– Ну, ты даешь, – сказал Ким слегка запекшимися губами. Он был даже не ошеломлен, он попросту утонул в тех видениях, которые вызвал Ростик.

– Рост, – Лада, как всегда, думала о нем больше, чем остальные, она уже немного поддерживала его под руку, может быть, памятуя о тех состояниях отсутствия восприятия и мышления, которые с Ростиком случались на ее глазах, – ты бы прилег.

– Вы все видели? – спросил он для верности, как оказалось, шепотом.

– Видели, чертяка гениальный, – пророкотал Ким решительно. – Это было… было.

– При чем тут Гринев? – неожиданно спросила Людочка. – Устройство-то создал Зевс.

– А ты могла бы так? – с усталой запальчивостью спросила Лада.

Людочка дернула плечами, возможно, она не понимала, какая тренировка сознания нужна, чтобы включить Зевса и чтобы вот так, вполне разумно и удачно, им управлять.

– Не уверен, но что-то в этих… изображениях могло быть и получше, – вдруг на едином, чтобы его понял только Рост, проговорил Бастен.

– Верно, – на едином же продолжила Батат. – У нас были такие мыслители, которые умели даже болезни лечить, рассматривая… их через подобный прибор.

– Он может научиться, – с явным сомнением предположил Барон. – Жаль, я так не умею.

Ростик оглянулся на них, они расположились на дальнем ряду втроем, Бастен даже капюшон откинул. Рост освободился от Лады, положил шлем на приступочку.

– Я понимаю, что вы устали, но нужно лететь в Боловск. Доложить начальству.

– Ты едва стоишь, – вкрадчиво пояснила Лада.

– Он может вздремнуть в гравилете, – сказал Ким. – А мы… – и внимательно посмотрел на Ладу. Потом с большим сомнением оглянулся на Бастена.

– Хорошо, – она согласилась, хотя устала едва ли не больше, чем Рост, – давай дотащимся. Только загребного найди не аглора.

– А я с вами и не собираюсь, – Бастен, чтобы всем все было понятно, поднялся на ноги. – Я опробую эту… машину, вдруг у меня тоже получится.

Комнатуха была та самая, где когда-то, еще при Рымолове, Дондик принимал Гринева, с боковым помещением, где тогда стояла кровать с панцирной сеткой, умывальником, который, естественно, не работал, и вешалкой. Тогда на ней еще висела шинель Дондика с голубыми погонами. Теперь двери в эту комнатку не было, сожгли, вероятно, или еще где-нибудь использовали, поэтому Ростик, подходя к столу Председателя, заглянул в нее. С той поры немногое изменилось, только на вешалке висела портупея, да кровать была не застелена простынками, а на ней ворохом топорщились одеяла. Эта скудость обстановки красноречивее слов свидетельствовала, что в личном плане у Председателя не сложилось.

Как ни удивительно, у Ростика это вызывало уважение, выходило, что Дондику немного нужно, он вполне по-офицерски склонен к аскезе, если уж дело касалось его самого, и вполне умел обходиться самым необходимым. Это было правильно – иметь руководителя, который не требовал для себя показного благополучия, особенно тут, в Полдневье.

И вел себя Дондик в этой комнатке более свободно, чем в своем кабинете, чаще улыбался, и глаза у него оставались спокойными. Даже когда Рост докладывал про аппарат, который удалось обнаружить в подвале на алюминиевом. Еще на этих посиделках – потому что назвать это заседанием или совещанием язык не поворачивался – присутствовали Герундий и Мурад.

Вот Мурада Ростик совсем не рад был видеть, но делать нечего, приходилось с ним считаться, потому что командовал здесь Дондик. Мурад, кстати, постройнел, стал суше, безэмоциональнее и даже благороднее, что с азиатами часто происходит, когда они взрослеют. И слушал он Ростиков рассказ внимательно, только чуть более нервно поводил усами, которые его совсем не красили, по мнению Роста. Сам-то он оброс, пока читал каменные скрижали в Чужом, словно хип какой-нибудь, даже неудобно перед начальством было.

– Та-ак, – протянул Герундий, – говоришь, мы получили исключительный способ разведки? А недавнее прошлое эта твоя подглядывающая машинка может устанавливать? Например, произошло преступление, кража или ограбление, вот я и думаю…

– Погоди, Герман, – попросил Дондик, – эта машинка не только для тебя, она гораздо больше может, чем твои гоп-стопы расследовать.

– Они не мои, – Герундий нахмурился от обиды. – Ты же знаешь, крестьяне жалуются, какие-то у нас банды появились, их склады обдирают… Что ни говори, а преступления всегда следует расследовать и выносить приговор.

– Наверное, когда Квадратный ушел на юг, – отозвался Мурад, – с порядком у крестьян стало сложнее.

– Да погодите вы, – Дондик даже зубами щелкнул, останавливая не в меру разговорившихся помощников. – Рост, тебе следует знать вот что… – Он подумал, неожиданно спросил: – Ты что-то тоже хочешь спросить, верно? Я же вижу.

– Хочу, – признался Ростик. – Идея простая, оставлять одного Докай в Чужом нежелательно. Туда надо кого-нибудь послать, чтобы…

– Подслеживать за ним, – согласился Герундий со вздохом. – Правильно говоришь, Гринев.

– Тут и гадать нечего, – пробурчал Дондик, – Рымолова туда пошлем, он умница и на едином болтает не хуже, чем Василиса твоя.

Да что это у него, подумал Ростик, все – «твои» да «твоя»… Может, как Герундий – огрызнуться?

– Ладно, – Дондик решился, – сделаем так, Мурад, давай рассказывай, как нам вчера докладывал.

– У нас на юге сложилось все непросто, Гринев. – Мурад, похоже, уже выдавал свои новости не раз, даже слегка автоматически слова произносил, думая о другом. – Раньше, во время первой войны с пауками, у них было три, пять, ну, десяток пушек на сотню. Они имели огневую мощь, сравнимую с нашим отделением, и не умели драться с летунами… Почти не умели. Теперь же, похоже, откуда-то они набрали столько оружия, что представляют собой угрозу. До половины их бойцов могут палить, лишь иногда встречаются банды, которые вооружены похуже, но и то, всегда более трети, так сказать, состава могут стрелять.

Рост обдумал эти сведения, они были важными. Хотя и непонятно было, чего от него ждут – выводов или… И вдруг он понял. Да так понял, что даже самому стало неприятно.

– Сами они такие эффективные пушки делать не умеют, мы это проверили, нет у них ни способов добывать металл, ни возможности изготавливать патроны. Поэтому…

– Думай, Рост, – прервал Мурада Председатель, – откуда они могут получать оружие, да еще в таком несметном количестве. Их же там, вокруг озера, тысяч пятьдесят, может, семьдесят, кто их считал… И половина при пушках, – неожиданно он посмотрел на Ростика в упор, – что по этому поводу скажешь?

– Поставляет им кто-то пушки и боеприпасы, – сказал Ростик. Герундий кивнул. – А значит, у них есть канал торговли… Вероятно, это корабли с условной Тасмании, с юго-востока. И они, следовательно, рассчитывают, что комши эту войну с нами могут выиграть.

– Правильно, – подтвердил Председатель. – Поэтому нужно придумать, что делать с этими поставками.

– Я не знаю, каковы сейчас наши ресурсы, но ясно, что комши при таком обороте дела будут усиливаться со временем, а значит… – Рост еще раз подумал, но другого выхода, похоже, не существовало. – Следует отрезать их побережье от предполагаемых союзников, откуда бы они не привозили паукам оружие. – Он еще разок взвесил то, что собирался сказать, и все-таки вынужден был спросить: – Сколько у нас сейчас морских гигантов?

– Семь, – тотчас отозвался Герундий.

– Почему семь? – удивился Дондик. – Восемь. Для одного просто наездника не хватает, так вот он, – Председатель кивнул на Ростика, – и может быть этим… недостающим морским погонщиком. Да и поручим ему это дело, чтобы он… В общем, у тебя всегда получается, не вижу необходимости держать тебя в Чужом, если есть более важные дела.

Рост подозревал, что его снимут с чтения плит в Чужом и освободят от опеки Докай, а потому лишь кивнул.

– Вы же предлагали мне возглавить этот поход, – негромко, с затаенным напряжением вымолвил Мурад.

– Ты, пожалуй, лучше на корабле останешься, – задумчиво предложил Дондик.