Дракон с шумом втянул воздух, точно собака, обнюхивающая чужаков. Ивар выпустил меч из разом ослабевшей руки, понимая, что все их оружие бессильно против такой громадины.

– Отведай нашего пива! – еще раз предложил Хаук, поднимая наполненную до краев кружку.

Дракон понюхал еще раз, и в глазах его что-то сверкнуло. Пасть, в которой поместилась бы телега, распахнулась, явив красный зев и таящуюся за ним тьму.

И тьма эта взревела. Из пасти пахнуло жутким смрадом гниющего мяса, а в реве слышались слова. Ясно было, что дракон говорит, но что именно – понять не удалось никому.

– Что он сказал? – переспросил Нерейд, ковыряя в оглохшем ухе пальцем.

– Явно тара для него маловата! – высказал предположение мудрый Арнвид, в данный момент, правда, нетвердо держащийся на ногах. – Твоя кружка для него все равно что ложка для Кари! Давай ему прямо из бочонка!

Дракон кивнул с такой силой, что нижняя челюсть со скрежетом проехалась по камням, а затем закрыл глаза и распахнул пасть, всем драконьим видом показывая, что готов, наливайте!

Хаук ухватил бочонок, тот недовольно булькнул, и пиво, журча, плеснуло прямо на широкий драконий язык. Ручьем потекло в глотку, с хлюпаньем втягиваясь в темный провал у основания языка.

Пиво все лилось и лилось, не желая заканчиваться. Дракон не шевелился.

Викинги смотрели как завороженные.

– А нам потом хватит? – рискнул нарушить тишину Кари.

Судорожно сглотнул, поддерживая соратника, Торир.

– Надеюсь, что да, – ответил Хаук, переворачивая бочонок и встряхивая его. Внутри радостно чавкнуло, сигнализируя, что посудина опять полна.

Дракон неторопливо прикрыл пасть, а когда распахнул глаза, то свет их был уже не так ярок, в лиловой глубине вспыхивали и гасли золотистые искорки довольства.

– Присаживайся, д-дружище, к к-костру, – с трудом ворочая языком, пригласил Нерейд. – Мы сейчас… час п-по кружечке оппрокинем, з-за зззнакомство, а потом тебе еще нальем!

Дракон проревел что-то с такой мощью, что костер едва не сдуло. Викинги внимательно слушали, но смысла сказанного вновь никто не уловил.

– Тут без бочонка не разобраться! – вынес заключение Арнвид. – Наливай! И чур только – дракона поим по очереди!

Исполинский ящер слегка подтянулся, в круг света влезло самое начало огромного тела, когтистые лапы заскребли по камням, дробя крепчайшие валуны в пыль.

– Ишь как братишка выпить-то хочет! – опрокинув кружечку, заметил добрый Торир. – Должно быть, скверно ему! Тебя хоть как зовут, зеленый?

Ивар пил, уже без изумления наблюдая, как Кари поит дракона. На этот раз тот сам захлопнул пасть. На невыразительной морде рептилии застыло выражение величайшего довольства.

– Верриторриякроималлонакс – имя мне! – проревел ящер вполне членораздельно. То ли пиво придало его глотке необходимую гибкость, то ли лишняя кружечка прочистила викингам уши, позволив слышать то, чего они ранее не могли понять.

– Очень длинно! – сморщился Арнвид, наставительно подняв палец. – Мы будем звать тебя… – эриль на мгновение задумался, – Верлон. Согласен?

Дракон кивнул, дав таким образом тему для нового тоста – за имя. Пиво почти выплескивалось из ушей, но викинги пили охотно, называя новому собутыльнику собственные имена. Тот слушал со вниманием, хотя в огромных глазах разума было теперь не больше, чем у таракана. К хмельному дракон оказался куда менее устойчив, чем его новые приятели.

– А кстати, – в порыве искренности сообщил ящеру Арнвид, – ведь мы на эту гору прибыли тебя убивать!

– Чего? – заревел тот, пытаясь подняться на лапы. Попытка успешно провалилась, и дракон с грохотом и хрустом рухнул на камни.

– Да, убивать! – подтвердил Нерейд, кивая так, что казалось, голова его вот-вот оторвется и покатится в костер. – Сам этот, как его… Оберон нас нанял! А то, говорят, ты тут вреда всякого много творишь, народ обижаешь…

– Вранье! – Поток воздуха, вырвавшийся из пасти дракона, чуть не смел со склона все пожитки викингов. От голоса ящера дрожали скалы, а воздух в ужасе вибрировал.

– Спокойствие, только спокойствие! – поднял руку Торир. – Давайте жить дружно!

Откуда-то сверху доносился дикий грохот – должно быть, разъяренный дракон крушил хвостом скалы. Глаза его, только что тусклые, теперь светились, точно в каждом зажгли по костру, а из пасти рвалось громогласное рычание.

– Плесни ему пива! – Ивар едва услышал голос Ар-нвида. – Твоя очередь!

Ивар хотел было отказаться, но в душе неожиданно вспыхнул гнев. На самого себя. «Сколько можно трусить?» – мысленно упрекнул себя молодой викинг и, решительно подхватив бочонок, который за всю пьянку не стал легче, шагнул к оскаленной морде ящера.

Тот на мгновение примолк, набирая воздуха для дальнейшего рева, и поток хмельной жидкости, попавший прямо в горло, заставил дракона поперхнуться. Некоторое время он сипел, точно старые мехи, а потом принялся поспешно глотать. Пылающие глаза медленно затухали, гнев уходил из них, словно его смывало. Из драконьей глотки воняло уже не столько тухлым мясом, сколько пивом.

– А теперь сознавайся, Верлонушка, – с пьяной рассудительностью сказал Арнвид, когда Ивар отступил в сторону, – кто нам наврал про тебя?

– Никому я не вредил! – прорычал дракон. – А что пугаются – так кто же виноват, что они все такие трусы? Я, может, с ними побеседовать хотел, а они от меня врассыпную. Что ни говори – не всегда хорошо быть большим и страшным!

– А с той фэйри, которой ты чуть голову не сжег, что было? – вступил в разговор давно молчавший Хаук.

– Кто ж ее, дуру, просил рядом вертеться, когда меня отрыжка замучила? – Верриторриякроималлонакс нервно икнул. – Я пламя случайно извергнул, и оно на нее попало…

Дракон тяжко вздохнул и подпер огромной лапой голову. Из гигантского глаза вытекла мутная, как болотная вода, слеза размером с ведро и поползла вниз, оставляя на зеленой чешуе мокрый след.

– А вообще, плохо тут у вас, – проговорил ящер жалостным голосом без всякого рева. – Вот вы первые, кто меня не испугался…

– А откуда ты взялся такой? – вопросил Арнвид, припадая к очередной кружке. Кадык на дряблой шее эриля дергался, словно лягушка, запутавшаяся лапкой в водорослях.

Кружка опустела, после чего выпала из ослабевших пальцев и с деревянным стуком брякнулась о камни. Арнвид некоторое время сидел с закрытыми глазами, покачиваясь, точно куст на ветру, а затем медленно и плавно брякнулся на спину. Вскоре его тонкое посвистывание присоединилось к храпу Вемунда, который уже давно спал.

– Да, откуда ты взялся? – повторил вопрос Хаук, который, судя по всему, падать не собирался. Глаза конунга остро блестели, а поза была напряженной, как у рыси перед прыжком.

– Оттуда, где живут только драконы… – В голосе Вер-риторриякроималлонакса зазвучала надежда. – Ведь вы поможете мне туда вернуться? Правда?

– Посмотрим, – покачал головой конунг и принялся устраиваться на ночлег. Зашуршало разворачиваемое одеяло.

Дракона вновь поили пивом, затем викинги запели. Ящер подпевал голосом гулким, точно из пещеры. Последнее, что запомнил Ивар, засыпая: Нерейд, усевшийся прямо перед драконьей мордой и спрашивающий:

– Ты меня уважаешь, а? Ответь, ты, чешуйчатый! Уважаешь?

Что сказал дракон, Ивар уже не услышал.

Внутри головы гудело, череп, похоже, собрался лопнуть, точно созревшее яйцо. Открыв глаза, Ивар обнаружил, что спит почти в кострище и что в нос ему прет горьким запахом прогоревших головешек.

Дракона нигде не было видно. «Чего только спьяну не примерещится!» – подумал молодой викинг, поднимаясь на ноги. И тут же дыхание застряло у него в горле: огромный ящер дрыхнул чуть ниже по склону, развалившись на спине, словно кошка. Светло-зеленые чешуйки на пузе бесстыдно отражали свет восходящего солнца, хвост вился среди камней исполинской змеей.

Ивар сглотнул и поспешно оглянулся: вдруг дракон вчера под шумок слопал кого-нибудь? Но все были на месте. Разводили огонь чуть дальше, за камнями, чтобы не мешать спать ящеру…