Друзья бежали изо всех сил, не думаю ни о чем. Просто бежали вперед, в темноту, куда глядят глаза. Думать не было ни сил, ни времени. Они просто спасали свои жизни. Грендир, захлебывающийся воплями, сильно мешал, его приходилось тащить на руках, но друзья даже не думали о том, чтобы его бросить, это казалось невозможным.

Когда орги уже дышали в спину, а Фарах начал задыхаться, впереди, среди деревьев, они увидели множество светящихся точек.

– Факелы, – выдохнул Килрас. – Наши!

– Нажми, – бросил на бегу Фарах. – Быстрей!

Тратя последние силы, они помчались к факелам, проваливаясь по колено в глубокий снег, продираясь сквозь заснеженные заросли. Теперь они знали – куда бежать.

Из темноты донесся крик. Рядом с Фарахом свистнула стрела, но Килрас завопил, проклиная стрелка, и больше никто не стрелял.

– Тасам! – Закричал Фарах, надеясь на то, что сотник где-то впереди, среди солдат. – Орги, Тасам!

С ходу друзья проломились сквозь кусты, и вывалились на большую поляну, заполненную мечниками. Народу здесь было много, полсотни человек, не меньше. И все кричали. Разом.

– Сюда! – раздалось из толпы. – Фарах, сюда!

Сразу десяток рук подхватили подмастерье и потащили сквозь строй, как куль с крупой. Его оторвали от друзей, и они сразу затерялись в толпе.

– Килрас! – крикнул подмастерье. – Килрас!

Но ему никто не ответил. Вместо этого, с края поляны донеслись отчаянные крики боли. Орги, преследовавшие друзей, налетели на мечников.

Фараха уронили в снег и даже не подумали поднять. Он встал на ноги, и оказался среди толпы мечников, спешащих навстречу великанам. На него уже никто не обращал внимания. Килрас исчез, и Грендир вместе с ним. Он снова остался один.

Подмастерье чуть не сбили с ног, толкнули раз, другой. Совершенно ошалев, он вытащил меч из ножен и тоже побрел вперед, двигаясь в общей куче, цепляясь свободной рукой за плечи солдат.

Внезапно мечники стоявшие перед ним разошлись, прыснули в стороны, и прямо на Фараха вывалился огромный орг, размахивающий дубиной. Повернувшись, он одним ударом свалил двух солдат, оказавшись поблизости. Фарад вскрикнул, бросился вперед, выкрикивая молитву, и попытался проткнуть великана мечом. Но клинок не вспыхнул. У подмастерья не хватило сил его зажечь, и меч только слегка кольнул орга.

Тот взревел и отмахнулся от подмастерья, свободной лапой, как от надоедливой мухи. Огромная ладонь, поросшая жесткой вонючей шестью, сбила Фараха с ног. Удар отбросил его вбок, к деревьям. Падая, он сильно ударился спиной и затылком о толстый ствол ели, и сполз по нему в снег. Сил не было. Он не смог встать, только поднял голову. Перед глазами вертелись разноцветные круги, в ушах стоял глухой звон, словно сотня молотобойцев взялись разом ковать мечи. Последнее что он увидел – десяток мечников, навалившихся на орга и рубящих его на куски. А потом свет померк, и подмастерье провалился в темноту.

Очнулся Фарах от тряски. Не открывая глаз, он потребовал, чтобы его оставили в покое, и лишь потом понял, что жив. Голова болела. Казалось, – тупой топор долбит в затылок, пытаясь его расколоть. Ныла спина. Ребра вспыхивали огнем, но дышалось легко. И еще – было очень холодно.

Заворочавшись, подмастерье открыл глаза. Темно. Очень темно. Фарах судорожно сжал кулаки, резко вздохнул – подумал что ослеп. Но тут же разглядел в темноте маленькие жемчужные огоньки. Звезды. Это всего лишь ночь. Тогда он застонал и сел.

И сразу все встало на свои места. Привычный мир вернулся. Оказалось, что Фараха везут в большой открытой повозке, запряженной парой быков. Рядом лежали раненые солдаты. Кто-то стонал, но тихо, едва слышно. Глядя на неподвижные тела, подмастерье подумал, что многие солдаты давно мертвы, но никому до этого нет дела.

Уцепившись за борт повозки, он приподнялся, и стал осматриваться. Оказалось, что рядом идут люди. Молча, стараясь не шуметь.

– Эй! – позвал Фарах. – Где я?

– Тише! – откликнулся солдат с огромной черной бородой, шедший рядом с повозкой.

– Что со мной?

– Ишь, – раздалось с другой стороны. – Очнулся. Лежи тихо, пацан.

Фарах перегнулся через дощатый борт и вцепился в плечо бородача.

– Где я? – прошипел он. – Что случилось, куда мы едем?

Солдат попытался стряхнуть руку Фараха, но не смог. Рука кузнечного подмастерья, не смотря на ранения, была все еще крепка.

– Да тише ты, – сердито зашептал он в ответ. – Не ровен час, орду на нас наведешь.

– Убегаем?

– Да! Разбили нас, пацан. Вдребезги. Навалились кучей, разнесли по лесу, как солому ветром. Вот, раненых собрали и бежим, в долину Халь. Кто цел остался – стали заслоном. Не пускают орду. Но это не надолго. Наших совсем мало осталось.

– Вторая армия? Где она?

– А хрен собачий знает, где. Нету. Поговаривают, что струсили они, вернулись в Сальстан.

Фарах застонал и откинулся на спину. Плохо. Все очень плохо. Састион погиб, Васка и Сасим тоже. Килрас и Грендир исчезли. Наверно, тоже погибли. Войско разбито. Орда победила.

Мысли разбегались, путались. Затылок пронзало острой болью, словно плотницким гвоздем. Фарах застонал и перевернулся на живот. Стало легче. Он подтянул ноги, сжал кулаки. Цел. Вроде, все в порядке. Тело слушается, только мышцы застыли, замерзли. Да голова немного кружится.

Подняв руку, он ощупал затылок. Сухо. Раны нет, только большая, с голубиное яйцо, шишка. Кажется, с ним не случилось ничего не поправимого. Но с остальными…

Лежа на животе, Фарах согревал ладони дыханием и пытался понять, что ему делать дальше. Они проиграли. Орда наступает. Неужели, все кончено? Война проиграна. Или, только одно сражение? Но нет. Он видел орду. Он сражался с ней. Северян много и они сильны. Их ничем не удержать! Это дикая сила, приливная волна, ураган. Вторая Армия, собранная из рекрутов и добровольцев, не сможет удержать границы, это ясно как день. Войска Тайгрена вторгнутся в Сальстан, это лишь вопрос времени. Неужели в мир придет вечная зима? Катастрофа? Не может быть. Этого просто не может быть! Энканас не допустит этого.

Подмастерье зашептал слова молитвы, взывая к всеблагому. Но ответа он так и не получил. Никакого тепла. Бог Огня не отзывался. Зов пропадал впустую, растворялся в темноте. В ответ пришел лишь всепожирающий холод. Хальгарт отныне – вотчина Тайгрена.

От страха и холода свело ноги, по спине пробежала волна боли. Фараха охватила паника. Ему захотелось вскочить и броситься бежать впереди повозки. Домой. На юг. В теплую деревушку, где никогда не видели снега и оргов. Туда, куда не достанут лапы Тайгрена. Очень хотелось жить.

Жить. Простое слово. Оно означает: дышать, ходить, говорить, есть, пить. Фарах очень хотел жить. Когда Ламеранос рассказ ему о предсказании, подмастерье испугался. Но совсем не так, как теперь. Тогда не знал, как это – умереть. Да, он видел смерть и раньше. Дед, Танвар, разбойники… Но он не понимал, что это такое. Не мог примерить на себя, не мог ощутить того, что тоже смертен. Теперь, после битвы в лесу, Фарах понял, что такое смерть. Все его существо боялось гибели, каждая частичка тела трепетала при мысли о том, что его может не стать. Что он перестанет быть. Предсказание… Неужели предсказанию суждено сбыться? Он не хочет умирать. Не хочет!

Уткнувшись носом в холодные ладони, Фарах заплакал. От страха, обиды, бессилия. Ему не хотелось быть здесь, в холодном лесу, где рядом с тобой ходит смерть. Ему хотелось на юг, в тепло, под ласковые лучи дома Энканаса, несущего жизнь. Хотя бы – в Таграм. Да. Ему нужно в Таграм. Надо поговорить с Ламераносом. Как знать, быть может, ученый действительно нашел ошибку в предсказании. Наверняка есть шанс обмануть судьбу. Быть может, он знает, как помочь войскам Сальстана и победить бога Тьмы. Он такой умный. Он много знает. Ламеранос обязательно что-нибудь придумает. Обязательно! Решено – в Таграм. Ему надо в Таграм.

Солдаты шедшие позади, зашумели. Сначала зашептали, потом стали говорить громче. Повозка вздрогнула, быки замычали и пошли быстрей. Солдат, ведущий их под уздцы, заторопился, рванулся вперед.