Драгуны неподвижно застыли в седлах, завернувшись в свои длинные плащи и устремив взгляд на лестницу замка, где на верхней ступени ждали двое скороходов королевы в коротких куртках и кожаных штанах с красными шестами в руках.

Сквозь ветви лип в замок проникали светлые утренние лучи. Меж тем на дворе и на подъемном мосту стала постепенно собираться толпа. Впереди всех стоял высокий человек в овчинной куртке с непокрытой головой, комкая в руках красную вязаную шапку. Это был Ивер, явившийся в замок по приказанию королевы. Крестьяне сторонились Ивера, словно не хотели, чтобы их видели рядом с бродягой, поэтому между ним и остальными зрителями все время оставалось свободное пространство. По Ивер, казалось, ничего не замечал; его глаза были неотрывно прикованы к двери, из которой должна была выйти королева. Он явился сюда с самого раннего утра и с замиранием сердца ждал, что королева исполнит данное ему обещание.

Стоило мельком взглянуть на Ивера, чтобы сразу понять, сколько усилий потратил он в этот день, желая выглядеть настоящим франтом. Его короткая черная борода была тщательно разделена надвое. Зачесанные назад, приглаженные волосы открывали высокий и широкий лоб. Вместо бечевки, которой обычно была стянута его куртка, Ивер на этот раз подпоясался красным шерстяным шнуром. Широкий пояс, за который были заткнуты нож с рукояткой из оленьего рога и блестящая оловянная ложка, довершал этот костюм, по мнению Ивера, представлявший собой верх щегольства.

Вдруг по толпе пробежало волнение. «Идут», — зашептали со всех сторон. В дверях замка показался придворный, который сказал что-то на ухо одному из скороходов. Тот сбежал по ступенькам вниз и дальше через двор с криком:

— Карету его величества!

После этого он снова вернулся на свое место на верху лестницы. Карета тут же подкатила к крыльцу. А толпа подалась вперед, чтобы хоть краешком глаза увидеть знатных гостей, когда они спустятся вниз.

Толпа увлекла за собой Ивера. Среди всех присутствовавших никто не ждал королевскую чету с таким нетерпением, как он. Несколько раз он подносил руку ко лбу, его сердце колотилось, и сам он весь дрожал. В него начал закрадываться страх: а что если королева забыла о нем и о том важном деле, по которому он явился?

Оказавшись неподалеку от лестницы, Ивер вдруг заметил впереди драгун капитана Люкке верхом на жеребце. Ивер узнал Кая, радостно вскрикнул и попытался проложить себе дорогу к нему среди тех, кто очутился в передних рядах, но не тут-то было. Люди эти были плечисты и упрямы, они даже не пошевельнулись, и после нескольких тщетных попыток Ивер понял, что до лестницы ему не добраться. На лбу Ивера выступила испарина. А когда он оглядел свой костюм, то, к своему ужасу, обнаружил, что его франтовской наряд приведен в самый жалкий вид. Тогда он поднял руки кверху и воскликнул с мольбой:

— Ради всего святого, пропустите меня вперед!

— Чего тебе там понадобилось, неотесанный болван? — грубо спросил стоявший рядом с Ивером управляющий. — Скажи спасибо, что тебе позволили стоять здесь, среди честных людей.

— Ах, господин управляющий, — взмолился Ивер, — будьте милостивы, пропустите меня, мне надо поговорить с королевой,

Всеобщий хохот был ответом на эти слова.

— Бродяга хочет говорить с королевой! — крикнул кто-то из толпы. — Пропустите его вперед!

Все стали оглядываться на Ивера и потешаться над ним. Но те, что стояли поближе, тронутые умоляющим и несчастным выражением его лица, потеснились, чтобы дать ему пройти. Ивер рванулся вперед, еще усилие — и радостный клич оповестил собравшихся о его победе. Изрядно помятый, задыхаясь от усталости, Ивер оказался у самого подножия лестницы.

Наверху, у дверей замка, в плаще, накинутом поверх придворного костюма, стоял рыцарь Кербиц. Услышав крик и заметив какое-то движение, возникшее в толпе, когда Ивер пробивался сквозь ряды, Кербиц спустился по ступеням вниз и спросил у него, что ему надо.

— Милосердный господин, — с низким поклоном отвечал Ивер, — я явился сюда по приглашению королевы.

— Королевы? — повторил Кербиц, изумленный не менее окружающих. — По какому же это случаю пригласила тебя ее величество?

— Королева хотела наградить меня за то, что я пришел ей на помощь вчера в лесу во время охоты.

— Как же это ты пришел ей на помощь?

— Я спас ее от смерти.

— Ты?

— Я! — смущенно сказал Ивер. — Никого получше там не нашлось.

— Что-то уж очень много спасителей было вчера у ее величества! — буркнул рыцарь, омраченный воспоминаниями, связанными с охотой. — Убирайся, бродяга, ее величеству некогда разговаривать с тобой!

С этими словами Кербиц сделал знак одному из фогтов6, стоявших у нижних ступеней лестницы. Фогт стал гнать несчастного прочь древком своего протазана, а рыцарь вернулся на прежнее место у дверей.

Несколько секунд Ивер стоял точно оглушенный. В толпе смеялись и улюлюкали, но, казалось, он ничего не замечал. Его лицо потемнело и на глаза навернулись слезы не от унижения, а оттого, что отказ рыцаря допустить его к королеве разрушил его надежды на осуществление заветной мечты.

Но, по счастью, капитан Люкке, объезжая ряды своих драгун, случайно оказался возле того места, куда оттеснили беднягу. Заметив его, Ивер дерзнул предпринять последнюю отчаянную попытку. Он протянул руки к Каю и закричал:

— Господин офицер! Господин офицер! Помогите мне!

Кай услышал этот жалобный вопль, который разнесся по всему двору. Он обернулся и увидел Ивера. Судьба, словно нарочно, подстраивала так, что Кай всегда становился Кербицу поперек дороги.

— Чего тебе надо, приятель? — спросил он.

— Ах, господин военачальник! Вы не узнаете меня?

— А-а, это ты! Как же! Вчера ты повстречался нам в лесу!

— Ну да, это я. Вы пообещали снять с меня бесчестье, а эти господа говорят, сейчас не время, и смеются надо мной и гонят меня.

Кай почувствовал, что он в долгу перед бродягой: ведь это его подвиг вызволил Кая из беды. Поэтому он ответил:

— Потерпи, друг мой. Сейчас мы посмотрим, что можно для тебя сделать.

В эту минуту двери распахнулись, и королевская чета стала спускаться вниз по ступеням. На лице королевы играла довольная улыбка, хотя король все еще задумчиво хмурился. Литавры и трубы встретили появление королевской четы.

Капитан Люкке держался у самой кареты королевы. Рядом с ним стоял Ивер с шапкой в руках. Фогт несколько раз пытался оттащить его в сторону, но после ободрительных слов, сказанных Каем, к Иверу вернулось мужество, и он отчаянно упирался. Эта борьба привлекла внимание королевы. Она вопросительно поглядела на бродягу и подошла ближе. Фогт тотчас отступил к лестничной балюстраде, а бродяга, склонив голову, опустился на колени перед королевой.

— Что нужно этому человеку? — спросила София-Амалия.

Капитан низко поклонился и ответил:

— Он уповает на королевскую милость.

— Кто он такой?

— Он был вчера в лесу во время охоты на кабана.

— А-а, верно. Мы обещали ему награду.

— Он выбрал неудачное время, чтобы напомнить нам об этом, — заметил король.

— Всемилостивейший король! — пробормотал Ивер. — Я пришел сюда еще до рассвета.

— Чего же он хочет? — спросил король.

— Сама не знаю, — ответила София-Амалия, — но раз уж вы, капитан Люкке, стали его заступником, объясните его величеству, чего хочет этот человек.

— Он молит, чтобы с него сняли бесчестье.

— Сняли бесчестье? — изумленно повторил король.

— Да, ваше королевское величество, — подхватил Ивер, которому ласковое выражение королевского лица придало духу. — Я всей душой хочу стать честным человеком, ведь я нищий бродяга, порядочным людям зазорно водиться со мной. Но вчера королева обещала снять с меня бесчестье.

— У нас в стране был в старину такой обычай, — пояснил Кай, — с человека снимали бесчестье, подняв знамена над его склоненной головой.