Фарах был готов учиться день и ночь, узнавая все больше об окружающем мире. Он был готов полжизни отдать за то, чтобы стать учеником Ламераноса и посещать университет. Ведь в нем можно заниматься каждый день, с утра до вечера. Увы, ему это не грозило, даже при самом лучшем раскладе. Его поили и кормили жрецы, спасшие от верной гибели, и подмастерье обязан был вернуть им долг. Но знания можно было получить не только в университете. Для этого хватало и книг.
Именно поэтому вечерами, не обращая на ломоту в натруженной спине, зуд в растянутых мышцах и головную боль, Фарах запирал дверь, вставал на табурет и доставал из тайника книги Ламераноса. Ложился на кровать, ставил на стол огарок свечи и читал до тех пор, покуда не засыпал. К пятнице, как он и обещал Ламераносу, подмастерье одолел обе книги.
Трактат "О Климате" оказался гораздо интереснее записок посвященных наблюдению за Великой рекой в пору разлива. От "Климата" Фарах не мог оторваться, глотал страницу за страницей, порой задерживаясь на одном абзаце, чтобы разобрать дурной почерк переписчика. Эта книга стала для него откровением.
Ранее Фарах ничуть не задумывал о том, почему летом тепло, а зимой холодно. Возможно от того, что провел детство на юге, где и зима и лето схожи. Снег он увидел впервые всего пару месяцев назад, а в западных землях так и не побывал. От этого, книга делалась еще более интересной.
Лартасус, ученый, написавший книгу более полувека назад, вначале прославился путешествиями. Он объездил весь мир, все три государства, а потом уже сел за книгу. Он знал, о чем говорил, видел все сам, а не вычитал в пыльных пергаментах.
На основе своих наблюдений и записок предшественников, ученый делал вывод, что нынешний климат Мира есть противоестественный. Что раньше, предгорья юга были не таким уж жарким местом. А Хальгарт не всегда был завален снегом. Ученый объяснял, что когда-то давно, огненный дом Энканаса то приближался к Миру, неся лето, то удалялся от него, даря природе зиму. Но потом все изменилось. На юге внезапно стало жарко, а на севере холодно и дом Энканаса почти утратил свое влияние на Мир. Причем это произошло сразу, почти мгновенно, от чего природа претерпела большой ущерб. Случилось это очень давно. Около тысячи лет назад. Объяснялся такой эффект довольно просто – судя по священным книгам, именно в это время на юг спустился с небес Бог Огня Энканас, а на севере зашевелился Тайгрен, брат его, повелевавших холодом и тьмой.
Дочитав до этого места, Фарах сообразил, почему книга не попала в разряд запретных. Еще бы, она полностью соответствовала священным книгам о приходе Всеблагого в грешный мир. Любой набожный читатель, найдя эти рассуждения ученого, одобрительно бы закивал. На первый взгляд все было замечательно. Но Фарах знал, что ничего не следует принимать на веру и стал внимательно читать дальше, стараясь уловить малейшие намеки Лартасуса. И конечно, нашел их.
Оказывается, влияние двух богов не было безграничным, как бы крамольно это не звучало. В книге даже был сделан рисунок, разъяснявший эту идею. За горами юга, в пустыне Бога располагался центр тепла. Вокруг него ученый нарисовал большую окружность. А на севере нарисовал другую – символизирующую зону власти Тайгрена. Окружности встречались где-то в районе Таграма. Но самое интересное было в том, что восток и запад остались почти не охвачены.
Запад ученого интересовал мало, – там раскинулось безбрежное море, именовавшееся океаном. А вот восток привлекал его больше. Там, за бескрайними лесами власть Тайгрена и Энканаса ослабевала, рассеивалась. Лартасус делал вывод, что там мог сохраниться климат характерный для Мира древних времен.
Вот тут то Фарах и остановился. Конечно, все это было написано не так откровенно, не в лоб. Свои идеи Лартасус раскидал по тексту, они перемежались абзацами зубодробительных описаний и откровенных глупостей, но Фарах, благодаря своей внимательности вычленил главное – силы богов были не беспредельны. За одну это идею Лартасус заслужил публичное сожжение. Хоть Ламеранос и был прав, об этих книгах не стоило никому рассказывать. Конечно, умный человек догадался бы об этом и сам – хотя бы из-за того, что люди пока не освоили восток, – но рассказывать об этом откровенно, всем, жрецы бы не позволили. "Климат" не запрещен, вероятно, по недосмотру. Наверно, жрецы просматривающие книгу, наткнувшись на яркую мысль о подтверждении прихода Энканаса и Тайгрена, не стали особо себя утруждать и подробно изучать остальной текст. Вместе с тем, пытливый и внимательный читатель мог извлечь из книги много нового. Это и не замедлил сделать Фарах.
Дальше начиналось самое страшное: Лартасус строил предположения о том, что будет с миром, если одна из сил победит. Вывод он делал неутешительный. Для начала ученый описал ужасы вечной зимы, что наступит, если победу одержит Тайгрен. Промерзшая земля, неспособная взрастить семя, погибшие деревья, застывшие реки… Люди не смогут выжить в этом ледяном доме. Ну, разве что некоторые – либо продавшиеся Тайгрену изменники, либо самые сильные и везучие, переселившиеся на юг и приспособившиеся к новому климату. Обычные животные вымрут, а опустевшие земли заселят северные чудовища. В этом мире не будет места обычному человеку. Тот, кто захочет выжить – должен будет измениться.
Подобная картина конца света не стала для бывшего подмастерья откровением. На занятиях, Састион часто обращался к этой теме и стращал воспитанников вечной зимой. Особенно страшно его рассказы выглядели накануне войны с войском тьмы, движущимся с севера. Так что тут Лартасус не удивил Фараха.
Зато следующий абзац текста, завешавший книгу, поверг его в самый настоящий ужас. Читая его – всего несколько предложений, отрывистых и скупых, воспитанник почувствовал, как волосы у него встают дыбом, а по спине, не смотря на холод в комнате, ползет струйка пота.
На первый взгляд, ничего особенного в этих строках не было. Просто написано, что в результате полной победы Бога Огня Энканаса, сфера холода исчезнет, а климат мира довольно ощутимо измениться. Вот это – довольно ощутимо – и привело Фараха в ужас. Перед его глазами встала выжженная жаром пустыня, простирающаяся от южных гор до самого Хальгарта. Зной, палящее солнце и засохшие деревья. Пересохшие реки и ручьи, кости животных выбеленные безжалостным огнем дома Энканаса. Смерть и разрушение. Фарах перевернул страницу, вернулся к описанию ледяного конца света и еще раз прочитал про себя одну фразу, водя пальцем по шершавому пергаменту. "В этом мире не будет места обычному человеку". С ужасом он захлопнул книгу, спрятал ее в тайник, бросился на топчан, и с головой укрылся одеялом.
Несмотря на стужу, ему стало жарко. Он боялся даже думать о том, что прочитал. Мысль, высказанная Лартасусом, была не просто еретической. Это нечто более страшное. Она подрывала основы всей веры, утверждавшей, что Энканас заботиться о людях и несет им благо. Она отрицала все священные тексты разом, расшатывала все жизненные основы мира людей. И при этом она была безжалостно логичной.
Чтобы успокоиться, Фарах запретил себе думать об этом. Про себя он обозвал Лартасуса еретиком, негодяем и лжецом. Это принесло облегчение, но отнюдь не успокоило. Умом он понимал, что Лартасус прав, но верить в это не хотел. Его сердце отказывалось принять идею о том, что Энканас может уничтожить род человеческий. И что люди, воюя за Бога Огня, сами приближают конец своего мира.
Это было слишком страшно. Уснуть Фараху удалось только тогда, когда он решил, что Энканас позаботится о своих детях и, победив Тайгрена, не станет простирать свою власть до самого севера. Бог Огня наверняка умерит свой пыл, подарив людям тепло, но не смертельный жар. Придя к такому выводу, Фарах уцепился за него словно утопающий за протянутую руку помощи. Он заставил поверить себя в это и лишь тогда уснул, вернее, забылся тяжелым сном.
На следующее утро, измученный ночными кошмарами, не выспавшийся, Фарах поспешил к Састиону. Найдя того в холле, воспитанник смиренно попросил отпустить его в пятницу к Ламераносу. Старший воспитатель, осунувшийся и похудевший, выглядевший не лучше воспитанников, ничего не ответил, лишь с сомнением поджал губы. Фарах повторил просьбу. Он чувствовал, что ему необходимо встретиться с ученым. Подмастерье хотел выговориться, поделиться с кем-нибудь страхами и сомнениями. Иначе, как ему казалось, он сойдет с ума. Только Ламеранос, читавший "Климат" мог выслушать его и понять. С воспитателями бесполезно об этом говорить. Скорее всего, книгу отберут, за крамольные идеи – накажут. С друзьями – тем более бесполезно. Книгу они не читали, а если разговор услышат, – могли выйти крупные неприятности.
