В ресторане отвратная жратва - okаy!

На Тверской помойка, пропали мои белые штаны - несомненно.

Бабы на Кутузовском какие-то некрасивые, брр. Какие рожи, а. Нет, какие хари, ну ты посмотри.

Чуть не заснул в Большом театре. Не умеют ставить, блин. Вот у нас, в Метрополитен-опера…

Йес. Вау! Да-да-да.

Потому что: чтобы вам было хорошо, нам должно быть плохо.

Перед отлетом он позвонит и спросит: «Я подумал - а может, вернуться, а? Всем кагалом. Работу найду - с моей-то квалификацией. Квартиру снимем…»

И я отвечу: ни в коем разе. Зачем это тебе - из массачусетского эдема да в нашу помойку, скотство и пьянство, в этот канцероген?

Зачем вам, поручик, чужая земля?

Это чувство не тянет на ненависть. Оно наднационально и внеидео-логично. Иные считают эмигрантское речевое неистовство извращенной формой ностальгии, другие- невротическим выбросом, компенсирующим актуальные неудачи и тяготы, третьи - попыткой окончательного «освобождения от родины», четвертые- завистью к оставшимся (как правило, к людям из той- увы, очень немногочисленной- социальной страты, где по профессиональным нуждам летают по всему миру, меняют иномарки раз в три года и покупают недвижимость в Южной Европе). Хуже всего в этом раскладе уроженцам винниц и ашхабадов, которым не обломилась даже личная детская память о стране, столь будоражащей их политическое воображение, - и, может быть, именно они и заслуживают наибольшего человеческого сочувствия.

Интернет - великая школа примирения с непримиримым. Со временем ты научишься рассматривать - сквозь потоки вербального дерьма - громадное человеческое несчастье, тяжелейшую драму беспочвенности и космическое одиночество. И покажется, что, отстрочив дежурный hate speech, очередной клеветник России посмотрит в окно на восток - и обратится к бывшему отечеству с пронзительным набоковским воем: «Отвяжись, я тебя умоляю! «…» Я беспомощен, я умираю от слепых наплываний твоих!»

Но безнадежно. Не отпускает, не отвязывается. И не отвяжется уже.

Не совсем Россия, не совсем Европа

Калининградская область - сама себе русское зарубежье. Миллион русских, компактно проживающих в окружении стран Евросоюза и НАТО, формально остаются жителями обыкновенного российского субъекта федерации, но уже пятнадцать лет ищут свою идентичность. Пока не нашли.

Сергей Булычев, спикер областной думы и один из трех наиболее вероятных кандидатов на должность мэра Калининграда, до 2005 года был главой управы московского района Бибирево. Председателем облдумы Булычев стал по инициативе губернатора Георгия Бооса. Калининградские чиновники и политики, конечно, сразу сделали вид, что не просто смирились с таким кадровым решением, а даже рады ему, но на самом деле это было очень странное и унизительное для них назначение.

Я спрашивал у Бооса, зачем ему понадобилось везти спикера из Москвы, неужели нельзя было найти подходящую кандидатуру на месте, неужели персона Булычева значит для Бооса столько, что ради нее он был готов поссориться со всеми местными элитами? Боос, не зная, что московский журналист, с которым он разговаривает, калининградец, ответил: мол, вам, москвичам, это трудно понять, но у нас здесь такой регион, в котором в принципе нет коренных жителей. В Калининграде все калининградцы, и Булычев тоже.

Мы разговаривали через несколько месяцев после того, как Боос стал губернатором, к моменту нашего разговора он еще даже не успел перевезти свою семью. И я тогда подумал, что с таким представлением о людях, населяющих вверенный ему регион, Боос так и останется для калининградцев варягом, по недоразумению остановившимся в губернаторской резиденции по дороге из Госдумы в какое-нибудь другое московское присутственное место. Но прошло два года, Боос как губернаторствовал, так и губернаторствует, калининградцы к этому, в общем, привыкли. То, что недавний бибиревский глава Булычев вот-вот станет мэром города, никого уже не смущает, а если и смущает, то совсем не потому, что Булычев только два года как из Москвы.

Предыдущий калининградский губернатор Владимир Егоров пришел на эту должность после рекордного десятилетнего - от Горбачева до Путина- командования Балтийским флотом. Прославиться в губернаторском кресле он ничем по-настоящему не сумел, поскольку находился в предпенсионной полудреме. Единственным достижением губернатора Егорова стала программа «Дети России путешествуют по России», по поводу которой до сих пор трудно понять, провокация это или просто распил областного бюджета.

Идея проста: во время каникул несколько сотен калининградских школьников сажают в поезд и везут, допустим, в Москву. Школьники гуляют по столице, которую видят впервые, проникаются духом большой страны и возвращаются домой уже настоящими российскими патриотами. Единственная проблема заключается в том, что, проведя неделю в московских пробках и осмотрев традиционный набор достопримечательностей (Красная площадь - ТК «Охотный ряд» - Храм Христа Спасителя - Поклонная гора), школьники, как правило, предпочитают следующие каникулы проводить если не в Европе (деньги на такие поездки есть все-таки не у всех), то уж точно дома, у моря. Желание приобщить новое поколение к общероссийским ценностям оборачивается очередным подтверждением традиционной уверенности местных в том, что их город и Россия совсем не одно и то же. Вообще, формулировки «я поехал в Россию» или «я давно не был в России» в Калининграде звучат вполне естественно. Ну да, поехал в Россию - что такого?

Когда в конце 80-х в Калининградскую область начали свободно пускать иностранных гостей, поднялась волна ностальгического туризма: ежедневно границу области пересекали двухэтажные автобусы, набитые робкими опрятными пенсионерами из Германии. Бывшие жители Восточной Пруссии, депортированные в 1947 году, желали увидеть, во что превратились их родные места. Паломничество продолжалось года три и закончилось гораздо неожиданнее, чем началось: очевидно, все, кто хотел посмотреть на бывший Кенигсберг, на него посмотрели, а приезжать второй раз - зачем?

Еще более фантомным оказалось ожидание наплыва российских немцев. Почему-то было принято считать, что немцы Поволжья в своем казахском или сибирском изгнании спят и видят, как бы им скорее поселиться на просторах Калининградской области. Этот миф так и остался мифом - чтобы переехать жить в Германию, не обязательно задерживаться в Калининграде (маленький поселок Ясная Поляна в Нестеровском районе, где под руководством граждан Германии несколько немецких семей из Казахстана строят немецкую коммуну, так и остался местной экзотикой). Зато русские из Казахстана, наоборот, с самого 1991 года начали активно селиться в Калининградской области. Эта волна миграции для еще недавно закрытого региона стала главным впечатлением 90-х: «казахи» (на самом деле - русские) заменили в общественном сознании всех чеченцев с азербайджанцами и таджиков с узбеками, которых в Калининградской области практически нет (первые дворники-гастарбайтеры из Средней Азии появились только при москвиче Боосе). Но и эта «междиаспоральная» напряженность исчезла, так и не проявившись: «казахи» стали гораздо большими калининградскими патриотами и носителями (или искателями) местной идентичности, чем коренные калининградцы.

Понять, что такое калининградская идентичность, очень трудно. Деловые и торговые центры, которыми город застроили при нынешнем губернаторе, делают Калининград похожим больше на среднестатистический российский миллионник, какой-нибудь Новосибирск или Самару, чем на европейские Гданьск или Дюссельдорф. Из здешнего аэропорта летают прямые рейсы в Амстердам, Лондон, Барселону, Афины и бог знает куда еще - но самым популярным все равно остается московское направление.