– Опровержения не помогут, – сообщила Лена, – все и так уже поверили в китайскую шпионку. Ладно бы на похороны могла приехать мать Люлю. Глянули бы и поняли, что никакая она не китаянка. Так тетя Маргарита умерла! Лучше всего, если милиция отыщет киллера. Тогда он расскажет, зачем убил Люлю, и все заткнутся.

Наступило молчание. В тишине лишь позвякивали столовые приборы. Молчание нарушила Диана:

– Смотрите! – Женщина вытащила из кармана большой брильянт и положила на стол. Огромный, размером с крупное куриное яйцо камень переливался всеми цветами радуги. Свет от люстры дробился в многочисленных гранях, и корунд горел словно елочная лампочка.

– Да, – выдохнул Степа, – ты нашла наше сокровище, где?

– В чучеле совы, – ответила Диана. – У тебя в кабинете стоит жутко грязная сова, ужасная вещь, никогда бы не смогла стать таксидермистом. Хотела взять книгу, подвинула чучело. Оно показалось слишком тяжелым. Я распотрошила его, и, пожалуйста, забирайте брильянт, мне чужого не надо. У нас с Кириллом и так все есть, правда, дорогой?

Кирилл кивнул, не сводя глаз с драгоценного булыжника. Я молча глядела на Диану. Значит, она сегодня съездила в Москву, оценила камень, узнала, что это подделка, и решила продемонстрировать Войцеховским свою преданность и честность. Анна спокойно ела суп, Петька мирно намазывал хлеб маслом. Фрида протянула сухонькую ручонку и ухватила корунд, внимательно оглядела его и произнесла:

– А я все гадала, куда подевалась пробка от кувшина.

– Что ты хочешь сказать? – изумился Степан.

– Ничего, кроме того, что это стекляшка. Вольдемар велел огранить хрустальную пробку. Здорово получилось, на первый взгляд не отличить. Но, если приглядеться, смотрите. – И старуха, взяв острый нож, кончиком чиркнула по алмазу. На сверкающей грани появилась длинная царапина.

– Ну и шутник был ваш покойный муж, – рассмеялся Серж. – Первый раз встречаю такое!

– Отцу приходили в голову дикие идеи, – разочарованно вертя в руках пробку, сообщил Степа. – Жуткий авантюрист. Вот ему, наверное, понравилась бы шутка Кирилла, как раз в его духе.

Фрида усмехнулась:

– Вольдемар был веселый, озорной человек, до седых волос мальчишка. Моложе всех вас, вечно смеялся, никогда не ныл, как Петя, и не делал серьезного лица, как Степа. С ним я чувствовала себя молодой, а с вами – старухой.

Анна попыталась предотвратить ссору:

– На десерт ванильный крем и мороженое.

Степан отмахнулся:

– От всех дурацких шуток у меня пропал аппетит. Пойду отдохну после обеда.

Он быстрым шагом вышел из столовой, Анна последовала за ним. Петька закурил вонючую сигару и пробормотал:

– Ну и шутники.

Кирилл тоже встал и, отказавшись от десерта, вышел. Остальные в молчании доели сладкое и пошли отдыхать.

Вечер прошел тихо. Степа не высовывался из спальни. Петя и Диана играли в гостиной в нарды, старуха громовым голосом пела в комнате песни своей молодости. Серж и Лена опять уединились в кабинете. Поужинали рано и улеглись. Я дочитала привезенный с собой детектив и где-то около часу решила сходить в кабинет. Помнится, на полках внизу стояло несколько криминальных романов.

Кабинет расположен между комнатой Лены и пустой спальней. Когда-то здесь находились покои прежней хозяйки. И комнату Лены отделяет от кабинета крохотная, метра три, ванная с унитазом и небольшой раковиной. Через ванную можно из кабинета попасть в комнату, и наоборот. Дверь замаскирована небольшим ковриком, и я, первый раз оказавшись в гостях у Люлю, испугалась, услышав звук льющейся из-за гобелена воды. Осталось непонятным, почему Степка, кардинально переделав весь дом, оставил эту дверь в нетронутом состоянии.

Я мирно рылась на полках, колеблясь между «Отрубленной головой» и «Кровавыми пальцами», когда в ванной послышался голос Лены:

– И как поступить?

– Не знаю, – ответил Серж, – тебе решать!

– Господи, – завела Лена, – если мы найдем сокровище, проблемы исчезнут.

Серж не отвечал, за дверью послышался звук спускаемой воды.

– Ты спишь? – спросила Лена.

Ответа не последовало.

– Серж, – настаивала девушка, – проснись!

Но мужчина молчал, послышались тихие шаги и звук открывающейся двери. В мгновение ока я оказалась на пороге кабинета и увидела, как Лена прошмыгнула в будуар Люлю. Любопытство погнало меня к комнате Ларисы. В замочную скважину было хорошо видно, как племянница лихорадочно роется в ночной тумбочке и, тихо чертыхаясь, перебирает бумажки. Внезапно дверь ее спальни открылась, высунулась встрепанная голова, и Серж свистящим шепотом спросил:

– Лена, ты где?

Нахалка замерла, я в ужасе отскочила от двери и в два прыжка, как кенгуру, отлетела в противоположный конец коридора. Свет не включали, и я надеялась, что ни Лена, ни Серж не заметят меня, вжавшуюся в стену. Но получилось еще лучше. Девчонка, как ошпаренная, выскочила из комнаты покойной и, не вглядываясь в глубь коридора, побежала в свою спальню. Я подождала, пока закроется дверь, и отправилась в будуар. Что искала тут Лена? Явно не сокровище. Девица просматривала бумаги, но той, что была ей нужна, в тумбочке не оказалось. Интересно! Я пролистала небольшое количество книг, стоящих на шкафу, и засунула еще раз руку между подушками кресла – ничего. Насколько я знаю, Лариса очень не любила, когда кто-то заходил в будуар. Ей вообще требовалось какое-то время проводить в одиночестве. Раньше, когда старуха еще могла ходить, будуар всегда запирался, что служило поводом для бесконечных подколов и шуток со стороны Владимира Сигизмундовича и Фриды, но Люлю твердо стояла на своем. «Мой будуар – моя крепость», – говорила подруга. И где-то в крепости спрятана вещь, которая страшно нужна Лене.

Ночь стояла божественная. За окном в полной тишине падали крупные хлопья снега. Он налип на ветви деревьев, и они выглядели как на картинке. Да, такой холодной, снежной зимы в Москве давно не было, и я, облокотившись о подоконник, залюбовалась зимним пейзажем. Красота, как в мультиках Диснея. И тишина, тишина…

Внезапно послышался тихий скрип. Под моими локтями слегка покачивался подоконник. Подергав его, я обнаружила, что, похожий на мраморный, он на самом деле сделан из пластика. Дальше – больше. Нажав на подоконник, я поняла, что доска поднимается, и обнаружила внутри тайник, где стояла небольшая плоская коробка. Только я ее схватила, как за дверью послышался шорох. Холодея от ужаса, я залезла под кровать.

В комнату босиком вошел мужчина. Опять перед глазами только ноги, причем в полумраке. Ступни приблизились к окну, раздался скрип подоконника, потом сдавленное ругательство и легкий щелчок. Ноги прошлепали к выходу, и дверь закрылась.

Я вылезла на середину комнаты. Кажется, это становится моим хобби – валяться под кроватью Люлю. В доме никто и не думает спать, все ищут. Кто сокровище, кто бумаги. Приотворив дверь, я выглянула в коридор – никого.

Оказавшись наконец в своей комнате, раскрыла коробочку и принялась перебирать добычу. Она оказалась невелика – маленький ключик с биркой, на которой выбито «К-9-98», сложенный листок бумаги и небольшая карточка-реклама. Последняя бумажка выглядела кошмарно: белая бумага с золотыми уголками. В левом углу нарисована девица с гипертрофированными бедрами и грудью. В правом – игривая надпись: «Наши девушки помогут расслабиться». Все ясно – реклама массажного кабинета, а по сути – публичного дома. Вот только непонятно, зачем она понадобилась Ларисе. Листок удивил еще больше, аккуратными печатными буквами в нем было написано: «Павел Степанович Буйнов, ул. 2-я Аэропортовская, д. 7/15, кв. 353. Ольга Петровна Никишина проживала там же. Москва». Кто такие Никишины? Какое отношение имели к Ларисе? Туман сгущался. Если Лена искала коробку, то что ей понадобилось – ключ, карточка или записка? И кто из мужчин знал про тайник под подоконником?

На следующий день, прихватив найденную добычу, я отправилась домой. Дети обнаружились в кабинете. Там же стоял и питбуль Банди. Маня, сопя, обмеривала его шею сантиметром.