Сухмет хохотал не меньше минуты.

— Я замаскировал его, господин.

Старик ушёл за водой для чая. Лотар смотрел в небо, пока не уснул. Он был всё-таки очень ещё слаб. Когда он открыл глаза, в небе стояли последние звёзды. Они казались такими близкими и чистыми, словно не было никогда ни насилия, ни жестокости, ни самой смерти. Лотар улыбнулся и осмотрелся по сторонам магическим видением.

Сухмет сидел рядом с тоненьким пламенем, которое изгибалось дугой над его головой и направленно, как штырь, ярко светило на страницы книги, которую старик держал на коленях. Увлечённый чтением, он не заметил, что Лотар больше не спит.

Желтоголовый поднялся и подошёл к оставленному на костерке котелку. В нём был густой, тяжёлый, как августовская ночь, бодрящий, чай. Лотар выпил кружку, налил вторую и подсел к Сухмету.

— Готовишься стать сильнее всех? Старик улыбнулся.

— Пожалуй, я зря поучал тебя, господин мой. Даже я не сумел бы сразу выполнить все те магические трюки, о которых говорил тебе. Не стоило и пытаться.

— Получается, что я не так уж безнадёжен?

— Ты сделал только ту ошибку, что оставил слишком видимый след за собой из шаров, вытекавших из посоха.

— Кстати, ты знаешь, что это было?

— Ты открыл один из мельчайших клапанов посоха, когда рассматривал его в спальне Атольфа.

— Мне нужно было удостовериться.

— Правильно, но потом следовало убедиться, что ты не нарушил его покоя. А ты этого не сделал.

— Кстати, откуда ты всё знаешь? Следил за мной отсюда?

Сухмет так сокрушённо покачал головой, что Лотар сразу понял, что брякнул какую-то глупость.

— Кто же способен пробить магический занавес? Я просто прочитал всё, когда готовился тебя лечить.

— Любопытство тебя погубит.

— Это не любопытство. Когда внимательно лечишь, мысли усваиваются поневоле.

Пламя трещало так уютно, что Лотар даже пожалел, что не может направить звук водопада куда-нибудь в сторону. Какая-то огромная, тяжёлая ночная бабочка вдруг вывалилась из темноты и спланировала на огонь. Лотар едва успел подхватить её, чтобы она не сгорела.

Он поднёс её поближе и рассмотрел великолепный узор на крыльях. Она вцепилась в кожу Лотара слабыми коготками и поводила крыльями, как небрежная красавица поводит веером перед кавалером.

— У них уже начался лёт, — сказал Сухмет. — Подумать только, такая хрупкая красота, а долетает сюда с Южного континента…

Вдруг свист, густеющий до тяжёлой вибрации, пронзил мирную тишину весеннего леса. Лотар вскочил и рывком кинетировал бабочку за десяток шагов в тёмную и густую чащу. Он надеялся, что оттуда огонь костра уже не виден и бабочка не сгорит. Вообще-то теперь было не до неё. Лотар узнал свист и удар очень мощной катапульты.

— Это на берегу, — сказал Сухмет, торопливо заталкивая книгу под овчинную скуфейку, на которой он сидел.

Они быстро зашагали к берегу озера.

На стенах замка было светло от факелов, которые держали столпившиеся там люди. С дозорной башни ударил ещё один выстрел. Камень весом не менее пяти стоунов прочертил свою траекторию в тёмном воздухе и ударил в озеро с оглушительным хлопком, подняв тучу брызг. Тогда Лотар и Сухмет увидели, куда целились стрелки.

Это была небольшая, человек на шесть, лодочка, остроносая и быстрая, которая неслась по тёмной воде, удаляясь от замка, к тому берегу, где находился мост и где стояли Лотар с Сухметом. Она была бы совсем неразличима в темноте, но блеклое световое пятно, как гигантский зайчик от невидимого, тусклого солнца, играло на воде, на блестящих шлемах и доспехах воинов, на мокрых вёслах.

— Они убегают, — сказал Сухмет.

Гребцы налегали на вёсла так, что те, казалось, гнутся при каждом ударе о воду. Лодка летела, как птица.

Снова послышался тяжёлый щелчок, потом свист перешёл в гудение толстой струны, потом камень ударил в воду. Человека, сидящего на корме, обдало брызгами.

— А ведь могут прорваться.

Внезапно на башне появился Атольф. Сухмет узнал его по медлительным движениям, в чём-то похожим на движения Чунду. Та же внешняя неторопливость, та же неостановимая сила и сокрушительная мощь.

Между лодкой и берегом оставалось уже не более полусотни ярдов, когда катапульта ударила снова.

— Это их последний выстрел. Промажут, значит…

Камень вдруг изменил направление. Это было почти незаметно, но Лотар не сомневался, что теперь его ведёт так называемый Поводок, что-то вроде управляющего стержня, помогающего при стрельбе большими снарядами даже в самых безнадёжных случаях. Это было даже не очень сложно, но Лотар не ожидал такого от Атольфа.

Камень ударил в лодку, строго в середину, сразу изувечив или убив двоих гребцов, сидевших на самой широкой банке. Лодка переломилась, словно была сделана из картона. Все беглецы оказались в воде, и теперь шансов у них не было — течение неумолимо несло их к краю водопада, к смерти.

Да они и не пытались сопротивляться. Кто-то просто вцепился в деревянный нос лодки и вглядывался в приближающуюся смерть, кто-то принялся ругаться высоким, сорванным голосом… Но нет, от этой мешанины людей и щепок отделилась чья-то тёмная фигура, которая становилась с каждой минутой всё заметнее.

Кто-то не потерял присутствия духа и продолжал бороться. Человек был умел и силён. Он грёб так, что Лотар даже недоверчиво оглянулся на Сухмета. Тот тоже подался вперёд, считая частоту гребков неизвестного пловца.

— У него есть шанс, — сказал наконец старик.

Снова ударила катапульта, камень просвистел в воздухе и поменял направление целых два раза. На это уже решился бы далеко не каждый колдун, даже специализировавшийся в воинской магии. Атольф превзошёл сам себя.

Но он всё равно промахнулся на пару футов. Брызги взлетели в воздух и опали, а пловец даже не обратил на них внимания.

За его спиной обломки лодки и остальные люди унеслись к водопаду и с чьим-то отчаянным криком исчезли в тёмном провале пропасти. Крик смолк сразу, как отсечённый острым клинком.

Но этот удивительный человек, который старался выбраться на берег, всё-таки справился. Он попал в последние водовороты почти на том самом месте, где вчера Сухмет выловил Лотара. Сухмет сбежал по склону и вошёл в воду, чтобы помочь ему. Лотар поспешил за ним.

На последних ярдах силы оставили пловца, и помощь Сухмета была очень кстати. Он поймал его за волосы и втащил в заводь. Потом подхватил под мышки, вынес на берег.

Теперь Лотар узнал его. Это был Завад, замковый шут. Тренированный сторож и метатель сурикенов, который чуть не убил Лотара в спальне колдуна. Он был почти без сознания, глаза его закатились под веки, дыхание было таким судорожным, что хотелось дать ему одну из тех ароматических жидкостей, которые расширяют лёгкие.

Сухмет осторожно положил его на траву и расстегнул ремень, пережимающий грудь. На ремне была сумка.

— Удивительный человек, — сказал Лотар. — Ему это удалось, он проплыл стремнину и не свалился в пропасть.

— Да, он прекрасно тренирован, — согласился Сухмет. — Не хуже тебя, если бы ты был просто человеком.

Луч света, которым Атольф высвечивал лодку на воде, теперь погас или ушёл куда-то в сторону. Лотар наклонился ближе, чтобы рассмотреть лицо шута. Внезапно он увидел чёткие, как нарисованные, и свежие, ещё кровоточащие, рубцы через весь лоб. Это был след хлыста, барского, ленивого и не очень сильного, но болезненного и, безусловно, унизительного даже для раба.

Внезапно Завад очнулся. Он схватил Сухмета за руку и приподнялся.

— Кто вы?

— Не беспокойся, ты жив, ты доплыл, — ответил старик.

— Но вы не выдадите меня?..

— Мы враги твоего господина.

— Прежнего господина… — прошептал шут.

— Ты расскажешь, что произошло? — спросил Лотар.

— Конечно, только не прогоняйте меня.

Как-то мы уж очень сухо разговариваем с человеком, который только что сумел избежать верной смерти, подумал Лотар. Что-то во всём этом было неправильное.