Еще через шесть дней, когда дорога вывела на вершину большого холма, впереди блеснули воды Дейна.
Река была такой ширины, что до ее середины не долетела бы и стрела, выпущенная из самого мощного лука. Огромная масса серой воды двигалась неспешно, посверкивали волны. В небе носились чайки, слышались их пронзительные крики, дальний берег смутно чернел сквозь дымку.
– Какой он огромный, – сказал Олен, – в Танненге куда уже…
– Еще бы, – хмыкнула Саттия, – отсюда до Танненга сотни миль. Насколько я помню, ехать осталось недолго…
Дорога спустилась к реке, окунулась в зеленые, сочные луга и уткнулась в другой тракт, идущий с запада на восток, вдоль Дейна. Он оказался забит телегами, точно улей – пчелами. Путешественники с некоторым трудом втиснулись в их поток, а через пару часов показался Лиден. Солнце к этому времени укатилось к горизонту, а ветер от реки принес прохладу.
Маленький аккуратный городок был лишен стен. Зато мог похвастаться пристанью, около которой толпились округлые речные суда, с высунутыми «лапками» весел похожие на толстых жуков.
– Тут они разгружаются… – пояснил Бенеш, – чтобы не плыть до Безариона. Там стоянка слишком дорогая…
С тракта повернули на одну из боковых улочек. Поехали между одинаковыми, крашеными в желтый и зеленый цвет домиками под красными черепичными крышами. Один за другим миновали три постоялых двора, маленьких, но очень чистых. Лишь у четвертого Саттия остановила коня.
– Приехали, – сказала она, глядя на вывеску с искусно выгравированным и окрашенным в голубой цвет водопадом. – Вы ждите здесь, а я пойду, поговорю.
– Если начнут пороть – кричи, – улыбнулся Олен, – мы тебя спасем.
Но девушка в ответ на шутку не улыбнулась. Она спрыгнула с Чайки, сунула повод в руки Бенеша и пошла через двор. Хлопнула дверь, чуть заметно качнулся висящий над ней водопад.
– Мурррм? – усевшийся наземь Рыжий поднял морду и вопросительно глянул на Олена.
– Она вернется, – твердо ответил тот. – Надо только подождать.
Кот огляделся, ничего интересного не увидел и, повалившись на спину, принялся вылизывать заднюю лапу.
Некоторое время не происходило ничего. Жужжали кружащиеся над отхожим местом мухи, какой-то грохот долетал от далекого порта, а Олен все вслушивался, надеясь уловить доносящиеся из дома голоса. Но не слышал ничего, будто на постоялом дворе все умерли.
Дверь открылась, через нее прошел эльф, высокий и чернокудрый, с узким лицом и длинным носом. Сверкнуло золотое шитье на его коротком торлаке, заскрипели высокие, под колени сапоги с цепочками у голенищ.
– Нехорошо гостям стоять на пороге, – проговорил эльф почти без акцента, – прошу вас, заходите.
– Э… благодарю, – несколько растерянно сказал Олен, ждавший совсем другого приема.
– Мяу, – кот поднялся и неспешной трусцой направился к эльфу. Понюхал его сапоги, а затем потерся о них, задравши хвост.
– Одобрил, – хмыкнул альтаро, и тонкие губы его тронула улыбка. – Знает, кто его будет кормить. Мое имя – Мллиран.
Олен представился, за ним назвался ученик мага. Эльф проводил их к конюшне, стоящей в стороне от основного здания. Внутри нее оказалось сухо и просторно, в пробивающихся через щели в стене лучах закатного солнца танцевали пылинки.
– Тут вашим коням понравится, – сказал Мллиран, – водой и овсом я их обеспечу, и не беспокойтесь об оплате. Для малышки я сделаю все, что угодно.
Олен не сразу догадался, что «малышкой» хозяин постоялого двора, наверняка разменявший не первую сотню лет, именует Саттию. Они с Бенешем расседлали коней, забрали вещи и вслед за эльфом покинули конюшню. Прошли под вывеской с водопадом, и оказались в маленьком зальчике, где едва умещались четыре стола.
За одним из них сидела Саттия, за другим – двое молодых альтаро в серых, вышитых чернью рубахах.
– Обычно у меня останавливаются только соплеменники, – сообщил Мллиран, – но для вас я сделаю исключение. Садитесь, ужин сейчас будет подан.
Двое эльфов проводили людей взглядами, но отвернулись, стоило новым гостям сесть.
– Как ты с ним сладила? – спросил Олен. – Он не производит впечатления сговорчивого типа…
– И не спрашивай, – девушка сделала глоток из серебряного бокала на высокой ножке, и Олен уловил незнакомый терпкий аромат. – Это стоило мне красивых слов и немного слез.
– Я чувствую… тут… необычно, да… – Бенеш завертел головой, ноздри его зашевелились, – запах… странный…
– Еще бы. Тут все сделано из дерева, выросшего в наших лесах. Каждый альтаро, едущий в Безарион или обратно, обязательно останавливается здесь.
Столешница на первый взгляд казалась вырезанной из светло-бежевого камня с темным паутинным узором. Только пощупав, удавалось понять, что это все-таки дерево. Лавки были выточены из красной древесины, а стены обшиты светлыми, почти белыми панелями с голубыми прожилками. Все вместе это источало аромат, напоминающий о березовом соке.
– Алый клен, сребротысячник, каменный тополь, – перечислила Саттия, – и погляди на Рыжего. Ему тут нравится!
Кот лежал на лавке, свесив все четыре лапы. Глаза его были прикрыты, морда выражала блаженство, а из брюха доносилось мощное урчание. От него чуть заметно подрагивали усы.
Около стола появился Мллиран с большой серебряной чашей на ножках в виде птичьих лап.
– Суп из сердец перепелки, – объявил он, – с тертым баклажаном и козьим сыром. Прошу отведать.
– Эльфийская кухня, – шепнула Саттия, когда хозяин отошел. – Очень вкусно, прямо слюни текут…
Олен осторожно погрузил ложку в темно-коричневую жидкость с плавающими в ней комочками мяса. Но, сделав первый глоток, понял, что ничего вкуснее в жизни не едал. За супом последовало жаркое из зайчатины, фаршированной орехами с медом и украшенное свежей зеленью. Ему на смену принесли пирог с лесными ягодами и кувшин с красноватой жидкостью.
– Вино, – сказал Мллиран, разливая напиток по таким же бокалам, как у Саттии, – много пить не советую, вкус только забьете…
– О боги… – простонал Бенеш, глядя на пирог, политый взбитыми сливками, – я больше есть не могу…
– Существует такое слово – «надо», – вздохнул Олен и ожесточенно дернул себя за ухо, – не съешь, так добрый хозяин тебя на кожаные ремни порежет. На красивые такие, узорчатые…
Саттия рассмеялась, а Бенеш мученически вздохнул и принялся за пирог, причем с таким рвением, словно голодал неделю. Олен проглотил свой кусок в мгновение, и запил вином, кисло-сладким, с легким привкусом черной рябины. Погладил себя по животу и понял, что больше не проглотит и крошки.
За окнами к этому времени окончательно стемнело, Мллиран зажег стоящую на стойке масляную лампу.
– Наелись? – спросил он. – И ваш рыжий друг тоже? Пойдемте, я приготовил комнаты.
Кот, обглодавший мясо с бараньей ноги, доброжелательно моргнул и спрыгнул с лавки. Прошел к входной двери, открыл ее мордой и исчез снаружи. Проследив за ним, Олен поднялся и бросил взгляд на отдувающегося Бенеша, у которого не имелось сил встать.
– Хочешь, мы принесем носилки? – предложила Саттия, поправляя волосы на лбу.
– Я сам, да… – ученик мага со стоном распрямился, – нельзя так кормить людей, да… и разве эльфы столько жрут? Они же тощие…
Вслед за хозяином прошли через дверь в дальней части зала. За ней обнаружился тесный коридор и четыре двери, украшенные большими, чуть ли не в локоть бронзовыми цифрами.
– Номер один – для тебя, Саттия, – Мллиран галантно поклонился и толкнул дверь, – номер три – для молодых людей.
– Спокойной ночи, – сказала девушка, – Олен, не забудь утром намазаться.
– Ладно, – буркнул он.
Комната оказалась крошечной, как большой сундук. За узким окном угадывались ветки кустарника, дальше поднимались силуэты домов. Длинные, под эльфийский рост кровати стояли у стен, а между ними приютился столик. На нем в подсвечнике из черного металла горела, потрескивая, свеча.
– О боги… – Бенеш еле дотащился до кровати и рухнул на нее. – Это изощренная пытка…
