Анелюс Минович Маркявичюс

Призраки подземелья

Ро́мас сунул за пояс самодельный пистолет, воинственно огляделся и выбежал со двора. Спустя несколько минут мальчик уже взбирался на Та́урасскую гору.

Еще никого нет!

«А вдруг никто не придет?» — встревожился Ромас.

На каникулы почти все разъехались кто куда: одни — в деревню, к бабушкам и дедушкам, другие — в пионерские лагеря. А те, кто остался в городе, развлекались как могли. Сначала целыми днями играли в пограничников, в индейцев, в казаков-разбойников. Однако все это быстро надоело.

Удивительная вещь — каникулы! Ждешь их — не дождешься: денечки считаешь, хоть бы поскорее на лето отпустили. А пройдет неделя-другая, и начинаешь все чаще вспоминать о школе.

Ромас задумался и не услышал, как сзади кто-то подкрался. Мальчик вздрогнул от неожиданности, почувствовав на плечах чьи-то руки. Да, конечно, такие крепкие руки могут быть только у Си́маса. Ромас резко наклонился, выскользнул из «объятий» товарища и схватил его за пояс. Симас — первый силач класса. Но гибкий Ромас увертывался, выгибал спину дугой, метался из стороны в сторону, пытаясь оторвать приятеля от земли и бросить на лопатки.

На вершине холма показались две мальчишеские фигуры. Ко́стас остановился в стороне и терпеливо ждал, когда закончится схватка. Зато Зи́гмас, юркий долговязый мальчуган с тонкой журавлиной шеей, сразу подбежал к соперникам и затараторил:

— Давай-давай, Симас, жми! Э-эх, такой медведь и не может сладить! Хватай его, Ромас, вали, вали!..

Зигмас суетился, приседал, чтобы лучше увидеть, честно ли ведется борьба, и без умолку, словно заведенный, подзадоривал противников. Но вдруг Ромас и Симас одновременно выпустили друг друга из объятий и повалились на траву. Раскрасневшиеся и усталые приятели будто соревновались теперь — кто с большим шумом выпустит из легких воздух.

— Только и всего! — разочарованно протянул Зигмас. — Борцы называются…

Теперь не хватало только маленького Йо́наса — «Книгоеда», который, кстати, жил поблизости — чуть ли не у самого подножия холма.

Ребята сидели на траве и смотрели на раскинувшийся внизу город. Сколько раз открывался он их взорам — то сияющий, залитый солнцем, то подернутый дымкой. И, как бы охраняя город от ветров и стужи, зубчатой грядой обступили его с востока горы Гедими́наса, Лысая, Бе́кеша, Столовая с крутыми склонами и обрывами, оврагами и лощинами.

На юго-западе улицы карабкались на Панеря́йские высоты, а на севере сбегали по отлогим равнинам прямо в объятия зеленой чащи. И Таурасская гора со всеми своими изумрудными лужайками высилась в море домов словно огромный остров.

На этот город можно было глядеть без конца — белые площади, запутанные средневековые закоулки и широкие новые улицы; старинные костелы, сказочные дворики и арки; застывшие в вечном карауле каменные стражи — стройные башни, тонкие трубы заводов и ажурные стрелы кранов.

Вдруг Зигмас вытянул шею и подался вперед:

— Кто там бежит? Ха, уж не Йонас ли? Гляньте, гляньте, как улепетывает!..

Далеко внизу по улице бежали два мальчика.

— Ну конечно же, Йонас! Йонас! — воскликнули друзья.

Костас первым догадался, в чем дело:

— Йонас никак не может отделаться от братишки.

Не прошло и пяти минут, как Йонас показался на горе, правда совсем не с той стороны, с которой его ждали.

— Еле выбрался из лап разбойника, — запыхавшись, объяснил он.

Теперь все были в сборе. Ребята гуськом спустились с горы, побежали по кривым уличкам Старого города и очутились в городском саду.

Сад полон людей. Группами и парами гуляют они по аллеям, толпятся на площадках, сидят на скамейках под гигантскими тополями и ясенями среди аккуратно подстриженных кустов. Женщины катят скрипучие коляски, глядя, как бы не наскочить на снующих под ногами малышей.

И как это у людей получается? Каждый находит себе занятие по душе. Никто не смотрит по сторонам тоскливым взглядом, никто не позевывает со скуки.

Конечно, есть в саду качели. Но на них уже и глядеть не хочется. Залезть на гипсовых слонов, стоящих посреди бассейна перед испорченным фонтаном? Когда-то это было интересно. Устроить соревнование — кто дальше бросит камень? Уже соревновались.

Вдруг Симас приложил палец к губам. Он молча показал рукой на газон. По траве, настороженно посматривая по сторонам, шагал толстый черный кот.

— В атаку! — скомандовал Симас.

Загнать кота на дерево было делом одной минуты. Но появился сторож, и ребята разбежались. Когда они снова собрались, стало почему-то еще скучнее.

Ромас рисовал прутиком на земле какие-то рожицы. Зигмас тщетно старался попасть камешком в ножку скамейки. Йонас уныло протянул:

— Лучше уж домой пойти и арифметикой заниматься… Собрались, а никто ничего интересного придумать не может…

— А что ж ты сам не придумаешь? — усмехнулся Зигмас.

— Очень мне нужно за тебя думать, — отрезал Йонас.

— А я за тебя должен? Да? — Зигмас нахохлился.

Еще секунда, и были бы произнесены слова, за которыми неминуемо следует потасовка. Но скука обладает свойством нагонять такую лень, что даже драться не хочется, и Йонас примирительно сказал:

— Надоело все…

Первым поднялся Костас:

— Пойду домой, почитаю.

Его никто не удерживал. Потом Симас вспомнил, что отец велел отнести в починку сандалеты.

Ромасу очень не хотелось оставаться одному, и он предложил Йонасу сыграть в настольный теннис.

На том и порешили.

Ромас забежал домой, сунул в портфель ракетку, тапочки и два целлулоидных мячика и помчался прямо к школьному парку. В глубине его — рядом с фонарным столбом, так, чтобы можно было играть и вечером, — был установлен большой стол.

Игра захватила ребят, и они сражались до темноты. Наконец ребята выбились из сил. Йонас погасил фонарь, а Ромас спрятал в портфель все свое имущество, и они пошли к выходу.

У самых ворот стояли двое мужчин, лица которых нельзя было разглядеть в темноте. Мальчики были уже готовы проскользнуть мимо, когда мужчина повыше сказал:

— Зайдем сюда. Посидим на скамеечке. Тут уж наверняка не будет никаких свидетелей.

Йонас дернул товарища за рукав и приложил палец к губам.

— Ты что? — прошептал Ромас.

— Вдруг шпионы… — едва слышно ответил Йонас.

«Вот до чего довели беднягу приключенческие романы, — подумал Ромас. — С чего бы это шпионам устраивать свои свидания в нашем школьном парке?» Но неизвестные зашагали прямо на ребят, не видя их в темноте, и мальчикам не оставалось ничего другого, как бесшумно отступить в глубь парка.

Они спрятались за спинку скамейки. И хотя Ромас уговаривал себя, что незнакомцы наверняка самые безобидные люди и бояться нечего, сердце мальчика тревожно стучало. Он даже не заметил, от волнения, что положил портфель на скамейку. А пошевелиться, чтобы достать его, было страшно. Вдруг услышат, подумают, что мальчики следят за незнакомцами. И что будет тогда! Нет, лучше даже не думать об этом. Пусть эти люди пройдут мимо.

Но скамейка заскрипела. Именно здесь выбрали эти двое место!

В темноте вспыхнула спичка. Потом что-то упало на скамейку, и басовитый, чуть хрипловатый голос произнес:

— Эта штука при тебе?

— Как договорились. В портфеле.

— Придешь завтра ко мне, и будем разбираться вместе.

— До чего ж ты недоверчив, — хихикнул голос в темноте. — Я бы мог сказать тебе, что потерял ее. В милицию же ты не заявишь.

— Когда речь идет о таких деньгах — не до острот, — огрызнулся первый. — Стало быть, ты и вправду еще ничего не понял?