Я знаю, где он крутится, подумал Ростик, но ничего вслух не сказал. Не о том следовало думать. Хотя, с другой стороны, о чем же еще?.. И внезапно он понял, почти закричал от посетившей его догадки:

– Ким, стой! У тебя крейсер же почти нормальный, летать может? И топлива, наверное, достаточно?

– Ты что задумал? – подозрительно спросил Ким.

– Нужно сходить к Перевальской крепости.

– Они почти наверняка уже отбились, – сказала Людочка. – Высоко там очень, для пауков неудобно, а что им там еще делать, если… – И вдруг она поняла. – Ты хочешь теперь и перевальским помогать?

– Не знаю, но нужно туда сходить.

– Нам бы за Ладой проследить, – недовольно пробурчал Ким, но не очень уверенно, привык доверять Ростиковым предложениям. – Хорошо, давай быстренько, может, и в самом деле что-нибудь важное подсмотрим. Мы еще недалеко ушли.

По требованию неугомонного Кима Рост выстрелил зеленой ракетой, чтобы Лада не волновалась. Как она могла понять, что Ким просил у нее именно не волноваться, а не подавал, например, сигнал бедствия, Рост не знал, но послушно исполнил требование командира крейсера, и они, подняв скорость, пошли на условный юг.

До перевала дошли за полчаса, потом еще столько же ползли по ущелью между кажущихся тут высоченными гор, словно втискивались в узкую и опасную нору. Но еще на подходе к крепости Ким вдруг так вздернул машину вверх, что от гребцов на котлах, которые работали изо всех сил, послышались недовольные взрыки. Рост еще подумал, что теперь понятно, у кого Ким научился рычать, когда ему трудно приходится.

Прямо по перевалу на них катилась волна пауков. Они прижимались к камням, часто останавливались, чувствовалось, что им нелегко приходится, но они тут были. И оказалось их немало.

– Рост, ты бы лучше, чем палить со стен, за этой крепостью по экрану последил. У нас же здесь маневра нет, как мы поднимемся?

– Значит, вперед никак? – спросил Ростик, занявший к тому времени уже вполне привычное для себя место главного стрелка.

– Не могу я тут с ними связываться, – отозвался Ким. – Пара попаданий, и мы вообще отсюда не выберемся, и так регулировки – хуже не придумаешь.

А Рост его уже и не слушал. Он продвигал свое внимание вперед и пробовал понять, что творится там, за складками гор, за поворотами этого чертова перевала… И ничего не чувствовал. Впереди была… да, впереди была пустота, хотя он старался изо всех сил.

Ким, умница, понял, что он творит, и кружил перед пауками на достаточном расстоянии, чтобы им было еще неудобно по нему палить, но не уходил. И наконец-то Ростик сдался, откинулся на спинку стрелкового кресла и громко, чтобы все слышали, произнес:

– Перевальской крепости больше нет. Кажется, пауки подкопались под нее, и ребята не справились.

– Подкопались? – переспросила Людочка. – Как? Тут же один камень.

– Это нам кажется, что камень, а для них – вполне доступная для подкопа почва, – рассудительно отозвался Ким. Он развернул крейсер на север, к Городу, и снял свой знаменитый полетный шлем. – Светлая ребятам память.

По крейсеру прополз шепоток, потом на несколько мгновений стало тихо.

Скорость снова возросла, с каждой минутой дышать становилось легче, Ким пытался догнать Ладу и грузовик. Людочка, когда все немного успокоились, вдруг заговорила:

– Гринев, а ты не мог бы сообразить, кто из перевальских, может быть… – И вдруг она заплакала.

Рычаги не бросила, сидела на своем месте и работала в полную силу, помогая Киму, наравне с двумя другими пилотами, но плечи ее вздрагивали. Ким оглянулся на нее. Рост подумал, что сейчас он прикажет ему сменить разревевшуюся пилотшу, но Ким сказал:

– Смага, и остальные… Нет, но Смага каков! Дураком выглядел и был не ахти какой офицер, а… умер молодцом. Не отступил, дрался до последнего.

– Как тут убежишь? – Людочка уже успокаивалась. – Выйдешь из крепости, пауки все равно настигнут.

– У них же машины, чтобы торф возить. Можно было на них, – неопределенно высказался кто-то из стрелков, кажется, слева.

– Значит, не представилось такой возможности, – хотя Рост подумал, что скорее всего Смага проворонил эту самую возможность. Должен был предвидеть ее, прогнозировать, готовиться к ней… А вот не сумел. Впрочем, о мертвых или ничего, или… И потом, кто же знает, может, Смага и попытался, но не справился.

Все замолчали, в крейсере установилась та дружественная, но тревожная атмосфера, когда все делают свое дело. Через час Ростик сменил Людочку, она оказалась все-таки слаба, чтобы полноценно работать на рычагах, и стал помогать пилотам. Даже пропустил момент, когда они нагнали избитый крейсер и грузовик.

Перед самым Городом Ким вдруг попросил Людочку сменить его и предложил:

– Рост-люд, – кажется, он и не думал шутить, – посмотри-ка на Боловск.

Рост взобрался в башню стрелка, согнав оттуда Зули, и стал смотреть. Город в самом деле стал другим, неузнаваемым.

Прежде, когда все было спокойно, он раскинулся шире своих прежних, земных границ, потому что многие возводили дома с расчетом прихватить кусок земли для огорода, чтобы наладить какое-никакое, а хозяйство или чтобы вырыть колодец, потому что в самом Городе воды было мало.

Теперь же эта граница резко ужалась. Когда-то вокруг центра уже возвели стену, чтобы не прорвались насекомые, но она обветшала за многие годы, лишь около вагоноремонтного ее почему-то восстанавливали. Теперь ее укрепили, сделали выше и протянули дальше. А центр обвели еще одним валом, отделив от жилых кварталов Белый дом, главную площадь, Дворец культуры, кинотеатр «Мир», универ, создав в центре единый защитный островок. Это была хорошая стена, из литого ширского камня, возможно, с подземными переходами для скрытой переброски сил. С юга стена упиралась в стадион, замыкала даже часть парка, где обычно жили городские волосатики, до больницы, которая тоже оказалась внутри защитного кольца.

Другое такое же кольцо почти автономно охватывало завод, часть шоссе и железнодорожную станцию, где Ростик заметил множество людей. Лишь спустя пару минут наблюдения он понял, что люди использовали могучие, еще с Земли оставшиеся сооружения, как склады.

– А аэродром совсем незащищенным остался, – с непонятным выражением в голосе проговорил Ким. И добавил уже по-деловому: – Ты что теперь будешь делать?

– В Город схожу, – отозвался Ростик, – хочу посмотреть, что и как. И почему так мало… эвакуировались? Да, знаешь, еще эта девочка…

– Не сомневайся, похороним, как и всех, на краю аэродрома. Помнишь, там, где пурпурные во время первой войны наших постреляли. – Он вздохнул.

– Меня вот что интересует, неужто Боловск защищаться будет? – спросила Людочка. Ей, после ломового, с безудержным превосходством вражеских сил штурма алюминиевого завода казалось, что защититься невозможно. Что Город постигнет та же участь, что и ее завод, и Перевальскую крепость. Но ей никто не ответил.

– Ладно, ты у нас самый догадливый, – проговорил Ким напоследок, когда они уже плюхнулись на землю, – скажи, сколько у нас времени?

– Думаю, послезавтра они будут здесь, – ответил Ростик. – Ведь какая-то дисциплина у них есть, вряд ли они долго будут отъедаться на наших окрестных фермах, и я заметил, внушительный отряд их стрелков направился как раз в эту сторону… Впрочем, не знаю, может, они начнут оценивать наши земли или побоятся атаковать малыми силами, станут готовиться, собираться для штурма… Но в любом случае, думаю, тебе лучше всего рассчитывать именно на послезавтра.

– Это хорошо, – сказал Ким, – тогда мы отремонтируемся почти спокойненько, если Ладка опять чего-нибудь не удумает, и рванем… – он осекся, говорить о другом командире крейсера в таком тоне при подчиненных, конечно, не стоило.

Рост выбрался из машины в числе последних, за ним с неизбежностью наступающей зимы выбрались и Барон с Зули, они даже ничего не объясняли, не сочли это нужным.

Посмотрев на расстоянии на Ладу, которая уже хмуро разговаривала с двумя другими летунами, чем-то неуловимо похожими на нее и на Кима, Рост махнул ей и потопал в Город. Всю дорогу он пытался высмотреть гласис по всей кажущейся безразмерной длине стен. Но заметил только за уже голыми деревьями поле, уставленное антигравами, называемыми в просторечии «бочками», которые люди отбили во время последней войны с пурпурными. Многие из них были, без сомнения, в порядке, с иных даже пушки не сняли, но летать на них было некому, и слишком мало у людей осталось топлива, чтобы их использовать. Зато ни одного из черных треугольных крейсеров на поле не было. Лада, видимо, не зря старалась довести сюда свою машину.