— Вперед! — крикнул Мангеймер, пришпоривая коня.

Кивнув кузнецу, Головешка последовала за капитаном. Глядя ей вслед, кузнец перекрестился и лишь после этого вернулся к прерванной работе…

— Что же дальше? — спросил Мангеймер, когда отряд уже проделал часть пути.

— Теперь мы напали на след того, кого ищем, — ответила Головешка. — Уж если энги поехали этой дорогой, значит, и Свен вскорости будет здесь. Нипочем не поверю, будто его дружок велел подковать своего коня, чтобы с утра носиться по дорогам одной забавы ради! Если вы согласны со мной, то не лучше ли для начала вашим людям встать на постой в каком-нибудь из здешних крестьянских домов? Отсюда вы можете видеть каждого, кто пройдет по дороге. А я тем временем проберусь в поселок Снесере и выведаю что смогу у жены того самого Иенса, о котором говорил нам кузнец.

Мангеймер улыбнулся.

— Разрази меня гром! — воскликнул он. — Ты мудрая женщина! Но что это кузнец толковал про какую-то помещичью корову и порчу, которую будто бы на нее наслали? Ты что, и колдовством промышляешь?

— Что мне ответить вам, ваша милость? Подчас нужда заставляет пробавляться чем угодно.

Казалось, капитан погрузился в глубокую задумчивость. Неожиданно он повернул своего коня к Головешке и, понизив голос, спросил:

— А гадать ты тоже умеешь?

— Уж это для меня легче легкого!

— Правду говоришь?

— Это такая же правда, как то, что вы сейчас стоите передо мной!

— Погадай мне, — сказал Мангеймер, стягивая с правой руки перчатку. — Скажешь правду, я подарю тебе две марки: они лежат у меня в кармане.

— Как вы узнаете, говорю ли я правду? — спросила Головешка, настороженно глядя на него.

— Мне однажды уже предсказали мою судьбу, — ответил капитан. — Это был прославленный ворожей, не тебе чета. Но если ты сейчас нагадаешь мне то же самое, значит, ты в ладу с истиной.

— Дайте мне вашу руку, — сказала Головешка.

Она пустила лошадь шагом и, схватив руку Мангеймера, несколько мгновений внимательно разглядывала ее.

— Странные приметы! — сказала она. — Я уж стольким людям предсказывала судьбу, но ни разу еще не видала таких примет, как у вас! Не скажу, что нагадал вам тот, другой, это мне неизвестно, но на вашей ладони написано, что вам не суждено умереть ни на воде, ни на земле! Сходится это с тем, что вам говорили раньше?

— Да, некоторым образом, пожалуй, да, — задумчиво ответил Мангеймер. — А вот не написано ли там, что мне суждено разбогатеть?

— О нет, ваше благородие! — ответила Головешка. — По руке этого не прочтешь.

— Отчего же?

— Да оттого, что только от твоей смекалки зависит, заполучишь ты богатство или нет… А вот и наши дома, Смелей въезжайте во двор и дайте отдых коням и людям, только пусть присматривают за дорогой. А я схожу в поселок и постараюсь кое-что разведать.

Было около двух часов ночи, когда энги добрались до густого леса, простиравшегося между Эвердрупом и новой крепостью, которую в 1609 году отстроил на развалинах древнего Паддеборга Иенс Спарре. Пронизывающий северный ветер гнал по темному небу тучи, иногда в просветах между ними мигали звезды. На этот раз лишь чистый случай помог Свену уйти от врагов, потому что Мангеймер, выбрав дорогу на Нествед, зашел слишком далеко на запад, а шведский полковник, направившийся в Кёге, — на восток.

Свен проскочил между ними. Зная наперечет все дороги и тропы, он старался держаться как можно ближе к лесу, где всегда мог найти нужное укрытие. Четверо энгов верхом на конях сопровождали сани. Двое ехали впереди на расстоянии ружейного выстрела, двое других — на таком же расстоянии сзади.

Въехав в лес у Спарресхольма, Свен крикнул по-совиному, что было условным знаком для его людей, а затем остановил сани и спрыгнул на снег. С удовлетворением оглядевшись вокруг, он шепнул Иверу:

— Выходит, мы проскочили, а это, видно, была самая трудная часть пути. Теперь закусим да накормим лошадь, а затем — вперед! Если и дальше так пойдет, мы, пожалуй, еще до рассвета выедем к большим лесам около Леллинга.

— Дело пойдет быстрее, когда мы углубимся в лес: там ведь поджидает нас Еспер со свежей лошадью, — сказал Ивер, положив мешок с едой на оленя.

Свен с Ивером начали есть. Никого из других энгов не было видно. После того как раздался совиный крик и они поняли, что сани остановились, энги направились к опушке леса и стали ждать, вслушиваясь в тишину и оглядываясь по сторонам.

Для отдыха Свен выбрал лесосеку — вырубленную поляну, где были уложены рядами саженные дрова. Отсюда через весь лес вела узкая, неровная тропинка. По обе ее стороны деревья стояли в таких густых зарослях малинника, терновника и ежевики, что получалась как бы сплошная стена. Чуть подальше дорогу перерезал крутой и довольно широкий ров. В него-то и стекала вода из глубокого озера, посреди которого высилась крепость Спарресхольм. Лесорубы перекрыли его сваленными древесными стволами, заполнив просветы между ними ветвями и дерном так, что образовался широкий и крепкий мост.

— С богом! — сказал Свен, поднимаясь с места. — Допей бутылку, Ивер, и поедем дальше. Ты что-то притих, задумался над чем-то.

— Я думаю о кузнеце Асмусе, который повстречался нам, когда мы ехали мимо Энгельхольма. Не сыграл бы он с нами какой-нибудь шутки. Он ведь тогда разговаривал с шведским драгуном, и мне показалось, будто он хотел рассмотреть, что же мы везем на санях.

— Нет! — спокойно ответил Свен. — Навряд ли он узнал нас в нашей егерской одежде. Но возьмем самое худшее: если даже он скажет, чтобы за нами выслали погоню, все равно она не поспеет!

— Он зол на тебя, Свен, с тех самых пор, как ты наказал его за браконьерство.

— Что ж, ничего не поделаешь, а сейчас — едем дальше!

Они снова запрягли лошадь и сели в сани.

В то же мгновение раздался протяжный совиный крик. Свен удивленно повернул голову. Такой же крик был немедленно повторен с другой стороны, и не успело еще заглохнуть эхо, как тут же прогремел выстрел. На дороге послышался лошадиный топот — двое дозорных на всем скаку приближались к саням.

— За нами погоня! — крикнул один из них, выехав к лесосеке. — Вам надо убираться отсюда! Шведы едут вдоль лесной ограды, растянувшись в цепочку. С ними проводник из датчан.

Ивер застыл как вкопанный и уставился на Свена.

— Сколько всадников ты насчитал, Там? — спросил Свен со своим обычным хладнокровием, никогда не покидавшим его в минуты опасности.

— Всадников двенадцать да еще проводник, — отвечал тот.

— Что же означал второй крик? — спросил Свен.

— Слышу, сюда скачут двое других дозорных! — сказал Ивер, приложив ухо к земле.

Он едва успел встать, как с другой стороны показались оба дозорных, скакавших во весь опор. Они осадили храпящих лошадей рядом с санями.

— Шведы зашли к нам с тыла, — зычным басом доложил один из всадников. — Они едут вереницей вдоль рва и ищут лазейку в лесной ограде.

— Сколько их, Абель?

— Я насчитал двенадцать человек, кроме проводника. Он датчанин, я определил это по его речи, когда они вплотную подъехали к нам. Тут я закричал…

— Кто стрелял?

— Один из шведов — после того, как я крикнул по-совиному. Стрелял он наугад, но все же пуля пронеслась где-то между ногами коней.

— Вперед, скорей! — прошептал Свен. — Ивер, прикрепи свои складной нож к рукоятке кнута и нахлестывай лошадь, чтобы она бежала во весь опор. А вы, четверо, сойдите с коней и, как только мы отъедем, завалите дорогу поленьями. Затем двое пусть снова сядут в седло и, отъехав на две-три сотни шагов, соорудят второе заграждение. Ружья пускайте в ход, если будет в том надобность, но берите на мушку только офицеров и, как отстреляетесь, постарайтесь нас догнать.

Отдав эти приказания, Свен подсел к Иверу в сани, и они покатили в глубь лесной чащи.

Недобрые предчувствия Ивера оправдались: Свена выдал кузнец из Борсе. Как только их сани скрылись из виду, он взял у шведа коня и поскакал к Мангеймеру. Догнать капитана оказалось не так уж трудно: ведь, пока Головешка рыскала по окрестностям, его отряд весь вечер стоял на отдыхе в придорожной крестьянской усадьбе. На беду Свена, кузнец с давних пор промышлял браконьерством в здешних краях и хорошо знал окрестные леса, а потому он вывел капитана и его драгунов к Спарресхольмскому лесу кратчайшим путем. Здесь, как разнюхала Головешка, около полуночи один из энгов должен был поджидать товарищей со свежими лошадьми.