Еще: нас отвезли в какое-то самое фешенебельное кафе в центре, и опять на сорок минут мы пожили жизнью очень состоятельных людей. Запомнил всё так же ярко, как наше с С.П. кофепитие в Париже, напротив «Гранд-опера».

(Музей естественной истории, его ступеньки, «парад планет, масштабы вселенной, герои «Над пропастью во ржи» — но всё это раньше.)

Илона с мужем Сашей сейчас занимаются недвижимостью, в частности, покупкой, продажей, распродажей квартир. Попутно выяснилось, что Илона два раза жила в России и даже каким-то образом училась или что-то слушала в Литинституте. О, на кого она там, на какого блестящего говоруна наткнулась! На С.Б. Джимбинова. И вот уже совсем недавно, год или два назад, Илона, для которой литература (отец у неё, кажется, писатель) — это близкая и довольно беззащитная добыча, приглашает С.Б. в Нью-Йорк, поселяет у себя и просит отредактировать, в качестве ответной услуги, свой роман. Бедная Илона, она не знает, сколько лет С.Б. пишет свою диссертацию о Рильке. С.П. еще не поступил в Литинститут, а Джимбинов уже её писал, а потом С.П. защитил кандидатскую диссертацию, докторскую, а диссертации С.Б. все нет и нет. Но какие рассказы, какие замечательные планы! Элегии!

Последние штрихи: Илона очень серьезно потратилась на нас, каждый билет стоил по 100 долларов, это при том, что мы сидели на самом последнем ряду огромного театра. И эти места были взяты не потому, что они дешевле, наверное, чем другие, а потому, что вообще билетов достать невозможно. Но тем не менее видно и слышно было хорошо. Это музыка, а может быть, и стихи, и постановка знаменитого довольно немолодого бродвейского автора Мело Брукса. Сделано всё представление здорово. Зал принимал его очень активно. Мелодии в основном были полузнакомы, но выдержано всё в едином стиле. Свою программу по мюзиклам я выполнил на всю свою жизнь. Теперь только один раз схожу на какой-нибудь мюзикл в Москве, чтобы понять, почему в России они не пользуются таким успехом.

15 мая, суббота. На большой семейной машине поехали в Атлантик-сити. Здесь особый разговор: почему, зачем, отчего? И чем занять в субботу гостей, как сделать это экономнее, как самим лучше провести субботний день, сюда вклинился еще и день рождения Софьи Ромы. Для нас это возможность посмотреть пейзажи Америки, ничуть в этой части не отличающейся от российских, взглянуть на Атлантический океан и увидеть одно из двух игорных гнездовий Америки: на совершенно пустынном, с дюнами, берегу стоит, наверное, десятка два огромных (таких в Москве нет, разве что «Космос») отелей, и в каждом из них по казино. Здесь русскоговорящие люди произносят это слово с иным ударением — кази'но. Каждое из этих казино — с натуральное футбольное поле, и вот на этой поляне и происходит сражение американского одиночества с судьбою. Ничего подобного, исключая американский же «Лас-Вегас», в мире нет.

Сначала идут сотни и сотни «безруких бандитов-автоматов», потом сотни и сотни карточных столов, за которыми чаще всего играют в наше «очко», но под другим, естественно, благородным названием, потом деньги и сотни столов, за которыми играют в кости. Закон больших чисел известен: можно выиграть случайно много, но при постоянной, даже квалифицированной игре соотношение выигрыша казино к выигрышу посетителя 7 к 3. И всё-таки волны игроков устремляются в этот помазанный золотым медом рай. Вход бесплатный, но только если тебе уже исполнился 21 год. За этим следят строго. Здесь надежда на случайно полученное богатство дает баснословные прибыли. Все законы известны: я не такой, как все; мне повезет! За меня судьба! Судьба распорядилась со мною плохо — в следующий раз повезет!

Здесь играют старые и молодые женщины, ветреные красотки, серьезные американские юноши. Белые, черные, коричневые, желтые, разный разрез глаз, шорты, короткие брюки, блузы, джинсы, майки, кофточки, свитера, голые плечи, стиснутые пальцы, сосредоточенные лица, наморщенные лбы, потекшая тушь. Разносят бесплатные напитки, есть столы, где минимальные ставки — тысяча долларов.

Вдоль строя отелей на несколько километров тянется набережная для променада, крытая кедровыми досками. Пляжи, чистая вода, полиция, разъезжающая на велосипедах, огромное количество перекормленных молодых людей и девушек. Это в основном низший класс, это их развлечения, делающие их в мечтах богатыми. Богатые тут же развлекаются по-своему.

Постоянному посетителю, который приезжает играть, казино предоставляет скидку в отеле. Приехавшему из города на автобусе за 19 долларов тут же выдается 15, как бы на обратную дорогу, и еще некий бонус в 10 долларов. Ищите счастье! У судьбы равные возможности, не отставай! Пусть неудачник плачет, садясь в автобус. Это другая жизнь, не моя, не наша, но люди счастливы, они ею довольны. Одни здесь живут постоянно, другие возвращаются обратно в Нью-Йорк, разменивая свой неприкосновенный день.

Поздно вечером возвращаемся.

Самое интересное — мои разговоры с Романом, мужем Ренаты, он всех знает, он вхож всюду, он всю дорогу туда и обратно сидел за рулём.

16 мая, воскресенье. Утром начался экзамен у Софьи. Ю.И. Минералов и А.И. Зимин построили экзамен очень талантливо. Дело происходило в квартире на 26-м этаже за столом. Профессора начали с разговора о диссертации, переформировав тему. Постепенно, как ни странно, очень занятая Соня раскрепостилась, и из дебрей Достоевского разговор ушел в обширные дебри литературы вообще.

Соня очень интересно, в рамках свободной дискуссии, рассказывала об американских студенческих правах. Студенты сидят у себя на экзаменах и страшно нервничают, потому что большинство из них — на стимуляторах. Преподаватель, входя в аудиторию, должен сдать оружие. Администрация боится дерзости студента и ответного жеста преподавателя: вынет револьвер — и бабах. Права человека. С другой стороны, Ю.И. вспомнил о наших корейских студентах, которые выходили из аудитории, пятясь и кланяясь. Они считали, что нельзя наступать даже на тень от учителя.

Я сидел в сторонке и слушал. Софья: «Американцы знают Фолкнера, но не могут пробиться сквозь темноту стиля…»

«Недавно меня спросили: «есть ли в России туалетная бумага?»

«Джерома Клапка Джерома и Джека Лондона забыли».

Минералов: «Прагматическая нация не любит романтиков».

По поводу «Бедной Лизы»:

«Американский профессор говорил мне: если ты в своем фильме не поменяешь конец, ты не продашь фильма… Я ему: поменять конец в произведении — это значит убить литературу».

«Народ в провинции ходит в кино, чтобы попить пиво, побросать кусочками попкорна в экран, поорать».

Наши профессора в итоге расщедрились даже на высокую оценку. Я не возражал, потому что здесь был бесспорен потенциал, девочка уже сама читает лекции, диссертацию она доскребет, потому что хочет знать, её интересует мир русской литературы и её диалектика.

Вообще, Соня — очень интересный человек, продвинутый в бездну искусства. Она живет там и изредка, как птичка, выпрыгивает в наш мир. Благо её безмерно поддерживают родители. Я уже внимательно посмотрел на афишу «Бедной Лизы», которая висит в квартире, где мы живем. Вот список продюсеров: мать, сама Соня, Нина Керова (это, кажется, сестра Ренаты Григорьевны), отец — Роман Мурашковский, он же исполнительный продюсер, сценарий — семьи Сони. Я полагаю, что почти в таком же составе она будет делать и следующий фильм. Актеры уже подобраны, съемки состоятся в Москве, натура в Праге. В этой попытке определить Соню еще и как режиссера очень важна роль матери. Она хочет оставить своего ребенка с перспективой и со специальностью.

После экзаменов пошли в расположенный здесь же японский ресторан. В это время по всей Амстердам-авеню шла ярмарка, и это было, наверное, самое любопытное. После стола — разная продаваемая мелочь — мы долго стояли у маленькой эстрады, где негритянские ребята пели какие-то хоралы. Каждый из них замечательный певец и музыкант, кто бы только раскрутил.

Как я рад, что в этот раз за границей меня не обуревает чувство необходимости что-то посмотреть, и всё бегом, бегом. На этот раз я «смотрю» воздух страны, наблюдаю людей, вглядываюсь в лица. Все хотят просто прожить свою жизнь.