Не совсем корона, но все же всякому ясно, что ее владелец – человек королевской крови. Он надевал похожую на свою маленькую головку на самых торжественных приемах во дворце. Она была слишком большой, видимо, принадлежала ранее одному из братьев.

– Ее светлость приобрела ее у гарнского купца, – ответил Хабиба. – Я не спросил ее зачем и не оспаривал ее решение вернуть корону тому, кто имеет право носить ее.

Она все знала с самого первого дня в оружейной на Жемчужном острове, а может, даже и раньше. Неизвестно, сколько он находился в кабале, в то время как правитель Фаршо и его супруга знали, что он несправедливо захваченный принц. Льешо думал, быть ли теперь благодарным, что его не убили на радость завоевателям, или рассерженным, что они так долго позволяли Марко издеваться над ним.

– С вашего позволения, – поднял Хабиба корону над Льешо, и юноша кивнул в знак согласия.

В мгновение, когда холодный металл прикоснулся к голове, на него словно снизошло благословение, которое с такой неимоверной силой проникло в его сущность, что юноша чуть не потерял сознание. Он упал бы, если б его не поддержала Льинг.

– Вы в порядке, мой принц? – спросила она.

Льешо кивнул и только теперь осознал, что мастер Ден прав. Он принц, и чтобы это доказать, нужно просто быть самим собой. Льешо прошептал молитву богине с просьбой, чтобы она приняла его как достойного.

– По коням, ваше высочество? – заторопил всех Хабиба. – Посол Хуанг ожидает нас.

– По коням, – согласился Льешо.

У него было много страхов перед предстоящей встречей, но ни одному из них не предстояло оправдаться в полной мере. Что бы ни произошло, он встретит события с достоинством настоящего принца.

Сержант Хабибы собирался посадить Льешо на боевого коня, которому юноша едва доставал до спины. Принц выбрал небольшую крепкую лошадь, похожую на фибскую пони. Друзья тоже отказались от величественных коней. Они выстроились по правую руку мага Хабибы.

Мастер Ден не хотел садиться на коня, но его все же убедили ехать на толстой самодовольной кобыле, которая, почувствовав вес всадника, лишь недовольно фыркнула и спокойно подъехала к Хабибе слева. Почетный караул, состоящий из двадцати солдат Хабибы в цветах ее светлости и провинции Фаршо, стали в строй за своими предводителями.

– Наиболее благоприятное количество, чтобы создать имя принцу, являющемуся на аудиенцию, – объяснил Хабиба для Льешо, – и не так уж много, дабы посол Хуанг Го-Лун не подумал, что мы пришли с целью устрашения.

Это было верно. Разведчики Хабибы сообщили, что гвардия императора в количестве более пяти тысяч человек стоит наготове на расстоянии одного ли. Они разбили лагерь на пшеничном поле, оставленном под паром. Когда Хабибе сообщили об этом, он лишь пожал плечами.

– Мы ищем помощи Небесного Императора, а не оспариваем справедливость его правления в своей провинции. Если он отвергнет прошение ее светлости, придется признать поражение, даже не начав борьбу.

Льешо встревожился.

Их группа прошла через свой лагерь и вышла к лесу, служившему границей между провинциями Тысячи Озер и Шан. По двое они вошли в лесную чащу по узкой дороге, вившейся меж высоких дерев, чьи толстые ветки загораживали солнце. Юноша вздрогнул, когда его лошадь вошла в тень. Лес словно уснул. Что могло так напугать умолкших птиц и сверчков? Вдруг посол императора решил расправиться с неким сверженным принцем, вероломно послав стрелу из-за дерева или кустов, ютившихся вдоль дороги.

Каду с Бикси ехали впереди, исследуя тропу, за ними следовали Хабиба и Льешо. Незащищенные, они заняли позицию во главе группы, чтобы показать доверие и добрую волю. Колдун признал, что юноша выше его по титулу, и предоставил ему в процессии место ее светлости, от имени которой они отправились с прошением. Маг молча бросал бдительные взгляды направо и налево. Льешо заметил за собой, что он тоже постоянно высматривает опасность с мыслью о том, что Марко вышел из последней битвы целым и невредимым и неизвестно где сейчас находится, собирая новые силы. Мастер Ден ехал за ними в гордом одиночестве, позади – Льинг и Хмиши. Завершали шествие двадцать человек гвардии Хабибы.

Льешо держался прямей. Короткое копье, которое ему вернула ее светлость, было до сих пор спрятано в его вещах, зато фибский меч красовался в ножнах, прикрепленных к седлу чуть выше колена. Хабиба ничего не сказал по поводу ножа, который скрывался под рубашкой. Для юноши фибский нож был не менее важен, чем корона. Он свидетельствовал о его титуле, поэтому Льешо нащупал за воротом леску, снял ножны с шеи и пристегнул к поясу. Вот теперь он ощущал себя принцем Фибии, возлюбленным богини и наследником престола. Подбородок инстинктивно поднялся, во взгляде не осталось и следа от нерешительности.

– Ваше высочество, – с улыбкой обратился к нему Хабиба, – я рад, что вы наконец к нам присоединились.

Льешо ответил прямым суровым взглядом:

– Я знаю, что о нас думают в Шане. Для них мы варвары, соблазненные богатствами запада и пришедшие к гибели из-за того, что слабей своих диких соседей.

Хабиба удивился такой трактовке взгляда императора на Фибию. Продолжение речи изумило его еще больше.

– Они ошибаются. Возможно, мы варвары, но рабство сделало нас сильней.

– Фибия когда-то славилась хитростью, – словно похвалил страну Хабиба.

– Мне ничего об этом не известно, – сказал Льешо, сардонически скривив рот.

– Не сомневаюсь.

Они достигли края леса, Хабиба всмотрелся в даль широкого поля. Волны низкой травы покрыли борозды пашни. На земле под паром выросли шелковые палатки как грибы после дождя. У тропинки их ждали три всадника. Один из них, в тяжелой накидке имперского маршала, приблизился поприветствовать их. Его сопровождающие, в форме имперского конного батальона, ожидали, держа руки на рукоятках мечей.

– Хуанг Го-Лун, посол Небесного Императора, Великого Бога Шана, передает свое почтение Хабибе, слуге ее светлости, правительницы провинции Фаршо, – проговорил маршал, – и просит принять подношение и благословение императорского дома.

Он не упомянул Льешо, однако не сводил взгляда с принца Фибии, пока Хабиба не вытащил меч для ритуала верноподданства.

Сначала Хабиба поцеловал лезвие, затем протянул маршалу меч рукояткой вперед:

– Ее светлость молит посла императора принять ее покорного слугу и выслушать жалобную просьбу. Правитель Фаршо лежит погребенным, его владение и имущество захвачено врагами, которые хотят опустошить и земли ее отца.

– Посол Хуанг обсудит с вами эти и иные вопросы, – дал согласие маршал.

Он не произнес никаких слов о расположенности посла, давшей бы надежду на успешный исход слушания, а лишь развернул коня и, еще раз искоса взглянув на Льешо, направился к самому большому ярко-желтому шатру, стоящему на возвышении.

– Он знает, кто я такой, но ничего не сказал обо мне, – разозлился Льешо, когда маршал отъехал.

Юноша не понимал, как можно официально игнорировать его присутствие и при этом непрестанного пялиться на него.

– Конечно, он знает, кем ты себя считаешь, – поправил его Хабиба, тронулся вперед, дав знак следовать всей компании, и добавил: – Об этом ясно говорит твоя одежда и манера держаться. Он проявил интерес, но не удивление.

– Не только у вас есть шпионы, – предположил Льешо.

– Не только, – прищурил глаза Хабиба, словно хотел увидеть сквозь желтую рубашку сердце юноши.

Ему самому не понравился такой настороженный прием, и Льешо пришлось не по душе, что колдун может в чем-то просчитаться. После напряженного раздумья Хабиба пожал плечами, что означало переход к выжидательной позиции:

– Скоро мы узнаем, что думает о нас посол.

Какие-то мысли назревали под внешне отрешенным выражением лица Хабибы. Льешо догадывался об этом и понимал, что если у колдуна есть подозрения, то ему самому лучше держаться настороже. Он сжал рукоятку меча.