Британские медики правы: генетическое оружие может оказаться страшным средством выборочного поражения массы людей, и особенно опасным в руках крайних радикалов – националистов. Однако отчет БМА порождает немало вопросов, на которые современная наука не может отвечать или дает отрицательный ответ.

Генетическое оружие должно действовать избирательно и точно, «распознавая и поражая носителей определенных типов генов и генетических структур». Однако сама эта процедура «избирательного поражения» в наши дни представляется лишь возможностью, осуществление которой может быть достигнуто в весьма отдаленные времена.

Но это – не главный повод для вопросов. Главный – в области генетических особенностей наций, народов, племен, этносов. Плавильный тигель истории перемешивал группы людей, весьма различных по происхождению, или далеко разводил прежде близкородственные группы. Используя генетическое оружие («только против араба, но Не против еврея» – или наоборот), можно ли быть уверенным, что не попадешь в своего собрата?

Сегодня такой уверенности нет, потому что из всего наследственного богатства человека пока что изучена его малая часть. Но еще меньше изучено то, как отличающиеся друг от друга генетические структуры представлены в различных этносах, каждый из которых – см. начало о французах, славянах и германцах – имеет сложную генетическую историю. И поэтому, возможно, подобной уверенности вообще никогда не появится. Потому что может оказаться, что по самым значащим генным структурам «все люди – братья».

Правда, что же это за «братья», которые против своих братьев задумывают использовать чуму «генетической заразы»?

Американские ученые, исследующие водоросли, рисуют прямо- таки утопическую картину будущего. Появятся гигантские фермы по разведению водорослей; в результате количество углекислого газа в атмосфере сократится, о «парниковом эффекте» можно будет забыть. Согласно исследованию, проведенному в Калифорнийском университете, плавучие ковры из растений могли бы ежегодно впитывать до пяти гигатонн углекислого газа, то есть большую часть всего того, что попадает в атмосферу. Вдобавок океанический метан заменял бы ископаемое горючее.

Пусть даже подобные утопии так и останутся дерзкими, удивительными мечтами, все равно значение Мирового океана в дальнейшем будет все более возрастать. Пока же в запасе у ученых остается еще немало времени, чтобы просчитать экологические последствия нашего вмешательства в жизнь океана и предотвратить хищническое, разрушительное его освоение.

Созданный сперва с сугубо военными целями американский спутниковый комплекс «GPS» – «Система глобального определения местоположения»» – становится все более доступным для гражданского и мирного использования. Одновременно происходит его дальнейшее совершенствование.

Уже объявлено, что следующее поколение этих спутников будет излучать два новых радиосигнала, которые позволят определять координаты с большой точностью. Так как атмосфера поглощает различные радиочастоты по- разному, приемник в состоянии сопоставлять многочисленные сигналы и вносить в них соответствующие исправления.

Первые из новых сигналов будут издаваться на тех частотах, которые ныне используются военными спутниками США. Это сократит вероятность помех от работы других спутниковых систем. Подбор таких частот только что завершен.

Ожидается, что в течение ближайшего десятилетия точность определения координат системы «GPS» по сравнению с нынешней возрастет в десять раз.

Несколько миллионов лет назад, когда остров Кауаи, входящий в состав Гавайского архипелага, только что высунулся из кипящего вокруг моря, жидкая лава в жерле вулкана стала застывать и со временем превратилась в вещество необыкновенной твердости. А когда вулкан с годами разрушился от выветривания, застывшая твердая лава осталась в виде высокого плато.

В наши дни это самое сырое место на Земле. Расположенная к северу и к западу от горы Уайлеапа равнина Алакаи, занимающая площадь 65 квадратных километров, видит столько дождей, сколько ни одно другое место. Именно дожди способствовали образованию деревьев высотой всего лишь около двадцати сантиметров. В то же время ширина листьев произрастающей в этих местах самой большой на Земле травы гуаннеры достигает 2,4 метра! Любопытно, что здесь даже свет имеет зеленоватый оттенок. А количество солнечных дней в году можно пересчитать по пальцам одной руки. Дождемерный прибор, установленный на подветренной стороне Уайлеалы, регистрирует среднегодовое количество осадков до 1220 сантиметров.

Массы воды, питающие знаменитые болота Алакаи, приносятся сюда пассатами. Когда облака, гонимые этими ветрами, наталкиваются на склон горы Уайлеалы, они поднимаются вверх в более холодные слои воздуха и быстро отдают свою влагу. Правда, на Земле есть места, где за год выпадает дождей и больше, но ни в одном из них нет такого постоянства годовых изменений осадков. Был год, когда муссон обрушил на гору Чирапунджи в Индии более 2286 сантиметров осадков, но там бывает и сухой сезон. И в среднем их выпадает не бопее 1140 сантиметров.

На картах острова Кауаи Алакаи называют болотом. В действительности же эта местность состоит из четырех взаимосвязанных экосистем, из которых лишь одна похожа на болото. На больших высотах земли здесь почти бесплодны. Характерная особенность острова – двадцатисантиметровые деревья охайа. Некоторым из них более ста лет. В центре этого почти недоступного плато находится болотистая трясина. из которой по склонам сочится вода. Вся она окружена плотной завесой растительности, сбегающей по скалам вниз.

На Алакаи нет никаких местных млекопитающих, амфибий или рептилий, но зато огромное разнообразие растительности и насекомых. Большинство из них нигде, кроме острова Кауаи, не встречаются, к склону горы прилепились остатки древнего полинезийского храма, а на болоте сохранились следы попытки освоить эти места в наши дни – отдельные участки телефонных линий. В 1950-х годах здесь даже пытались проложить дорогу. В лесу начали расчищать просеку, но из-за непрерывных дождей строительство дороги было приостановлено. А затем исчез бульдозер, используемый при прокладке просеки. Украсть его здесь некому. Наверное, он просто утонул в болоте. По-видимому, освоение человеком болот Алакаи на этом и закончится.

В 1533 году колокол католического собора, только что построенного в перуанском городе Кахамарке, прозвонил за упокой уничтоженном испанскими конкистадорами империи инков. Их государство в период расцвета занимало огромную территорию в Южной Америке: частично современного Эквадора, Перу, Боливии, Аргентины и полностью Чили.

Оказывается, охота была одним из любимых занятий правящего Инки. Организовывалась она обычно в горных районах с большим размахом. Объектами охоты были многие животные: ламы, гуанако (родственница ламы), пумы, другие звери и многие виды птиц. В государстве существовали специальные заказники (видимо, что-то вроде подмосковного Завидовского охотхозяйства). В некоторых из них охотились лишь раз в четыре года. Не слишком ли редко? Да нет! Инки думали и о воспроизводстве животных. Дело в том, что Инка (правитель государства) отправлялся на охоту в сопровождении огромного числа приближенных – нескольких сотен высших сановников, и, надо думать, дичи на такой охоте убивалось немало. Так что для восстановления ее численности нужно было время.

Любопытно, что при охоте на гуанако их никогда не убивали. Животных направляли в загоны, состригали шерсть и снова отпускали на волю. Кстати, из шерсти диких викуний – самых быстроногих среди южно-американских верблюдов – изготавливалась одежда только для самого Инки и его ближайших родственников. Одежда же Инки была… одноразового пользования! Впрочем, и обувь тоже. И ту, и другую он носил только один день, после чего специальный чиновник сжигал их.