— Я и дежурю. Просто вечер выдался скучный, и я решил, что могу отлучиться на несколько минут и привезти тебе десерт, который тебе якобы так хотелось. — Он бросил быстрый взгляд на Пола. — Прошу прощения, что явился некстати. Продолжайте же.

Крис повернулся на каблуках и покинул комнату, снова с силой хлопнув дверью.

— Кэти, — произнес Пол, вставая и забирая у меня мороженое, — с Крисом надо как-то разобраться. Тому, о чем он мечтает, не бывать. Я пробовал с ним об этом говорить, но он не слушает. Затыкает уши и уходит. Ты должна заставить его осознать, что закрывая свое сердце для всякой другой девушки, он губит свою жизнь.

Пол сходил на кухню и возвратился через пару минут, неся два десертных блюдца с зеленым мороженым, которого мне уже не хотелось.

Он был прав. С Крисом надо было как-то разобраться, но как? Я не могла сделать больно ни ему, ни Полу и чувствовала себя этаким полем боя, желающим остаться за обоими сторонами одновременно.

— Кэтрин, — сказал Пол мягко, будто проверяя мою реакцию, — мне ничего от тебя не нужно, если ты не любишь меня. Но откажи Крису, дай ему понять, что ему придется найти себе кого-то другого. Кого угодно, кроме тебя…

— Мне будет так трудно объяснить ему это, — тихо проговорила я, стыдясь признаться, что вовсе не хотела для Криса никого другого.

Мне ничего не было от него нужно, просто его присутствие, просто ощущение, что он рядом, просто чувство надежности, — которое он в меня вселял. Я старалась распределить свое время между Крисом и Полом, так чтобы каждому доставалось поровну, но не слишком много. И наблюдала, как оба они все сильнее ревнуют, но считала, что это не моя вина, а опять-таки мамина! Все несложившееся в моей жизни было ее виной.

Схватки начались холодной февральской ночью. Я задохнулась от острой боли. Мне было известно, что это болезненно, но не до такой же степени! Я посмотрела на часы: два часа ночи в день Св. Валентина. Как замечательно, мой ребенок родится в шестую годовщину нашей с Джулианом свадьбы!

— Джулиан! — крикнула я, будто он мог меня услышать. — Ты вот-вот станешь отцом!

Я встала, как можно быстрее оделась, затем прошла через холл и постучала в дверь Пола. Он что-то вопросительно промычал.

— Пол, — позвала я, — похоже, у меня случилась первая схватка.

— Слава Богу! — отозвался он изнутри, вмиг совершенно проснувшись. — У тебя все собрано?

— Конечно. Все уже месяц, как уложено.

— Я позвоню твоему врачу и просигналю Крису, а ты сядь и не волнуйся.

— Ничего, если я войду?

Он распахнул дверь. На нем были только брюки.

— Ты самая невозмутимая будущая мамаша из всех, которых мне доводилось видеть, — заметил он, усаживая меня.

Затем торопливо провел по лицу электробритвой и засуетился, одевая рубашку и галстук.

— Еще схватки были?

Я уже было сказала «нет», когда меня скрутила следующая. Я согнулась пополам.

— Предыдущая — пятнадцать минут назад, — выдохнула я.

Побледнев, он бросил куртку и подошел помочь мне встать.

— Ладно, я сперва посажу тебя в машину, а потом схожу за твоим чемоданом. Будь спокойна, не волнуйся, твоего ребенка будут принимать трое врачей, и каждый из них приложит все силы…

— Путаясь у коллег под ногами, — закончила я.

— Оказывая тебе самую квалифицированную помощь, — поправил он и прокричал в сторону кухни: — Хенни, я везу Кэтрин в больницу! Скажи Кэрри, когда она проснется. И позвони мадам Марише, поставь для нее пленку, которую мы записали.

Мы предусмотрели все. Когда Пол, подогнав машину, открыл парадную дверь, я услышала, как у меня за спиной с пленки доносится мой собственный голос.

— Мадам, — записала я еще несколько недель назад. — Ваш внук на подходе.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем впереди замаячило здание больницы. Под навесом у входа в приемный покой тревожно шагала туда-сюда одинокая фигура Криса. Со словами: «Слава Богу, добрались! Я уже воображал себе всевозможные несчастья», он помог мне выбраться из машины, а тем временем кто-то другой примчался с креслом на колесиках, и безо всяких предварительных процедур, которым подвергают пациентов, я в мгновение ока оказалась на койке, тяжело дыша из-за очередной схватки.

Спустя три часа родился мой сын. При сем присутствовали и Крис, и Пол, оба со слезами на глазах, но именно Крис приподнял моего сынишку, еще с необрезанной пуповиной, грязного и в крови. Он положил его мне на живот и держал его там, пока другой доктор проделывал все необходимое.

— Кэти… Ты его видишь?

— Он прекрасен, — благоговейно пролепетала я, разглядев темные кудрявые волосики и чудное маленькое красное тельце. В яростном негодовании, совсем как его отец, он размахивал крохотными» кулачками и дрыгал тощими ножками, вереща от всех издевательств, которые над ним учиняли, и от света, так внезапно ударившего ему в глазки, как бывает, когда стоишь в центре сцены.

— Его имя Джулиан Янус Маркет, но я стану звать его Джори.

Мой едва уловимый шепот все-таки расслышали и Крис, и Пол. Я была такая измученная и сонная.

— Почему ты хочешь звать его Джори? — спросил Пол, но сил ответить у меня не было. О причине догадался Крис.

— Будь он блондином, она назвала бы его Кори, но он темненький, и с «Дж» начинается имя Джулиана, а остальное — от Кори.

Мы встретились глазами, и я улыбнулась. Как замечательно, если тебя понимают, и объяснения никогда не бывают нужны.

Если какому-нибудь ребенку пришлось, явившись на свет, как бы войти принцем во дворец, полный восторженных обожателей, то это моему Джори, с его иссиня-черными кудрями, светло-кремовой кожей и темно-темно-синими глазами. Он был вылитый Джулиан, и я могла в избытке дарить ему любовь, которую не дала его отцу.

С самого начала Джори будто бы понимал, что я его мать. Казалось, он узнавал мой голос, мои прикосновения, даже звук моих шагов. При этом он почти так же сильно был привязан к Кэрри, которая каждый вечер бежала домой из приемной Пола, чтобы подхватить его на руки и часами» с ним играть.

— Нам надо поселиться отдельно, — сказал Крис, стремившийся окончательно утвердить себя в роли отца Джори.

В доме Пола это было невозможно.

Я не знала, что ответить на это. Я любила просторный дом Пола, любила быть рядом с ним и Хенни. Мне хотелось, чтобы Джори тоже радовался этим дорожкам в саду, где я катала бы его в коляске, и он был бы окружен красотой. Мы с Крисом не смогли бы дать ему ничего подобного. Крис ведать не ведал о моих астрономических долгах.

Наверху в доме Пол устроил детскую, где были и колыбель, и манеж, и несколько десятков мягких плюшевых зверюшек, с которыми малыш мог играть, не рискуя пораниться или ушибиться. Время от времени Пол и Крис радостно прибегали домой с одинаковыми игрушками, таращились друг на друга и выдавливали улыбку, стараясь скрыть замешательство. Я была вынуждена спасать ситуацию, восклицая:

— Надо же, одна мысль пришла сразу двоим!

И один подарок приходилось возвращать, но ни разу, ни разу я даже не намекнула, чей же именно.

В июне того года, когда Кэрри исполнилось семнадцать, она окончила среднюю школу. В колледж идти она не собиралась: ее вполне устраивало место личного секретаря Пола. Ее пальчики порхали по клавиатуре пишущей машинки, она поразительно быстро и точно печатала со слуха, но при этом по-прежнему мечтала, что кто-то ее полюбит, невзирая на малый рост.

Видя ее несчастной, я опять кипела яростью при мысли о матери. Я начала прикидывать, что бы такое мне предпринять, когда представится шанс. Не было в живых мужа, который мог бы меня удержать, и я была свободна в своих действиях, чтобы заставить мать за все расплатиться, как платила сейчас за ее грехи Кэрри.

День за днем она наблюдала, как Пол и Крис соперничают между собой за мое расположение и, пытаясь меня завоевать, начинают смотреть друг на друга враждебно. Я должна была разрешить эту проблему, которую следовало бы уладить гораздо раньше. Не попадись на моем пути Джулиан, я была бы теперь женой Пола, Джори был бы его сыном, и все же, все же… Джори я любила, каким он был, а по зрелому размышлению решила, что и совместная жизнь с Джулианом была к лучшему. Я уже не та милая, простодушная девочка: двое мужчин многому меня научили. Отныне я сумею добиться своего, когда придет время увести от матери ее нынешнего мужа. Я буду с ним такой же, какой она была с папой. Я буду бросать на него застенчивые взгляды, такие многозначительные, долгие взгляды. Я протяну руку и поглажу его по щеке… А самое большое мое преимущество состояло в том, что я была копией матери, но значительно моложе! Разве он сможет устоять? И я прибавлю в весе несколько фунтов, чтобы придать большую округлость своим формам и дополнительно подчеркнуть наше сходство.