—   А как узнала, что о машине мечтаю? — подсел рядом, обнял мать.

  —   Я про все знаю. Даже какую машину хочешь,—, улыбнулась лукаво.

  —   Но как угадала?

   —  У тебя журналы на столе лежали стопками. И всегда кверху «Фольксвагеном». Я и приметила, поняла. Чего долго думать? Копить стала!

   —  Ты, мое чудо! — поцеловал Леха мать.

   —  А я тебе давно это говорила, а ты не верил! Вот еще одна получка и поедем за своими колесами! — забрала у сына сберкнижку и, положив ее в сумку, сказала:

   —  Там ей спокойнее! Последний месяц пусть полежит под моим присмотром. Тебе же лучше,— усмехнулась баба.

   —  Ну, что? Домой вернешься или у нас останешься?— спросил Лукич парня.

   —  Конечно к мамке!

  —   А как с Леной решил?

  —   Не состоялось. Ладно бы меня самого, но ведь мамку обидела. Сами знаете, жен сколько хочешь менять можно, а мать одна. Ее ни на кого, ни на какую не променяю.

  —   Почему вы дома сами не могли свою проблему разрешить? Ведь она ваша, совсем простая! — улыбался Лукич.

  —   Ну и вы нам совсем свой. Не чужому доверили. Заодно познакомились, теперь дружить будем,— прижалась женщина головой к плечу Егора Лукича. В вестибюль все трое вышли улыбаясь...

   —  Куда, куда это вы спешите? К кому? Кто разрешил нам пройти? — остановил Титов нарядную, пропахшую дорогими духами женщину, какую принял за путану.

  —   Як мужу! Он здесь, у вас! — ответила поспешно.

  —   Кто такой, где живет? Если муж, то почему он н общежитии обретается? — смотрел на бабу с недоверием.

  —   Он к другу пришел. Сказал, что по работе нужно встретиться, поговорить, с самого утра убежал. А теперь смотрите сколько времени? О чем можно столько творить? Наверное, выпивают в комнате, дорвались! Или с девками кучкуются. А дома родители ждут. Навестить приехали, в гости, а его нет. Уже и не знаю, что им отвечать. Разве можно вот так поступать? Позорит перед всеми. Ищу его, как сыскная собака по друзьям и товарищам, по коллегам и нужным людям, хорошо, что ни в кабаке встречу назначили. Но ведь и такое было! — рвалась на этаж.

   —  Погодите, дамочка! Я сам посмотрю, у нас ли ваш муж, здесь не проходной двор. И если ваш мужчина тут, им никуда не денется.

  —   Я сама хочу пройти и увидеть, убедиться, с кем ил столько времени тарахтел и о чем?

  —   Проверите дома! Здесь общежитие и посторонним делать у нас нечего!

  —   Я — посторонняя, а он, выходит, свой?—оглядела  Лукича насмешливо.

   —  Чужие у нас подолгу не задерживаются. Если ваш муж приходил, то он давно ушел и вам придется искать его в другом месте.

   —  На женском этаже? Я сама хочу глянуть!

  —   Нельзя!

   —  А почему не пускаете? Покрываете его? Выходит, вы просто старый сводник! Я знаю, чем он занят столько времени? Не думала, что распутники развлекаются под охраной.

   —  Выйдите отсюда! — потребовал Лукич.

   —  Я вызову милицию, чтоб пошерстили это гнездо!

   —  Давай, звони куда хочешь! Покажи свою дурь всему городу, выстави себя на смех, а то мало кто о ней знает,— рассмеялся Лукич.

  —   Еще я и дура? — зашлась баба.

   —  Ну, а кто ж еще, если бегаешь за мужем как собака, забыв о своем достоинстве и имени. Стыд потеряла всякий! Ну, кто тебя станет уважать? Мужику, если он, надумает, никто не помешает, он и днем переночует, с любой. А и поделом. Навязчивая баба всегда постылая. От таких скоро уходят и бросают без сожалений.

   —  Когда есть куда уйти! — огрызнулась баба.

  —   Было бы желание! А уж куда податься всегда» найдет. И не обязательно к женщине. Главное, спасти душу от той, какая перестала быть подругой! — открыл! дверь в комнату и вошел без стука, не оглядываясь н; женщину.

   Ребята сидели за столом, пили пиво под воблу. На столе какие-то бумаги, люди о чем-то спорили.   

   —  А тут вот вас разыскивают! — сказал Егор, войдя в комнату. Парни удивленно оглянулись:      :

  —   Кого?

  —   Кто?

  —   Зачем? — смотрели на Лукича.

   —  Дамочка здесь появилась. Милицией грозит. Говорит, что я тут негласный притон держу. Обещает порядок навести у нас в общежитии!

   Женщина выглянула из-за спины Титова:

  —   Володь, пошли домой, попросила тихо,

   —  Опять возникла? Ну, чего по пятам бегаешь, я же просил, не ходи следом, не позорь! У нас деловой разговор.

  —   Вижу, какой разговор! Пиво хлещете ведрами! С самого утра до ночи отсюда не вырвать тебя!

   —  Иди домой! Я сам знаю, когда вернуться! — закипал мужик.

  —   Дома старики ждут. Пора познакомиться.

  —   Я их не звал! У меня работа. И ты не мешай,— подвинул к себе бумаги, отвернулся от бабы.

  —   Володь! Ну, сколько тебя ждать? — настаивала женщина. Парень сморщился, вышел из-за стола, вытолкал бабу, закрыл перед нею дверь:

   —  Простите, Лукич! Что делать, когда в голове одни опилки! Нет ума! Одно слово — баба! С нею мне не повезло! — развел руками, сел к столу, забыл о жене, какая ждала его в коридоре целых два часа.

  Лукич удивлялся ее терпению. Предложил ей присесть. Женщина обрадовалась. Ноги устали. Она присела, понимая, что муж теперь не поторопится уйти от друзей. Но уходить без него не хотела.

  —   Вот так и мучаюсь! — сказала, виновато глянув на Титова. Ей было неловко за недавнюю грубость и она, не зная как сгладить вину, пыталась завести разговор. Но комендант достал какие-то папки с бумагами, стал их просматривать, делал какие-то пометки, совсем забыв о посетительнице. Та, посидев несколько минут, попросила разрешения закурить. Лукич молча достал из ящика стола пепельницу, подвинул женщине. Та, коротко поблагодарила.

  —   Егор Лукич! А мой Вовка часто сюда приходит? — спросила неожиданно.

  —   Я не вахтер. Сегодня наш Поликарпыч приболел. Но и он не следит ни за кем. А уж тем более за гостями. Не знаю! — не хотел продолжать разговор человек.

  —   А у вас свои дочки есть?

  —   Зачем вам это знать? — не понял Егор.

   —  Тогда бы меня поняли! — ответила вздохнув.

   —  У нас здесь столько своих живет! Все заботы не решить. Так эти свои. А вы мне кто? К чему ваши проблемы мне? Решайте их сами! Давно ли милицией грозили, всякую гадость несли, меня чуть ли не сутенером назвали. А теперь свои заботы не знаете на кого сбросить,— усмехнулся человек, и несогласно качал головой.

   —  Нет, уж только не это!

   —  Да не забота! Целая беда валится! А я и не знаю, что делать.

   —  У вас беда? Вот и обратитесь в органы!

   —  Да причем они? Я к вам, как к человеку!

  —   Чего ж не к родителям?

   —  Не поймут и не подскажут.

  —   Почему?

   —  Эта тема чуждая для них!

   —  Разве в семье бывает такое? — удивился Егор.

   —  Что делать? У нас так!

  —   Может, сами виноваты? — оторвался человек о бумаг.

   —  Я не виновата ни в чем! Да и никто! Разве может любой из нас годами держать себя в узде? Вот так, как мы с Володькой.

  —   Вы женаты?

   —  Конечно! Но есть помехи. Я у него вторая жена Есть и первая! Там ребенок! Сын! И Володьку, понятно дело, к нему тянет.

   —  Значит, надо своего рожать поскорее.

   —  Не получается.

  —   Давно живете? — полюбопытствовал Лукич.

   —  Второй год...

  —   Это еще немного.

   —  Володьку такое раздражает. Мне кажется, если не будет ребенка, он бросит меня,— всхлипнула баба.

  —   Чего ж расстраиваетесь? Молодая, яркая, еще найдете для себя человека! И ребенок появится.

   —  Ну да! Я целых три года за ним увивалась, чтобы отнять Володьку от Дарьи.

  —   Она его первая жена?

   —  Да! К тому же, моя подруга! Не смотрите осуждающе. Мы с Вовкой с шестого класса встречались, до самого конца школы. Дашка все знала. Когда я поступила в институт, она отбила его у меня. Увела на глазах у всех. А через год родила и привязала ребенком. Если бы не сын, Вовка никогда бы с ней не остался.