Он гордо распахнул передо мной дверь, награждая привилегией стать первой девушкой, проехавшейся в его первом кадиллаке.

Это был безумный день. Мы проехали от Центрального парка до самого Гарлема, по мосту Джорджа Вашингтона и назад. Шел дождь, но мне было все равно. В машине было тепло и уютно.

Джулиан опять начал:

— Кэти… неужели ты никогда меня не полюбишь? — Это был вопрос, который он задавал мне в той или иной форме несколько раз в день. Я едва сдерживалась, чтобы не рассказать ему о своей помолвке с Полом, это бы положило конец его вопросам. Но я упорно хранила свою тайну.

— Это все потому, что ты еще девушка, так ведь? Я буду так нежен, так ласков, Кэти… пожалуйста, дай мне шанс.

— Господи, Джулиан, неужели ты только об этом и думаешь?

— Да! — выдохнул он. — Именно так, черт подери! Мне осточертела игра, в которую ты со мной играешь! — Он направил машину в самый поток. — Ты динамистка! Ты заводишь меня, пока мы танцуем, а потом посылаешь!

— Отвези меня домой, Джулиан! Я нахожу подобные беседы отвратительными!

— Ага! Именно туда я тебя и отвезу! — бросил он, а я сжалась около дверцы, которую он запер. Он кинул на меня яростный взгляд и нажал на газ. Мы мчались по мокрым от дождя улицам, время от времени он посматривал на меня, — наблюдая, как мне нравится эта ужасная поездка! Потом он безумно расхохотался и так резко затормозил, что меня бросило вперед, я ударилась лбом о ветровое стекло. Из раны полилась кровь. Он схватил у меня с колен сумочку, распахнул дверцу и вышвырнул меня под проливной дождь!

— Иди ко всем чертям, Кэтрин Дал! — выкрикнул он, а я стояла под дождем, не желая ни о чем его просить. Карманы моего пальто были пусты. Денег не было. — Ты первый и последний раз ездила в моей машине. Надеюсь, ты доберешься до дома! — Он одарил меня злобной улыбкой. — Добирайся до дома, как знаешь, благочестивая недотрога! Если, конечно, сумеешь!

И он уехал, оставив меня на углу под дождем в Бруклине, где я никогда не бывала. У меня не было ни цента. Я не могла позвонить или поехать на подземке, а дождь лил все сильней. Мое легкое пальто промокло насквозь. Я знала, что это опасный район, где может случиться что угодно, и он оставил меня здесь, хотя поклялся заботиться обо мне.

Я пошла вперед, не понимая, где юг, где север, но тут я увидела такси и остановила его. Я нервно смотрела на счетчик, который отсчитывал километры и доллары. Будь ты проклят, Джулиан, за то, что завез меня так далеко! Наконец мы подъехали к моему дому за пятнадцать долларов!

— Как это с собой нет денег? — завопил таксист. — Тогда поехали в полицию!

Мы никак не могли договориться, я все пыталась объяснить, что не могу ему заплатить, если он не даст мне подняться за деньгами, а счетчик все стучал. Наконец он согласился.

— Только поторопись, птичка, если через пять минут тебя не будет, пеняй на себя!

Лиса, за которой несется свора гончих, бежит медлен-нее. Лифт еле тащился наверх и все время скрипел Каждый раз, входя в него, я боялась, что он застрянет, я окажусь в ловушке. Наконец двери открылись, и бросилась по коридору к своей квартире, моля Бога, чтобы Эйприл или Иоланда оказались дома. У этого психа Джулиана осталась моя сумочка, а в ней ключ.

— Спокойно, — раздался голос Иоланды. — Я иду. кто там?

— Кэти! Скорее, у меня внизу такси с включенным счетчиком.

— Если ты думаешь, что платить буду я, лучше и не мечтай об этом, — сказала она, распахивая дверь.

На ней было только нейлоновое белье, а ее только что помытые волосы были обернуты полотенцем.

— У тебя такой вид, будто тебя только что выбросило на берег, — заметила она.

Но мне было не до Иоланды. Я отпихнула ее в сторону и побежала к месту, где я хранила деньга на экстренный случай. И тут у меня упало сердце. Ключ от потайного ящич-ка был в сумке у Джулиана, если только он ее не выкинул.

— Йолли, пожалуйста, одолжи мне пятнадцать долла— ров и доллар на чай.

Она пристально на меня посмотрела, размотала полотенце и принялась расчесывать волосы.

— А что мне будет за эту маленькую услугу?

— Я дам тебе, что захочешь, только, пожалуйста, одолжи мне денег.

— Ну хорошо, только не забудь о своем обещании. — Она достала из пачки купюр двадцатку. — Дай таксисту пятерку, это его утешит. Так значит все, что я захочу?

Я кивнула и помчалась вниз.

Получив двадцатку, таксист повеселел и приложил руку к козырьку.

— До встречи, птичка! Чтоб он провалился!

Я так промерзла, что тут же стала наливать ванну, правда, отмыв сначала грязь после Йолли.

У меня еще не высохли волосы, но я уже одевалась, чтобы идти к Джулиану и требовать назад свою сумочку, и тут мне преградила дорогу Йолли.

— Послушай, Кэти… Надеюсь, ты сдержишь слово: все, что я пожелаю, так ведь?

— Так, — сказала я с отвращением. — Чего ты хочешь? Она улыбнулась и картинно оперлась о стену.

— Твой брат… Я хочу, чтобы ты пригласила его на следующие выходные.

— Не будь дурой! Крис учится. Он не может приезжать, когда тебе захочется.

— Доставь его сюда, как хочешь. Скажи, что ты заболела, что он тебе необходим, но доставь его сюда. И можешь оставить двадцатку себе.

Я не могла сдержать враждебного взгляда.

— Нет! У меня есть деньги, чтобы тебе отдать… Я не хочу, чтобы Крис путался с такими, как ты!

Она все еще была в одном белье и, не глядя в зеркало, красила губы.

— Кэти, душка, твой обожаемый братец уже путается с такими, как я.

— Я тебе не верю! Ты не в его вкусе!

— Несет, — пропела она, и глаза ее сузились, пока она смотрела, как я одеваюсь. — Могу тебе сказать, куколка, нет таких парней, в чьем бы вкусе я не была, не исключая твоего брата и твоего дружка Джулиана.

— Ты лжешь! — крикнула я. — Крис до тебя и не дотронется, а что до Джулиана, то он пусть спит хоть с десятком таких шлюх, как ты.

Тут ее лицо залилось краской, она напряглась и пошла на меня, скрючив пальцы и выставив вперед ярко-красные ногти, которые скорее походили на когти.

— Сука! — рявкнула она. — Не смей называть меня шлюхой! Я не беру денег за то, что даю, а твоему братцу нравится, что я даю! Пойди спроси у него, сколько раз он…

— Заткнись! — завопила я, не давая ей договорить. — Я не верю ни одному твоему слову! Он слишком хорош для тебя, ты можешь только удовлетворять его физические потребности. А так — ты для него просто грязь!

Она кинулась на меня, я изо всей силы ее ударила так, что она упала.

— Ты мерзкая грязная шлюшка, Иоланда Ланж! — яростно орала я. — Мой брат может о тебя только ноги вытирать! Ты переспала со всей труппой. Мне плевать, что ты делаешь, но оставь меня и моего брата в покое!

У нее из носа текла кровь. Я и не представляла, что так сильно ей врезала, к тому же нос начал опухать. Она вскочила на ноги, но почему-то метнулась в сторону.

— Такое никому с рук не сходит. Ты еще пожалеешь о сегодняшнем дне, Кэтрин Дал! Я получу твоего брата. Еще и Джулиана у тебя уведу! А когда он станет моим, ты поймешь, что без него ты ничто! Жалкая танцовщица, которую мадам Золта просто вышвырнула бы, если бы Джулиан не просил тебя оставить, он помешан на девственницах.

То, что она вопила, было так похоже на правду. Может она и права, без Джулиана я ничего из себя не представляю. Меня подташнивало, я с трудом на нее смотрела, я ненавидела ее, ненавидела за то, что она облила грязью светлый образ Криса. Я стала швырять вещи в чемодан, решив, что лучше уж уеду в Клермонт, чем проведу еще хоть час рядом с Иоландой!

— Давай, давай, — прошипела она сквозь зубы. — Удирай, детка-ханжа, какая же ты все-таки дура. Я не шлюха! Я просто не люблю водить за нос, и если уж выбирать, я предпочитаю таких, как я!

Не слушая, что она говорит, я продолжала собирать вещи, потом собрала ручки всех трех сумок вместе, чтобы оттащить их в коридор, а под мышку сунула туго набитую кожаную папку. У двери я обернулась на Иоланду, которая вытянулась на кровати, как похотливая кошка.