Решительный тон Маргариты вернул жизнь в сердце Катрин. Ей было показалось, что сердце ее сейчас остановится. Но если Маргарита не любит Арно…

– Может быть, он любит вас?

– Он? Он не любит никого, кроме себя, и потом, мадам Катрин, если вы все хотите знать, я признаюсь вам: я люблю другого. Я это сказала вам, потому что люблю вас и вы моя подруга. Но это тайна. Вы сохраните ее, не правда ли?

– Ну конечно! Будьте спокойны!

Она стала дышать ровнее, но действительно очень испугалась: ведь если Кюланы хотели этого брака, то все могло и получиться… И Катрин вдруг неудержимо захотелось увидеть Арно. Когда же он вернется наконец с этого проклятого коронования? И все-таки она не могла побежать по полям сражений на свидание с ним. Проходили недели, а Арно все не приезжал.

Когда наступила осень, Катрин встретила Жанну и едва узнала ее, так она была подавлена и печальна. Воительница, освободившая Орлеан, превратилась в худенького нервного ребенка. После бесподобного блеска празднеств по поводу коронации Карла VII, после радости побед, когда деревни сдавались ей одна за другой, Дева была вынуждена отступить перед хитроумными интригами Ла Тремуйля, приближенного короля. Она была ранена в плечо стрелой из арбалета возле ворот в Сент-Онорэ, ее вынудили покинуть Париж, отойти к Луаре «на зимовку».

– Они говорят, что мне надо отдохнуть, – горько призналась она Катрин. – Но мне хотелось поближе увидеть Париж, в котором я не была. Надо было наступать, торопить победу. Бог хотел этого…

– Но не Ла Тремуйль! – горько сказала Катрин. – Он вас не любит, Жанна, и ревнует к вам. Почему король слушает этого заносчивого толстяка?

– Я не знаю…

Катрин не удержалась от вопроса, который рвался из ее уст. Когда армия прошла по улицам Буржа, она напрасно искала в авангарде рыцаря с ястребом на шлеме. Арно нигде не было видно.

– А мессир де Монсальви? С ним ничего не случилось дурного?

Худенькое лицо Жанны осветилось улыбкой.

– У него все хорошо. Я оставила его в Компьене, который удерживается мессиром Флави. Флави – хороший воин, но у него сердце дикого зверя. Мессир Арно оставлен мной с тем, чтобы присматривал за ним… тайно. У него преданное сердце, и я ему вполне доверяю…

Такой комплимент из уст Жанны наполнил сердце Катрин невольной радостью, несколько смягчившей ее разочарование от того, что Арно не приехал. И в то время, как Жанна нетерпеливо рвалась в Сен-Пьер-ле-Мутье, который она в конце концов захватила, и к Шарите-сюр-Луар, где она потерпела поражение от Перрине Грессара, Катрин снова стала жить размеренной, скучной жизнью с бесконечным рукоделием.

Единственный раз, на Рождество, она увидела настоящий праздник и все великолепие Мен-сюр-Ивр, где герцог Жан собрал фантастическую коллекцию украшений, ковров и редких книг, произведений искусства, камней, картин и скульптур. Сам дворец был подлинным сокровищем: блеск белого камня стен, отражавшихся в зеленых водах Орона, величественные башни, украшенные каменной резьбой, синие крыши с золочеными флюгерами, ажурная часовня – все это небывалой красоты. Здесь в торжественной обстановке король вручил Жанне д'Арк и ее родственникам грамоты, посвящавшие в дворянство их самих и их потомство, а также герб, где на голубом фоне красовалась шпага, увенчанная золотой короной и с двумя лилиями по бокам. Но все эти почести не успокаивали ту, что стала зваться отныне Жанной-Лилией. Она не задержалась в Мене и снова уехала в Бурж, где поселилась в доме благочестивой Маргариты Ла Турульд. Королева Мария, в чьем присутствии не нуждался король, тоже вернулась в свой дворец. Катрин, конечно, последовала за ней вместе с Маргаритой де Кюлан и другими приближенными дамами. На этот раз она была рада вернуться к монотонной жизни, которая так угнетала ее вначале. Ей не понравился тяжелый загадочный взгляд Ла Тремуйля, который он вперил в нее во время церемонии посвящения. И зеленые глаза его жены внушали не больше доверия.

Наступила весна, снова пришло время сражений, и Жанну, заскучавшую от безделья, нельзя было остановить. Узнав о том, что Филипп Бургундский осадил Компьень, она с горсткой соратников отправилась туда ранним утром…

Однажды вечером в конце мая Катрин по поручению королевы Марии должна была проследить за отправкой ее шуб к меховщику, чтобы тот вычистил их, починил и привел в порядок к следующей зиме. Она была очень экономной женщиной и очень заботилась о своих туалетах. И вот Катрин верхом на коне сопровождала две тележки с королевскими мехами в лавку меховщика.

Меховщик Жак Кер жил и работал на углу улиц Армюрье и Орон, как раз напротив дома судьи Буржа Леодепара, на дочери которого он был женат. Катрин не раз бывала в доме Керов, куда ее приводила с собой Маргарита де Кюлан. Они были молодыми, любезными, всегда готовыми оказать услугу. И дом их, где звенели голоса пятерых детей, был одним из самых веселых в городе. Катрин любила бывать у них. Она играла с детьми, или болтала с хозяйкой, или разглядывала меха редких животных, которые с трудом доставал Жак из-за того, что шла война.

Она рассчитывала, выполнив поручение, остаться у своих друзей, которые, конечно, пригласят ее ужинать, что они всегда делали. И Катрин ехала, убаюкиваемая мерным ходом коня. Как хорошо будет сегодня ужинать в саду Керов под липой и вдыхать аромат роз и каприфоли. Воспоминание об этом аромате напомнило ей грустную песенку, которая зазвучала в ее душе.

Где в этот вечер билось сердце Арно? Защищали ли его стены Компьеня или Жанне д'Арк удалось освободить город и открыть солдатам путь на Пикардию? Там, где была Дева, ничто не угрожало ее людям. Она несла на себе благословение Бога. Достаточно было заглянуть в ее спокойные глаза, чтобы почувствовать уверенность и силу…

Занятая своими мыслями, Катрин не обращала внимания на шум на улице. Она не услышала приближения топота копыт и вернулась на землю, лишь когда эта лошадь нагнала ее и преградила ей путь. Перед ней был человек в мятых, в пятнах засохшей крови латах и такой запыленный, что лицо его было одного цвета с его доспехами. Только рыжие волосы горели в лучах заходящего солнца, и Катрин узнала во всаднике Сентрайля. Она удивленно вскрикнула, улыбнулась и протянула к нему руки, но он, даже не поздоровавшись, бросил ей:

– Я еду из дворца, где мне сказали, что вы направляетесь в дом Жака Кера. Я искал вас, Катрин.

Его широкое лицо, обычно такое веселое, было какого-то зеленоватого цвета под слоями пыли, смешавшейся с потом. Катрин инстинктивно почуяла беду.

– Что происходит, мессир? Какое известие – боюсь, что страшное, – несете вы мне? Скажите скорее… Арно?

– Он ранен… серьезно… и просит вас приехать! И еще: Жанну взяли в плен бургундцы. Я должен вас привезти…

Видя, что Катрин остановилась, слуги, сопровождавшие телеги, тоже остановились. Но молодая женщина забыла о них. Она застыла как пораженная громом. Она неподвижно сидела на лошади, глядя пустыми глазами прямо перед собой, а конь нетерпеливо бил копытом.

Один из слуг робко подошел и дернул ее за подол.

– Мадам! Что нам делать?

Она удивленно взглянула на него, как будто впервые его увидев. Вдруг дрожь пронизала ее с головы до ног, она пришла в себя. Она сделала неопределенный жест рукой:

– Поезжайте без меня! Скажите… господину Керу, что я не могу приехать… Пусть он сделает все необходимое, и приветствуйте его от моего имени. А сейчас мне надо вернуться…

Потом, видя, что слуга ушел, откланявшись, она обернулась к Сентрайлю и взглянула на него.

– Скажите мне правду! Он умер, не правда ли?

– Нет… ведь он зовет вас. Но, если вы не поспешите, возможно, вы уже не застанете его в живых…

Катрин горестно закрыла глаза. Слезы градом полились из ее глаз, а рыдания разрывали грудь. Итак, судьба снова ударила ее… Арно умирает! Как это могло случиться? В этом было что-то абсурдное, невообразимое! Арно был крепок, как сама земля… И разве не было рядом с ним Жанны? Да… Сентрайль что-то говорил о Жанне? Ах да!.. Ее взяли в плен. Дева в плену? Еще один абсурд! Кто мог взять в плен посланницу Господа?