Все восьмидесятые я выполнял кое-какие строительные работы. Однажды, другой рабочий приставил лестницу к наружной стороне здания, по котором мы легкими шагами поднимались вплоть до уровня второго этажа и использовали Hole Hawg, чтобы просверлить дыру сквозь внешнюю стену. В некоторой точке, сверло заклинило в стене. «Дыроверт», следуя своему и только своему стремлению, продолжал работать. Он закрутил тело рабочего вокруг подобно тряпичной кукле, так что тот сбил свою собственную лестницу вниз. К счастью, он продолжал держаться за «Дыроверт», заклиненный в стене, и просто болтался на нем и вопил о помощи, пока кто-то не пришел и не вернул лестницу на место.

Я сам использовал «Дыроверт», чтобы просверлить многие дыры через штифты, которые он прорезал, как блендер шинкует капусту. Я также использовал его, чтобы пробить кое-какие шестидюймовые дыры сквозь старую штукатурку потолка. Когда я вставил новое сверло, пробурился без остановки до второго этажа, располагающегося между балками вновь установленного пола, и начал сверлить через потолок первого этажа ниже; там, где моя домашняя дрель начинала затрудняться и визжала, вращаясь с огромной частотой, и клинила в малейшей преграде, «Дыроверт» крутился дальше с глупой последовательностью вращающейся планеты. Когда сверло оказалось захвачено, этот «Дуроверт» закрутил себя и меня, и раздробил мою руку между стальной ручкой трубы и балкой, нанеся рваные раны, окруженные каждая широкой каймой сильно отбитого мяса. Он также погнул свое сверло, хотя это и не плохо, так как я не мог использовать его. После некоторый таких приколов, когда я готовился использовать «Дыроверт», мое сердце в натуре начинало колотиться в атавистическом испуге.

Но я никогда не обвинял супердрель; я обвинил себя. «Дыроверт» опасен из-за того, что он делает точно то, что вы ему велите. Он не связан физическими ограничениями, которые присущи дешевой дрели, и пока он не ограничен безопасными блокировками, которые должны быть втроены в бытовой прибор сознающим свою ответственность изготовителем. Опасность заключается не в самой машине, но в кривых руках пользователя, не предусмотревшего все последствия инструкций, которые он ей дает.

Меньший инструмент опасен тоже, но совершенно по другим причинам: он честно пытается сделать, что вы ему велите и терпит неудачу в некоторых случаях, которые непредсказуемы и почти всегда нежелательны. Но «Дыроверт» подобен джинну из старинных волшебных сказок, кто выполняет приказания своего хозяина буквально и точно, и с неограниченной мощью, часто с катастрофическими, непредвиденными последствиями.

Прежде чем «дыровертеть», мне пришлось изучить выбор дрелей в инструментальных магазинах, что я подумал, было трезвым взглядом, презирая меньшие низкоуровневые модели и взвешивая большие и дорогие уважительно, полагая, что я могу позволить себе одну из этих малюток. Теперь я рассматриваю их все с таким пренебрежением, что даже не считаю, что это настоящие дрели — просто уменьшенные игрушки, разработанные, чтобы использовать склонность к самозаблуждению мягкотелых частников, которые хотят поверить, что они приобрели настоящий инструмент. Пластиковые корпуса, тщательно разработаные и протестированные на фокус-группах, чтобы передать чувство твердости и мощности, кажутся мне вызывающими отвращение, непрочными и дешевыми, и я стыжусь, что я когда-либо покупался на приобретение таких фиговин.

Не трудно представить себе, на что мир должен выглядеть похожим, для кого-то, кто был воспитан контрагентами и кто никогда не использовал другой дрели, кроме «Дыроверта». Такой человек, обеспеченный наилучшими и наиболее дорогими дрелями из инструментальных магазинов, даже не признает их за таковые. Он мог взамен принять это за детские игрушки, или некоторый тип моторизованной отвертки. Если продавец или сбитый с толку домовладелец сошлются на это, как на дрель, он в натуре посмеется и сообщит им, что они попутали — у них просто была неверная терминология. Его крыша съедет от раздражения, и вероятно он почувствует желание отгородиться от поставок, полных дешевых, опасных, кричащих, красочных инструментов.

«Юних» — «Дыроверт» среди операционных систем, и хакеры «Юниха», типа Дага Барнса и парня в мультфильме про Дильберта, и многие другие люди, которые населяют Кремниевую Долину, — подобны сыновьям подрядчика, которые растут используя только «Дыроверт». Они могли бы использовать ОСи от Apple/Microsoft, чтобы написать письма, поиграть в видеоигры, или подвести баланс своих чековых книжек, но они не могут действительно заставить себя, воспринимать эти операционные системы серьезно.

«Юниху» не просто научиться. Процесс его изучения — одно из многочисленных небольших боевых крещений. Обычно у ваши руки доходят до запуска некоторого необходимого средства или утилиты, когда вам ясно, что кто-то другой уже изобрел это, и построил, и этим объясняются некоторые странные файлы или директории или команды, которые вы обнаружили, но никогда реально не понимали прежде.

Например, существует команда (небольшая программа, часть ОпСистемы), которая называется whoami (аглютинация англ. выражения «Кто я» — Прим. перев.), которая позволяет вам спрашивать компьютер, кем вы по его мнению являетесь. В машине под управлением Unix, вы всегда входите в систему под некоторым именем — возможно, даже под вашим собственным! То, с какими файлами вы можете работать, и какие софтинки вы можете использовать, зависит от вашего отождествления. Когда я начал использовать «Линух», я «зависал» на не подключенной к сети машине, в своей берлоге, только с одной учетной записью пользователя, и поэтому, когда я узнал о команде whoami, она показалась мне смешной. Но как только вы вошли в систему, в качестве одного человека, вы можете временно переключиться на другой псевдоним, чтоб иметь доступ к другим файлам (предположительно, имеются в виду не заумные для обычного пользователя манипуляции со значениями переменных EUID и EGID, а обычное переключение псевдотерминалов, когда с одной клавиатуры можно работать так, будто несколько человек подключены к одной машине: в мире «юнихов» и других современных сетевых ОС возможны и более «дикие» варианты виртуального клонирования и шизофрении — Прим. перев.). Если ваша машина находится в Интернете, вы можете зарегистрироваться на других компьютерах, если у вас есть понятные им имя пользователя и пароль. С этого момента, удаленная машина становится практически неотличима от той, что непосредственно перед вами. Эти изменения тождественности и местоположении могут легко стать вложенными в друг друга, на много слоев глубины, даже если бы вы не делаете чего-нибудь гнусного (вероятно, имеется в виду фальсификация личности, — прим. перев.). Как только вы забыли кто вы и где вы, — команда whoami незаменима. Я использую ее все время.

Файловые системы машин под управлением Unix все имеют ту же общую структуру. В своих домашних ОпСистемках, вы можете создавать директории (папки для файлов) и давать им имена типа «Фродя» или «Мое барахло» и поместить их куда угодно. Но под Unix самый верхний уровень — корень файловой системы (каталог «слэш», так называемый ROOT, полную власть над содержимым которого имеет обычно только одноименный пользователь — прим. перев.) всегда обозначается единственным символом «/» и он всегда содержит одинаковый комплект директориев верхнего уровня: /usr /etc /var /bin /proc /boot /home /root /sbin /dev /lib /tmp (По умолчанию, по крайней мере, — в разных версиях «Юнихов» состав каталогов немного варьируется и… не следует забывать о прихотях пользователя root) и каждый из этих каталогов, естественно, имеет собственную четкую структуру подкаталогов. Имейте в виду, что одержимое использование сокращений и исключение заглавных букв; — это система изобретенная людьми, для которых повторяющийся беспорядок так же напрягает и является тем же, чем для шахтеров — черные легкие. Длинные имена обгрызены вплоть до трехбуквенных сокращений, подобно камням вылизанным рекой.