– Фаомар, – прошептал тан. – Значит, то оружие в подвале...

– Мы, – прорычал воин, – это гвардия короля. Фаомар поставлял двору бойцов, способных справиться с целой армией, а ты, глупец, все испортил. Прежде чем ты станешь одним из нас, маги поработают над тобой так, что мучения у Фаомара покажутся тебе счастливыми детскими снами.

– Ты лжешь! – крикнул Сигмон. – Фаомар не мог работать для короля! Почему он не жил во дворце?

– Все держалось в строжайшей тайне, – отозвался Волк. – Никто не должен был знать, чем занимается маг.

Потрясенный Сигмон отшатнулся. Чудовища на службе короля! Он и помыслить о таком не мог. Это просто невозможно, король никогда бы не позволил случиться такому! Но следом пришла другая мысль: тан не одинок. У него есть братья. Чудовища. Судя по Волку, жестокие и беспощадные. Истинное зло. Он так боялся, что может причинить людям вред, просто самим фактом своего существования. А теперь...

Сигмон выпрямился и взглянул на закованную в металл фигуру. Враг все еще стоял у лестницы и улыбался, вернее скалился, как дикий зверь.

– Теперь ты пойдешь со мной, – сказал воин, и это прозвучало не как вопрос, а как утверждение. – И будешь вести себя тихо. Тогда, быть может, тебе сохранят память и рассудок.

– Нет, – спокойно ответил Сигмон, – не пойду. Компания кровожадных чудовищ – это не для меня. Сначала я разделаюсь с тобой, а потом найду управу на остальных. И очень надеюсь, что некоторых удастся спасти – так же, как меня.

– Спасти? – ухмыльнулся Волк. – От силы, славы и почестей?

– От жестокости и жажды крови. Не отрицай: я видел, что вы устроили в Гаррене. Я видел, что вы устроили тут. И я сам помню эту жажду.

– И как же ты собираешься спасти нас? – Клыкастая пасть растянулась в улыбке, словно кусок мяса пополам разрезали.

– Есть один способ, – сказал Сигмон, думая о Леггере и его железном медальоне. – Но тебе его лучше не знать. Не думаю, что он поможет тебе. Тебе поможет только хороший удар мечом.

– Случайно не об этом думаешь? – осведомился Волк.

Он разжал железную перчатку и тряхнул рукой. На пол со звоном выскочил железный кругляш и завертелся на камнях. Воин шагнул вперед и наступил на него ногой. Медальон Леггера жалобно звякнул и затих.

– Я чуть опоздал, – признался Волк. – И не застал тебя у старика. Он оказался довольно прыток. Не думал, что справиться с ним будет так сложно...

Сигмон закричал и прыгнул вперед.

Его меч ударил в горло врага, нанося смертельный удар, но встретил на пути сталь. Воин даже не стал доставать меч: латной рукавицей он отклонил в сторону клинок Сигмона, подался ему навстречу и другой рукой ударил в грудь.

Ноги Сигмона оторвались от земли, и на секунду показалось, что под кулаком шкура на груди вдавилась до лопаток. Он взмыл в воздух, как соломенная кукла, и упал спиной на каменную чашу фонтана, окончательно ту разворотив. Чаша распалась на несколько кусков, фигурная колонна разлетелась белыми брызгами по всему залу. А Сигмон распростерся на каменных осколках. Волк остался на месте, он даже не шагнул следом, только ухмыльнулся волчьей пастью – насмешливо и зло.

– Давай, – бросил он. – Давай.

Взбешенный Сигмон вскочил, пинком отбросил с дороги камень, перепрыгнул фонтан и бросился в бой. О боли в груди он и не думал.

Дуэли, как хотел Сигмон еще минуту назад, не вышло. Обезумев от ярости, он без всякого сомнения рубил врага, а тот уворачивался, как мог. Клинок напрасно сверкал молнией: ему не удавалось поразить цель. Воин отбивал меч латными рукавицами, вернее, мягко отталкивал и пытался отвесить владельцу клинка новую затрещину. Но никто из бойцов не преуспел.

Сигмон не помнил себя от ярости. Он уже не хотел победить в схватке, не хотел отстоять свою честь и защитить правду. Он просто жаждал крови врага, мечтал разрубить его на куски, растерзать в клочья, стереть из этого мира, так, чтобы и следа не осталось. Но ему никак не удавалось нанести удар: эльфийский клинок лишь слегка царапал доспехи противника. Волк двигался слишком быстро, быстрее самого Сигмона. Он танцевал в доспехах так легко и свободно, как не всякий акробат мог бы нагишом. Казалось, латы ничего не весят. И вместе с тем служат отличной защитой от эльфийского клинка. Сигмон знал, прямого удара они не выдержат. Если враг замрет и пропустит удар – меч справится. Но Волк не собирался замирать. Он легко и даже небрежно отражал все атаки Сигмона.

На секунду тану стало страшно. Он понял, что не сможет одолеть Волка. В том было слишком много от чудовища, больше, чем в самом тане. Враг даже не достал клинка из ножен – и почти неуязвим. А если начнет сражаться всерьез, то Сигмону не выстоять и пяти минут.

Мысли метались пуганой вороньей стаей. Тан отвлекся, дрогнул, и латная рукавица Волка с размаху ткнула под ребра. От удара Сигмон повалился на спину. В глазах потемнело, дыхание перехватило, но тан успел увернуться от пинка в бок. Поднялся на колени, вскинул меч и лишь тогда выпрямился. И замер.

Теперь они стояли – враг напротив врага: высокий молодой парень с побелевшим под стать мрамору лицом и широкоплечее чудовище, закованное в стальной панцирь.

– Бросай меч и выходи, – велел Волк. – Хватит игр.

– Не раньше чем увижу твою кровь, – сдавленно отозвался Сигмон.

– Надеешься победить? А что дальше? У тебя нет дома, нет семьи, нет друзей. У тебя нет ничего, кроме чужой шкуры, этой отметины, печати, какой Фаомар клеймил своих детей. Ты – один из них.

– Но я не такой, как вы, – холодно бросил тан, потихоньку сдвигаясь в сторону, чтобы обойти воина сбоку. – Я не убиваю невинных людей, не сжигаю их дома, не захватываю в плен детей...

– Потому что ты слабее и трусливее нас, – бросил воин. – Слабак. Недоделок. Бросай меч и выходи из дома.

– Нет, – отрезал тан, сжимая рукоять. – Этого не будет. Прежде ты ляжешь на пол этого дома и умрешь вместе с ним.

– Как жаль, что тебя нельзя убивать, – пробормотал Волк. – Но, думаю, ноги тебе не понадобятся до самой столицы. Ничего, кости срастутся, а руки...

На этот раз Сигмон превзошел самого себя. Он прыгнул вперед, сделал выпад, и эльфийский клинок ударил в доспехи. Те выдержали, но мощный удар отбросил Зверя назад. Закованная в металл фигура отлетела к лестнице, упала, сокрушив спиной каменные перила, и завозилась на ступенях.

Тан с криком бросился к врагу, занося меч для решающего удара, но клинок воина в мгновение ока покинул ножны. Взвыла сталь, Волк отвел меч тана в сторону, и удар пришелся в лестницу. Ступенька взорвалась каменной крошкой, тан пошатнулся, но успел отпрыгнуть вбок.

Волк поднялся на ноги и злобно оскалился, как самый настоящий зверь. В руке он сжимал короткий одноручный меч с широким лезвием, больше похожий на инструмент мясника, чем на оружие солдата.

– Сюда, – рыкнул Волк. – Иди сюда!

Тан попятился, выбирая момент для атаки, споткнулся о кусок фонтана и оглянулся.

Дом полыхал. Из дверей, ведущих в коридоры, валил дым. Из левого крыла доносился треск – пламя пожирало комнаты, перемалывая огненными зубами деревянные ребра дома. Пол содрогался – едва заметно, но Сигмон чувствовал пятками дрожь. Еще немного – и поместье развалится, как куличик из песка, высохший на солнце. Еще немного – и ветер развеет по ветру все, что еще оставалось у Сигмона. Его дом, его жизнь.

– Леггер был прав, – прошептал он, и клинок в его руке дрогнул. – Не нужно пытаться вернуться в прошлое.

На этот раз Волк не стал ждать. Он атаковал первым.

Короткое лезвие его меча плело в воздухе сверкающие восьмерки, и тан едва успевал отбивать удары. Волк атаковал со всех сторон разом – любое движение сияющего круга грозило обернуться смертельным ударом.

Защищаясь от выпадов, Сигмон старался держать противника на расстоянии. Эльфийский клинок был длиннее, и тан умело пользовался этим преимуществом. Но Волк оказался слишком проворен. Он теснил своего противника, и Сигмону приходилось постепенно отступать в центр холла. В конце концов тан перепрыгнул через разбитую чашу фонтана и резко обернулся, выставив клинок. Теперь между ним и Волком оказалось препятствие, и Сигмон надеялся перевести дух.