В такие споры и разногласия относительно души и всего состава человеческого входили между собою историки, философы и поэты, когда они утверждали то одно, то другое учение, иные выдавали мнения противные тем и другим. Ибо не из любви к истине, но из желания пустой славы они сделались изобретателями новых догматов. Отчего и произошло то, что они впали во многие заблуждения, особенно когда преемники стали извращать мнения своих предшественников. Ибо Анаксимандр по смерти Фалеса тотчас стал проповедовать учение, ему противное; то же сделал и Анаксимен по смерти Анаксимандра, а затем Анаксагор. Но Аристотель еще при жизни Платона явно противоречил ему и вел войну против Академии, не оказав при этом уважения ни к учению, которое слушал он с такою жаждою, ни к славе знаменитейшего мужа, и, не убоясь силы Платонова красноречия, показал себя дерзким его противником, а сам между тем принял потом не лучшие Платоновых, но худшие догматы. Ибо, когда тот называл душу бессмертною, он называл ее смертною, когда тот учил, что Бог объемлет Промыслом Своим все вещи, он говорил, что на землю Промысл Божий не простирается. Только до луны, говорил он, простирается Божие правление, а все прочее подчинено случаю. Но, как ложь противна не только истине, но и самой себе, так и истина всегда согласна сама с собою и одна только ложь ей противна. Посему совершенно одинаково о природе человека учили людей и законодатель Моисей, и пророк Давид, и доблестный Иов, и Исаия, и Иеремия, и целый сонм пророков, равно как Матфей, Иоанн, Лука и Марк, Петр и Павел и целый лик апостолов. Ибо ни один из них не утверждал, что те или другие жители земли родились сами собою, и не называл души человеческой один смертною, а другой бессмертною, но все единодушно говорили, что из земли, воды, и прочих стихий образовано человеческое тело, а душа не готовая опущена в тело, но уже по образовании тела сотворена для него. И сотвори Бог человека, говорит Моисей, перст взем от земли и вдуну в лице его дыхание жизни, и бысть человек в душу живу (Быт.2:7). При этом надо заметить, что дыхание то не есть некое излияние воздуха, которое исходит из уст (ибо Бог бестелесен, прост и несложен), но сама природа души, которая есть Дух, одаренный разумом. Так говорит об этом Моисей в истории творения мира. Нечто подобное сообщает он и в законах, ибо, упоминая о непраздной жене, которая от удара разрешится от бремени (Исх.21:22), он говорит, что младенец прежде образуется в утробе матери, а потом получает душу (Исх.21:23), но не так, чтобы душа извне привносилась в тело, и не так, чтобы рождалась из семени, но по тому, какой закон Бог от начала вложил в человеческую природу, получает бытие. То же самое исповедует и доблестный Иов пред своим Творцом. Помяни, яко брение мя создал еси, в землю же паки возвращаеши мя. Или не якоже млеко измелзил мя еси, усырил же мя еси равно сыру? Кожею же и плотию мя облекл еси, костьми же и жилами сшил мя еси. Живот же и милость положил еси у мене: посещение же Твое сохрани мой дух? (Иов.10:9–12) Этими словами Иов указал и на брачное совокупление как средство к произведению детей и вместе на то, как малое то семя в утробе материнской принимает бесчисленные виды; потом, говорит он, творится душа и соединяется с телом, и, когда младенец выйдет на свет, божественное попечение охраняет и управляет ею. Так же и богоглаголивый Давид взывает: Руце Твои сотвористе мя и создасте мя: вразуми мя, и научуся заповедем Твоим (Пс.118:73). Согласно с этим и все пророки учат о человеческой природе. Но, дабы кто не подумал, что иным образом произошли греки, иным — римляне, иным — египтяне, и что персы, массагеты, скифы и сарматы получили совсем другую природу, бытописатель говорит, что, когда Творец образовал из земли одного человека и из ребра его создал ему жену, Он посредством брачного их союза наполнил людьми всю вселенную, и происшедшие от них дети и внуки, в свою очередь, служили к размножению человеческого рода. Ибо для Бога ничего не значит повелеть и всю землю и море наполнить живущими. Но, дабы кто не подумал, что есть различные породы людей, Он от одного того союза повелел произойти бесчисленным племенам. По этой–то причине Он и жену не из чего–либо другого создал, но, взяв вещество от того же мужа, образовал ее — и это для того, дабы она, возмечтав, что имеет другую природу, не возгордилась над мужем. Почему Он одни и те же законы предписывает и мужьям и женам? Потому что между ними различие только в сложении тела, а не в душе. Ибо и жена так же одарена разумом, как и муж, и способна понимать и действовать; равным образом знает так же, чего должно убегать и чему следовать; нередко даже еще лучше мужа видит, что полезнее, и бывает ему хорошею советницей. Поэтому не только мужья, но и жены должны ходить в храмы Божии, и закон, дозволяя мужьям участвовать в Божественных Тайнах, не воспрещает этого и женам, но велит равно и их наставлять в вере и духовных предметах, как и мужей. Так же точно и награды за добродетель предложены как тем, так и другим, потому что и подвиги добродетелей у них общие.
Равным образом и различие языков не опровергает единства человеческой природы. Ибо как греки, так и варвары равно способны делать и добрые дела и худые, что подтверждают и сами греки. Ибо сами они удивляются Анахарсису, который был скиф, а не афинянин, не коринфянин, не тигеатянин, не спартанец; и брахманов превозносят, которые были родом индийцы, а не дорийцы, не эолейцы, не ионийцы. Хвалят сверх того египтян за их мудрость, потому что греки научились от них многим наукам. Гиппомолгов, народ фракийский, Гомер назвал правдивейшими, а Кира, царя персидского, который по отцу был перс, а по матери — мидянин, Ксенофон, сын Грилла, превозносил за его благоразумие, воздержание, правду и мужество. Таким образом, сами греки сознаются, что и варвары имеют некоторое попечение о добродетели и различие языков не препятствует им иметь такое приобретение. Да и самые проповедники истины — пророки и апостолы, хотя и неискусные в эллинском красноречии, но, как обладавшие истинною мудростью, всем — и греческим и варварским народам — принесли божественное учение и всю землю и моря наполнили писаниями о добродетели и благочестии, так что ныне все смертные, оставив бредни философов, от рыбарей и мытарей поучаются истине и уважают писания скинотворца, а имен италийской, ионийской и элеатской сект даже и не знают, потому что память о них истребило время, тогда как имена пророков, которые более чем за тысячу с половиной лет жили прежде этих философов, носят на устах своих. Равным образом и бывших прежде них отцов, как то: Авраама и его детей, и еще древнейших, чем они, — Авеля, Еноха и Ноя и других, им подобных, достославная жизнь сделала повсюду известными. А имена семи тех греческих мудрецов, которые жили после пророков и между людьми греческого происхождения, едва ныне известны. Но что я говорю о тех, которые живут ныне, когда и между древними о них было большое сомнение? Ибо некоторые к ним причисляют Периандра Коринфского, другие — Епименида Критского, иные — Акусилая Аргивского, некоторые — Анахарсиса Скифского, другие — Ферекида Сирского, а Платон — Мисона Хинского. Так, даже и древние не совсем их знали, но Матфея, Варфоломея и Иакова, также Моисея, Давида и Исаию и других апостолов и пророков знают так, как имена детей своих. А бессовестные — те и самые наименования этих святых мужей осмеивают как варварские! Но мы оплакиваем их безумие. Видя, что люди с варварским наречием превзошли эллинов в красноречии и обнажили пред всеми нелепость их прикрашенных басней, что соллецизмы рыбарей опровергли совсем их аттические силлогизмы, они, однако же, не краснеют от этого и не скрываются в ущелья, но бесстыдно стоят за ложь свою, хотя их так мало, что почти наперечет знаешь их, и не то, чтобы это были люди, напитанные греческим красноречием, но, напротив, это такие, которые с каждым словом впадают в варваризм (ошибка против языка), а между тем воображают о себе, что они чрезвычайно ученые и красноречивые люди, когда вставляют в речь свою: Клянусь богами, клянусь солнцем и т. п. Если ж я неправду говорю, то скажите, почтенные мужи, кого Ксенофон Колофонский оставил последователем своей секты, кого Парменид Елеатский, кого Протагор и Мелисс, кого Пифагор или Анаксагор, кого Спевзипп или Ксенократ, кого Анаксимандр или Анаксимен, кого Аркесилай или Филолай? Кто ныне начальствует над стоическою сектою? Кто защищает учение стагиритянина? Где ныне управляют государствами по законам Платона и следуют предписанному им образу республиканского правления? Вы не можете выставить нам ни одного защитника этих догматов и постановлений. А мы ясно покажем вам силу апостольского и пророческого учения. Вся подсолнечная наполнена этим учением, и еврейские писания переведены на язык не только греческий, но и на римский, египетский персидский, индийский, армянский, скифский, сарматский — кратко сказать, на все языки, на которых говорят ныне народы. И мудрейший Платон, который очень много говорил о бессмертии души, даже слушателя своего Аристотеля не убедил разделять с ним это мнение, а наши рыбари, мытари и скинотворцы не только греков, но и римлян и египтян и вообще все народы убедили, что душа человеческая бессмертна, почтена разумом и способна управлять страстями, что она по своей неосмотрительности, а не по принуждению преступает божественные законы и потом снова обращается к лучшему, отстает от прежнего заблуждения. Вместе с этим и то сказать надобно, что наши догматы содержат не только учителя Церкви, но и сапожники, кузнецы, шерстопряды и другие ремесленники и даже женщины, не только знающие грамоту, но и питающиеся трудами рук своих, и самые рабыни. И не только горожане, но и земледельцы имеют сведение об этих предметах, и можно найти много огородников, пастухов и садовников, которые не хуже других рассуждают о Божественной Троице и творении всех вещей и, может быть, гораздо лучше знают человеческую природу, чем Платон и Аристотель. Заботясь о добродетели и уклонясь от порока, страшась угрожающих наказаний и наступления праведного Суда Божия, любомудрствуя о бессмертной и вечной жизни, они все старание свое употребляют для приобретения Царствия Божия. И этому научились они не от кого другого, но от тех, кого вы называете варварами, не обратив внимания на слова Анахарсиса, который сказал: «Мне все греки кажутся скифами». Это совершенно согласно со словами нашего скинотворца: Аще убо не увем силы гласа, буду глаголющему иноязычник, и глаголющий мне иноязычник (1 Кор.14:11). И действительно, каким образом у греков жители Иллирика, Пеоны, Атинтаны и другие считаются варварами, таким же образом и тем, которые не понимают греческого языка, языки аттический, дорический, эолический и ионический, кажутся варварскими. Но каждый язык имеет одинаковый смысл, ибо все люди имеют одну природу.
