– Прошка, епит тфоя мать, уважаю?

Выплеснул водку в рот, с царственной непринужденностью подцепил пятерней заливного, но до рта не донес – замер на миг, пуча глаза, посидел так и медленно-медленно обрушился лицом на стол, повозился, устраиваясь, и мгновенно заснул. Пес метнул на него быстрый взгляд и, должно быть, успокоенный привычным зрелищем, вновь перенес все внимание на Мазура.

– Пусть себе дремлет, блаженный, – с прямо-таки отеческой заботой сказал хозяин. – Ну-с, пора и представиться? Как вас зовут, я уже знаю, а я – Прохор Петрович Громов, владелец здешних мест. Впрочем, что-то мне подсказывает, что вы обо мне хоть краем уха, да слыхали – коли уж знаете моего мистера Кука...

Он произнес все это со страшной серьезностью, так веско, что Мазур понял звериным чутьем: за этим столом многое можно себе позволить, распускать язык, как угодно – но угодишь, пожалуй, к медведю в яму за малейшие сомнения в личности «Громова»... Определенно. И потому Мазур не дрогнул ни единым мускулом лица, чуть подтолкнув под столом ногой Ольгу, – но она тоже сидела с вежливо-каменным лицом, молодчина...

Хозяин испытующе смотрел на них. Массивная орденская звезда, бог ведает от кого перешедшая по наследству, заметно оттягивала полу поддевки, и над левой ключицей виднелась светло-коричневая кожаная полоса подмышечной кобуры. Мистер Кук вдруг завозился, не поднимая головы и не открывая глаз, громко забормотал что-то по-английски, кажется, извещал, что заседание совета менеджеров считает открытым – потом в голос заорал:

– Ептыть, водки! Козьлы, с-суки, пейдорасы...

Нашарил предупредительно подсунутый хозяином высокий стакан, полный до краев, вытянул, как воду, опять-таки не открывая глаз, вновь успокоился.

– Каков? – спросил хозяин, честное слово, с нежностью. – Вот так и делают человека из цивилизованного заморского жителя... Угощайтесь, господа, угощайтесь. Вас я, в отличие от Кука, вовсе не собираюсь напаивать до изумления, так что сами наливайте себе по мере потребности и закусочки не забывайте. Все свежее, без консервантов и канцерогенов... Вы, господин майор, не иначе как служили в десанте или иных крайне зубодробительных войсках? Слышал я про вашу Берлинскую бригаду... Ну, не стесняйтесь. Бедный Мишаня был ухайдокан вполне профессионально, да и из кандалов вы, по слухам, выскальзываете, что твой угорь... Все-таки десант?

– Десант, – кивнул Мазур после короткого раздумья.

– Замечательно. И курс выживания проходили, конечно?

– Был грех.

– Ну что вы так, не грех, а достоинство... И для вас, и для меня. Признаюсь честно – вас-то нам, милейший майор, и не хватало. Вы же видели ваших соседей по нарам – ну, дрянь людишки, я вам скажу, слякоть, слизь, горожане балованные...

– А позволено ли мне будет осведомиться...

– Прохор Петрович, – мягко прервал его хозяин.

– А позволено ли мне будет осведомиться, Прохор Петрович, что стоит за столь неожиданным приглашением в гости? Ваши люди разводят столько таинственности и напускают такого тумана...

– Как им и велено было, вы уж их простите. Что же вы икорку вниманием обходите? По второй, быть может? За приятную встречу мы уже выпили, теперь самое время – за удачную забаву. – Он не отрывал взгляда от Мазура, пока тот не наполнил свою чарочку водкой, а Ольгин бокал – шампанским. – Ваше здоровье! Так вот, милейший майор, что касается приглашения в гости, тут я был не оригинален, простите великодушно. Вы же человек местный, слышали, быть может, как развлекались в царские времена наши миллионщики? Вздумается загулять, велит натянуть канат поперек дороги, вышлет молодцев – и нет прохода и проезда ни конному, ни пешему, невзирая на чины и звания... Вот и решил я возродить старую традицию. Только народишко плыл в сети на удивление убогий, узнав о вас, я прямо-таки душою воспрянул... – улыбка у него стала хитроватой. – Ну, не буду вас далее томить. Пригласил я вас, чтобы вы и ваша очаровательная супруга приняли вместе с нами участие в охоте. Вот вам и весь секрет, других не держим...

– А на кого будем охотиться? – спросил Мазур.

– Это мы, простите, будем, – с мягкой улыбкой поправил Прохор. – Я и мои гости. А вам выпадает несколько иная роль – потому что на охоте всегда бывает, если можно так выразиться, две стороны. Одна охотится, а на другую, соответственно, охотятся. Без этих двух сторон, согласитесь, охота бессмысленна, необходимы и охотник, и дичь...

– Это что, шутка? – спросила Ольга.

– Как по-вашему, все, что вы здесь видели, напоминает хоть немного шутку?

– Не особенно.

– Вот видите. Поверьте, все здесь делается всерьез. Даже мой эскулап и орел в золотых погонах нисколечко не играют. Им невероятно хочется жить именно так, и быть именно теми, кого они в данный момент собой представляют. Так что для них это – серьезнее некуда. А уж когда речь заходит об охоте, не ищите в ней ни малейшей несерьезности. Нет там и призрака игры...

– Очень мило, – сказал Мазур. – И как все это, простите, должно выглядеть?

– Вот это уже деловой разговор, – кивнул Прохор. – Выглядеть все будет предельно просто. Послезавтра, а может быть, уже и завтра вас забросят на вертолете в тайгу. Вертолет немедленно улетает, и вам дают час форы. А через час мы начинаем охоту. Разумеется, если вы будете себя вести, как и подобает приличной дичи, забава затянется не на час и не на сутки... Без минимума снаряжения я вас не оставлю, не беспокойтесь – дам ножи, немного еды, спички... Компаса, простите, дать не могу – вы когда-нибудь видели медведя или оленя с компасом? Я тут, пока летел, кое-что обдумал... Персонально вам, майор, я даже дам наган с патронами. В последнее время дичь нам попадалась трусливая и ленивая, так что не помешает, право, добавить пикантности, пощекотать нервы, чтобы для охотника это стало не просто безопасной забавой, а обрело определенный риск для жизни...

– Я ж могу рассердиться, – сказал Мазур. – И влепить из вашего нагана кому-нибудь между глаз...

– И прекрасно! – воскликнул Прохор. – Не думайте, бога ради, что вам подсунут пустышки. Настрого прослежу, чтобы патроны были боевыми. Вы, должно быть, сами понимаете: охота, где нет для охотника ни малейшего риска, превращается в совершенно убогое развлечение вроде стрельбы по пустым бутылкам... Я вам не просто разрешаю воспользоваться оружием – я настаиваю, чтобы вы его пускали в ход при первой же удобной возможности!

– А вы?

– Простите, майор?

– Вы будете с оружием?

– Естественно. Мы же охотники. Все должно быть честно. Если вам разрешается стрелять в охотников, они должны отвечать тем же.

– А потом?

– Когда – потом?

– Ну, чем эта ваша охота должна закончиться? – спросил Мазур.

– Помилуйте! Чем заканчивается приличная охота? Неужели вам еще нужно объяснять?

– Так это что, всерьез?

Казалось, Прохор огорчился:

– Бог ты мой, а мне-то казалось, я вам все растолковал быстро и недвусмысленно... Конечно, майор. Все всерьез. Как настоящая испанская коррида – я умолчу о португальской, это сущая профанация, там с быком просто играют... Все всерьез. Если вас настигнут, все для вас кончится крайне печально – уж простите, я не намерен золотить пилюлю и предпочитаю внести ясность сразу. Это же охота...

– Это же убийство! – сказала Ольга.

– Простите, вы ошибаетесь, – вежливо поправил Прохор. – Это все-таки охота, древнее и благородное занятие настоящих мужчин. Не думаете же вы, будто я настолько лишен благородства, что выпущу вас в тайгу в кандалах? Что вы... Никаких кандалов. У вас будет свой шанс. Признаюсь откровенно, зыбкий шанс, невеликий согласно теории вероятности – но он будет. Настоящий охотник никогда не потребует, чтобы оленя для него привязали к дереву. Мы, я и мои друзья, до таких пошлостей никогда не опускались. Любим настоящую охоту...

Мазур аккуратно налил себе водки и выпил. Опустив взгляд в тарелку, работал вилкой. Мысли не растекались по древу, он как-то сразу поверил, что розыгрышем не пахнет. Столь гнусно начавшееся предприятие чем-то подобным и должно было закончиться...