— Может, всё-таки я доделаю? — спросил снизу Сухмет.

— Как ты можешь доделать, если я ещё и не начинал?

Сухмет вздохнул.

Лотар принялся рубить как сумасшедший. Временами, когда ему становилось очень уж тяжело, он откладывал секиру в сторону, осторожно садился на колючки и отдыхал, поглядывая на небо. В один из таких перерывов Сухмет принёс ему флягу с водой и забросил почти в руки. Лотар глотнул холодной воды и почувствовал себя получше.

Солнце поднялось уже выше самых высоких пиков, когда ему удалось прорубить мощный, в палец толщиной, панцирь паука в том месте, где должен был находиться Гвинед. Из прорубленной дыры ударил фонтан такой мерзкой слизи, что Лотар едва не сорвался, отпрянув от неё. Но слизь кончилась, а меча, видно, не обнаружил.

Содрогаясь от омерзения, Лотар запустил в рану палец и попробовал нащупать хоть что-то твёрдое, похожее на дружескую рукоять своего меча. Но ничего не было.

— Сухмет, а меч не мог улететь куда-нибудь в сторону, пока Чунду топтался по камням?

— Не знаю. В любом случае мы его найдём.

Лотар снова принялся рубить, расширяя рану, пытаясь сделать её глубже. Больше всего он злился сейчас на то, что не может посмотреть в Чунду магическим взглядом. Он знал, что это сейчас так же невозможно, как паралитику участвовать в битве. У него не хватило бы сил даже на то, чтобы сосредоточиться как следует. И ещё он злился, что секира была такой тупой, такой иззубренной, такой неловкой…

Внезапно он услышал вместо привычного уже чавканья лёгкий, едва ли не музыкальный звон. Это было так неожиданно, что Лотар вздрогнул. Он отложил секиру, запустил вниз, в лужу отвратительной плоти, руку и кончиками пальцев нащупал навершье своего оружия. Схватить меч получше не получалось, потому что пальцы скользили, но он запустил вниз вторую руку, балансируя на занывших от уколов коленях, зажал меч с двух сторон, потянул его вверх, и… Твёрдый, скользкий шарик подался на дюйм, если не больше, прежде чем выскользнул из уставших рук.

Лотар, не обращая внимания на грязь, капавшую с рук, вытер пот со лба, снова взялся за меч, уже уверенней, потянул и…

Гвинед, неповреждённый и почти неиспачканный, блестящий, как всегда, вылетел из внутренностей Чунду, словно сам с охотой освободился из заточения!

Лотар хотел было поцеловать клинок, но его остановил предостерегающий крик Сухмета, который кудахтал от радости внизу. Тогда Лотар прижался к стали лбом, словно вбирая в себя непобедимую силу и грозную радость своего оружия.

Спускаться было едва ли не труднее, чем подниматься. Когда Лотар в конце концов тупо, как мешок, свалился на камни, ему показалось, что он вывихнул себе лодыжку. Но он всё равно был счастлив, потому что Гвинед, ясный и весёлый, как солнечный свет, горел у него в руке, и разжать руку Лотара не заставили бы никакие силы в мире.

В ту ночь они спали очень крепко. Легли рано, едва солнышко закатилось в дымку, окутавшую западные горы, и проспали до самого рассвета. Лотар знал, что Сухмета даже после двух бессонных суток не застанет врасплох и горная змейка, не говоря уж о чём-то более серьёзном.

Кроме того, старик, перед тем как уснуть, довольно долго возился с разноцветными мелками и одной из самых толстых книг, а это значило, что он поставил вокруг них магическую защиту и теперь никто не мог увидеть, что здесь происходило.

Но с первым лучом солнца Лотар ощутил какое-то беспокойство. Не открывая глаз, он поднял голову и прислушался. Да, рядом творилось что-то важное и спешное, что нужно было понять. Он хотел позвать Сухмета, но тот уже не спал, а прислушивался внутренним слухом к той же непонятной кутерьме.

— Что это?

— Люди. — Сухмет ответил, не разжимая губ, стараясь не потерять картинку происходящего.

Лотар был ещё настолько слаб, что и не пытался по-настоящему включить свои магические способности.

— Их довольно много. Со всеми я сейчас не справлюсь.

— Драться не придётся, — последовал ответ. — Они уходят.

— Куда? И откуда они?

Сухмет замер, сосредотачиваясь так, что Лотар даже дыхание затаил от восхищения. Эти приёмы дальновидения он тоже пытался время от времени освоить, но, по словам Сухмета, успехи у него были такими же, как у отупевшего от неправильной пищи, обилия людей и постоянной суеты горожанина. То есть хуже бывает, но не часто.

— Нет, — сказал наконец Сухмет. — Они поставили магический экран. Я не могу прочесть сознание их предводителей.

— Это далеко?

— Ну, раз ты так хочешь…

Сухмет неторопливо поднялся, присел, разминая затёкшие ноги, потом подобрал пригоршню сырого, серого снега и быстро умылся. Одеяло, под которым он спал, намокло от утренней сырости. Солнце только-только позолотило самые высокие облака, но на земле ещё царил ночной сумрак.

Лотар чувствовал себя немного лучше, чем вчера, и, пожалуй, при острой необходимости мог даже пробежать несколько десятков шагов. Но лучше, конечно, было не пытаться, потому что кто знает, чем могли кончиться такие эксперименты?

Вокруг глаз Сухмета появились морщинки. Он смеялся над неприхотливой шуткой Лотара.

— Скоро я буду готов? — спросил уже вслух Лотар.

— Время не имеет для нас большого значения, мой господин.

Всё-таки, когда они отправились по дороге, ведущей в долину, Лотара преследовало ощущение, что они слишком уж провозились со сборами.

Чавкающая под ногами, несмотря на утренний холод, дорога вывела их из ущелья. Примерно в том месте, где они увидели первую перевёрнутую телегу, Сухмет остановился, повертел головой и решительно свернул к одному из самых пологих склонов, какие здесь можно было найти. Похоже, он выбрал этот путь потому, что не хотел попусту мучить Лотара.

Сначала Лотар подумал, что старик чересчур осторожничает, но скоро внутренне поблагодарил его за то, что тот не предложил ему взобраться повыше и покруче. Охотник на демонов задыхался, его ноги дрожали от слабости, и он был похож на новичка, которого впервые свели в поединке с подготовленным воином. И, конечно, он отстал от Сухмета, который поднимался быстро и легко, как будто всю жизнь прожил в горах.

На вершине Сухмет сразу приник к камню, чтобы остаться незамеченным. Лотар посмотрел на него с удивлением, но поднялся к нему уже настороже, не высовываясь сверх меры.

С вершины, где они оказались, открывался вид, от которого захватывало дух. Было видно почти всё — зелёный ковёр лесов и сверкающая лента реки, туманная дымка, поднимающаяся над озером, и высокий, безбрежный колокол неба, поддерживаемый далёкими острыми пиками гор с той стороны долины.

Лотар обернулся. Да, Сухмет не ошибся, отсюда было видно даже то место, где они ночевали перед боем с Чунду. Значит, здесь находился тот, чей взгляд они тогда почувствовали. Лотар хотел было сказать об этом старику, но тот вдруг так сильно дёрнул его за рукав, что у Лотара заныло плечо, и он повернулся лицом к дороге, лежащей под ними.

— Когда-нибудь ты доломаешь мне плечи, и тогда нам нечем будет зарабатывать на хлеб.

— Господин, — сдержанно, так, что Лотар сразу насторожился, произнёс старик, — посмотри внимательно… Только очень внимательно, прошу тебя.

Лотар взглянул, собирая все внутренние силы, которые у него были. Он смотрел почти проникающим зрением, которым иногда видел даже варианты будущего, или прошлого, или вообще того, что было в каком-то ином мире. Но сейчас он… не видел ничего. Спустя минуту ему показалось, что он ничего и не увидит, и решил тогда, что и Сухмет может ошибаться.

— Ты уверен?..

Внезапно в него хлынула энергия Сухмета. Это было так неожиданно, как если бы старик окатил его крутым кипятком из ушата, который до этого прятал за спиной. Несколько мгновений Лотар боролся только за то, чтобы в этом потоке дружественной, но всё-таки чужой жизненной силы сохранить собственное восприятие происходящего.

Когда он справился и даже усвоил большую часть полученной энергии, он почувствовал себя гораздо лучше, почти нормальным и здоровым Лотаром Желтоголовым, только его яркое мировосприятие было изменено на более сдержанное, словно все цвета и запахи немного поблекли. Так чувствовал Сухмет, и это передалось Лотару. Но зато теперь его чувства не были затуманены слабостью или болью.