—  Успокойся, не кипи! Эти твои дружбаны давно состоят у нас на особом учете. Они не брезгуя, обворовывали старух, забирали иконы, срывали кресты, отнимали пенсии. Ничего святого за душой. Уж если у старика на базаре последнюю сотню вытащили из кармана, то тебя стерегут не из любви. Поверь, я знаю, о чем говорю! Ты, просто наживка, за какую отец отдаст любые деньги, чтобы вернуть домой. Кто из них лучше, кто прав, решай сама, ведь ты не мелкая!

   —  Ну, как я вернусь домой? Они не пустят меня.

   —  Родители ждут тебя каждую минуту. Ведь оба они теперь в подвешенном состоянии и ты добиваешь их своими руками. Когда поймешь и опомнишься, будет уже поздно. Любую ошибку надо исправлять вовремя, как твой отец. Будь умницей, найди себя в себе. И завязывай со шпаной, не позорь имя. Оно одно на целую жизнь!

  —   Да, я тоже слышала о старухе, но это не мои дружбаны.

   —  Они! Я докажу тебе! Да, они все вернули, уплатили штраф. Двое имеют условные сроки. Живут с клеймом! А ты называешь их дружбанами. Достойны ли они этого? И как ты взяла на себя их тень? Уйди от нее, пока не поздно. Пощади своих родителей! Оставь их жить! — убеждал девчонку.

   —  Как я помирюсь со своими? Ведь если они узнают, проклянут меня! 

  —   Рая! Потому они родители, что умеют прощать все. Они без слов поймут. Ведь в тебе их жизнь и счастье.

  —   А если не разрешат прийти, тогда что делать?

  —   Подожди минуту! — набрал Лукич номер телефона. И тут же услышал женский голос:

  —   Алло!

  —   Галина! Это Титов беспокоит. Нашлась ваша Раиса! Вот у меня она находится! Побеседовали с нею!

  —   Егор! Ее можно забрать домой?

  —   Даже нужно. Она боится ходить в такое время одна по городу.

  —   Она одна у вас?

  —   Само собою!

  —   Сейчас приедем! Уговорите, не отпускайте ее!

  —   Мы ждем вас,— ответил Лукич.

  —   Отец мне сейчас вломит,— поежилась девчонка.

  —   Какое там бить! В зубах и на руках унесет в машину. Но что еще хочу сказать тебе, постарайся побыстрее завязать с наркотой. Слышишь? Ты девушкой, матерью станешь, побереги себя для будущего ребенка, пусть он не обижается на тебя за твое прошлое. Знаешь, многое в жизни можно исправить, а наркота о себе и через годы напомнит, стерегись этой заразы.

   —  Егор Лукич! Вы хотите все и сразу, так не бывает, дайте с родителями помирюсь для начала. А уж потом...

  —   Никаких потом! Ты девчонка сильная! И характер у тебя крутой! Вон сколькими козлами управляла! Теперь себе прикажи, стань генералом над своей глупостью и победи ее! — увидели оба подъехавшую к крыльцу райотдела машину.

  Лукич вывел Раиску из кабинета. Та бегом помчалась навстречу родителям. Ткнулась лицом в грудь отцу. Тот гладил дочь по голове, спине, плечам, смотрел на небо и тихо благодарил Бога, что вернул ему дочь живой.

   Человек не сразу увидел Егора Лукича в окне. Раиса на него указала. Садясь в машину, они помахали ему руками, а вскоре скрылись из виду в темноте городских улиц.

   Раиса Чинцова окончила среднюю школу. И, как слышал Титов, уехала в Москву, поступила в университет. Но каждое лето приезжала домой на каникулы.

   С прежней компанией она не дружила. А и сама свора распалась. Кто-то откололся от сомнительных друзей, другие получили сроки и отбывали их по зонам. Редко кто из них помнил конопатую, длинноногую девчонку. Теперь, даже встретив, не узнали бы ее, как изменилась, повзрослела и похорошела она. Даже старухи из многоэтажки, сидя во дворах возле внуков, глядя вслед Рае, спрашивали друг дружку.

   —  А эта кто такая? Откуда взялась?

  —   Чья она?

   —  Да это ж Райка Чинцова! Из Москвы приехала на лето. Там учится, тут отдыхает.

   —  Гляньте! С гадостного котенка цельная лебедь получилася! В путевые девки изросла.

   —  И не говори! Уж таким говном была! Нынче глаз не отвести. Сущая красавица! — смотрели старухи вслед, завидуя и вспоминая свою молодость.

   Сколько лет прошло с тех пор! Ушел на пенсию из милиции Егор Лукич, он уже ни первый год работал комендантом общежития и вдруг узнал, что его разыскивает Рая Чинцова, с какою не виделся много лет.

   —  Что случилось у нее? Или опять судьбу перекосило? Будь все гладко, не искала бы! — вздыхает человек, ворочаясь в постели с боку на бок.

   ...Раиса Чинцова позвонила Титову утром и попросила о встрече.

   —  Мне нужно встретиться с вами, Егор Лукич! Сможете найти для меня десяток минут? Я долго не задержу.

   —  Конечно! Давай увидимся,— назвал адрес общежития и обеденное время, когда мог поговорить с человеком без помех.

   Рая появилась с английской точностью, минута в минуту. Она приехала не одна, держала за руку мальчугана лет четырех. Тот не мог идти спокойно, скакал, вертелся вокруг матери, что-то говорил, о чем-то спрашивал.

  —   Андрюшка! Иди спокойно, ну, чего крутишься юлой! — просила мать, направляясь к кабинету Титова. Но пацан, словно не слышал.

   —  Егор Лукич! Сколько лет, сколько зим минуло! Я часто вспоминаю вас! — поцеловала в щеку, обняла и, указав на пацана, сказала:

   —  Мой сын! Андрей! В честь отца так назвали!

  —   Он жив?

   —  Нет. Умер. Рак желудка. Внука не увидел. Не повезло. Мама вдовствует, а я с семьей в Москве. Там после учебы обосновалась. Работаю в научно-исследовательском институте вместе с мужем. Все у нас хорошо,— рассказывала женщина.

   —  Мам! А это тот дед, про какого говорила? — теребил пацан Раису.

   —  Тот самый...

   Мальчонка подошел совсем близко к Лукичу. В упор разглядывал человека, обошел его вокруг.

  —   Дед! А это правда, что ты мой всамделишный-превсамделишный дед? — спросил Титова. Человек не знал, что ответить малышу, растерялся.

   —  Конечно! Это твой настоящий дед! — подтвердила Раиса, улыбаясь Лукичу.

   —  А почему он меня на коленки не берет? — сердито глянул на Егора и требовательно протянул к нему ручонки.

   —  Мы хотим здесь окрестить сына. Давно пора было это сделать. Вот и приехала просить вас стать крестным отцом Андрюшки,— сказала Рая.

   —  Староват я для такого! Ему бы крестный помоложе нужен, чтоб по жизни вел, подсказал бы, помог вовремя,— вздохнул Егор Лукич.

   —  Дед, а почему к нам в Москву не приезжаешь?

   —  Приеду, навещу, а то как же! Теперь уж совсем свой будешь,— гладил голову, плечи, спину мальчугана.

   —  Как он похож на твое детство! — улыбался Егор.

   —  Дед! А мамка говорит, что если бы не ты, не было б ни ее, ни меня! Это правда? — смотрел малыш на Титова Раискиными глазами.

   Человек не знал, что ответить, смутился, покраснел.

   —  Это правда, сынок! — попыталась взять малыша с колен. Но тот обхватил Егора за шею обеими руками:

   —  Не пущу! Не уйду от деда! С ним хочу! — прижался малыш к человеку. Егор Лукич накормил его конфетами, напоил обоих чаем, обговорил с Раей, когда и где будут крестить Андрея, условились, где встретятся перед крещением, обменялись номерами телефонов.

   Раиса рассказала Лукичу, как сложилась ее жизнь после того разговора в райотделе милиции:

   —  Увезли меня домой, я сразу в школу вернулась. Понятно, пацаны пытались вернуть в тусовку. Трудно было отколоться. Несколько раз даже вламывали. Вечерами никуда не высовывалась. А потом уехала в Москву и потерялась для них. Я знаю, они искали, звонили мне. Я меняла номера телефонов. Но как-то находили. А потом пришлось сказать им правду, грубо и резко, раз сами не понимали. И, отшились от меня. Отвалили, что называется. Даже когда приезжала в отпуск, не прикипались. К тому времени уже некоторых на зоны выкинули, другие откололись и пошли в армию, иные работали. Они видели, но не подходили, то ли не узнавали, а может, не решались.

   —  Муж у тебя из наших ребят?

   —  Москвич! Спокойный, умный человек. Я все рассказала ему о себе. Он даже не верил, что такою была. Но куда мы денемся от своего детства? Вот и Андрейка моим повторением растет, такой же крученый, никому от него покоя нет, любого достанет, моя копия! — улыбнулась женщина.