злополучную ферму красоты. Она быстро навела справки о том, как попасть в это закрытое учреждение, и вот она уже сидела в баре, вплотную придвинувшись к мужчине в возрасте с лицом, на котором еще оставались следы былой красоты. По его бегающему взгляду, дрожащим рукам и одутловатому лицу было видно, что он увлекается спиртным.

– Что такой привлекательный мужчина делает в баре один?

Мужчина оглядел довольно симпатичную, знойную брюнетку с широкими скулами, восточными глазами и высокой статной фигурой.

– Вы иностранка? – поинтересовался мужчина, представившийся Миланом.

– Во мне много крови намешено, но живу я в России, – ответила Надежда и заказала бутылку коньяка, самого дорогого в этом баре, лукаво посмотрев на нового знакомого, – выпьете со мной за знакомство?

Милан облизнул пересохшие губы. Уже через час он был готов идти за своей собеседницей на край света.

– Надежда, ты чудо! Пройдем в номер! Продолжим наше знакомство!

– Милан, ты должен мне помочь попасть на ферму красоты. Тебе нужно прийти к заведующей этим учреждением и убедить ее, что мне необходимо лечь в их заведение. Ты должен представиться моим мужчиной, который хочет омолодить свою женщину.

– Но зачем? – не понял Милан.

– Такие у них условия, – пояснила Надя, подливая ему коньяка.

– Брось, Надя! Зачем тебе это? Ты и так шикарная женщина!

– Ты меня не понял, Милан. Мне это очень надо. Если ты меня устроишь на эту ферму красоты, я заплачу тебе премию в пятьсот долларов. Я – женщина состоятельная, скажи заведующей, что готов заплатить любую сумму за мое лечение на ферме.

– Пятьсот долларов… – пробубнил озадаченный Милан, все еще домысливая сумму, названную Надеждой, – с ума сойти! На какие расходы и жертвы готовы идти женщины ради красоты…

Видимо, Милан успел подсчитать, сколько он сможет купить бутылок с коньяком на деньги, предложенные новой знакомой, так как он проявил чудеса лицедейства и убедил Хелену Крамар взять даму из России к ней в заведение. При этом он трясущимися руками выложил кругленькую сумму, предварительно выданную ему Надей.

«Наблюдатель» уже полчаса следил за мужчиной в помятом костюме, сидящим в баре и нагружающим себя виски с содовой. Видимо, он был при деньгах. «Как он жалок!» – подумал «наблюдатель». Он был окрылен успехом после убийства Сергея, и ему не составило труда дождаться, когда совсем пьяный мужчина поволокся на улицу, пошатываясь. Его путь лежал через темный парк, разбитый в самом центре города. Когда он остановился в кустах по нужде, преследователь настиг его и расправился своим обычным способом, орудуя ножом и острыми ножницами.

Ася дождалась наступления темноты и, создав видимость своего присутствия в номере – включив телевизор и душ, – вышла из комнаты. Она крадучись прошла по коридору, спустилась по винтовой лестнице на второй этаж и сразу же оказалась в конце коридора, так как здание фермы красоты имело неправильную форму.

Комната Ольги находилась именно здесь, под номером двадцать восемь. Ася достала булавку и, озираясь по сторонам, вскрыла довольно простой замок.

«Спасибо Яне, – подумала Ася, – в свое время научила меня это делать. Я сопротивлялась, не понимая, для чего мне это нужно. Но упрямая подруга настояла, объяснив, что в жизни все может пригодиться, так оно и вышло…»

Ася оказалась в номере Оли, где пока еще никого не поселили. Комната была со стандартным набором мебели и чисто прибранной. Несколько коробок, наполненных вещами, стояли в углу.

«Наверное, это вещи Оли», – догадалась Ася и присела на корточки перед коробками.

Здесь были сложены одежда, пара туфель и кроссовки, маленький фотоальбом. Она пролистала его. С фотографии на Асю смотрело улыбающееся лицо Ольги рядом с каким-то мужичком замухрышистого вида в бордовом пиджачке и черной рубашке. В конце фотоальбома был сложенный вчетверо листок бумаги. Ася развернула его.

«Оля. Я должен признаться тебе, я не хочу больше ждать, когда ты преобразишься. Это не спасет наш брак. Я виноват перед тобой, что положил тебя в эту ферму красоты, тем самым обнадежив. Я встретил другую женщину, которая полностью соответствует моей мечте. Так что, когда ты выйдешь отсюда, меня ты дома не застанешь. Ты – хороший человек, и я надеюсь, что ты будешь счастлива и простишь меня! Влад».

Асе стало грустно. «Бедная Ольга… у нее случилось несчастье, а никто и не понял…»

Ася увидела внизу в стене какую-то трубу с отверстиями.

«Что это? Странно… по-моему, и у меня в номере есть такая же конструкция… Я не сидела на полу и не обращала на нее внимания. Какой-то воздуховод… нет, это не вытяжка… не камин…»

– Что ты здесь вынюхиваешь? – раздался зловещий голос позади Аси, и резкая боль от электрошокера пронзила ее тело. Она не успела даже вскрикнуть и, забившись в судороге, отключилась.

Перепуганное, загнанное в самый дальний угол сознание постепенно вылезало на свет божий. Ася открыла слезящиеся глаза и едва не ослепла от обилия искусственного света. Она лежала, привязанная за руки и ноги, на обычной железной кровати без подушки и без одеяла поверх белой простыни.

Белые стены, белый потолок, свет, бьющий в глаза через белые матовые плафоны. Ася не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, ее затекшее тело болело.

– Очнулась? – услышала она женский голос с издевкой.

Ася сфокусировала глаза на неестественно молодом лице Хелены Крамар. Она попыталась ответить ей, но вместо слов из пересохшего горла вырвались только нечленораздельные звуки.

– Хрипишь… Раньше надо было думать! Не раз предупреждала тебя, чтобы ты успокоилась и занималась собой. Нет, ты хотела докопаться до правды. Докопалась? Теперь довольна? Да, некоторым дамам мы помогаем отправиться на тот свет. Что в этом такого? Им уже не помочь. Это психические уроды, готовые менять себя до отупения, кромсать свое тело на столе у пластического хирурга ради какой-то эфемерной любви. Я никогда не уважала таких женщин! – Госпожа Крамар изящно присела на край кровати Аси, закинув ногу за ногу. – Это не личности! Они не противостоят судьбе, а плывут по течению, потакая своим мужьям. Да, твои догадки, деточка, верны. Я помогаю этим глупым курицам отправляться на тот свет! Никто и никогда бы не догадался! Потому что я очень грамотно избавлялась от них, ни одна экспертиза никогда бы ничего не обнаружила. Они убивали себя сами.

– Что… что вы делали с этими несчастными? – прошептала Ася.

– Я и мои непосредственные помощники внушали им мысль об их ущербности и несостоятельности…

– Гипноз…

– Считай, что так. Потом под воздействием галлюциногенов, разработанных в моей лаборатории, женщины сами доводили себя до кондиции. Кто-то объедался до смерти, кто-то плавал или трудился на тренажерах до остановки сердца. Сами психотропные вещества очень недолговечны, они быстро улетучиваются из тканей жертв. Чистая смерть… а вина полностью ложилась на нарушившую режим пациентку. Не смотри на меня такими глазами, я убивала не каждую женщину, а только ту, которую заказывал муж.

– Заказывал? Именно поэтому вы любили разговаривать с мужьями пациенток?

– Конечно… Я прощупывала, насколько муж, мужчина привязан к моей клиентке и сможет ли он стать моим заказчиком. Такое чистое, без подозрений в убийстве избавление от старой жены требуется многим состоятельным людям, чтобы они смогли начать новую жизнь с молодой любовницей без алиментов и судебных разбирательств. Допускаю, что если ты оказалась у меня на ферме и все время что-то хотела узнать, то, возможно, у кого-то возникли подозрения, и тебя направили сюда прояснить ситуацию. Но эти подозрения останутся всего лишь подозрениями. Доказательств не добудет никто! Надеюсь, ты понимаешь, что тоже не выйдешь живой с моей фермы? Поэтому я так спокойно и рассказываю тебе о своих делах.