-Я не могу позволить тебе, Вера, контактировать с этими… существами! Да они любого готовы уничтожить, мы все превратились для них во врагов… - Доктор Карбовски начал метаться из стороны в сторону по коридору, он понимал, что сейчас нужно принять решение, которое может стоить жизни кому-то из коллег. Карбовски очень не хотел терять своих людей, но еще меньше он хотел потерять Веру. Она стала для пожилого профессора очень близким, родным человеком, такой близости у Карбовски не было даже с родными детьми.

   -Я сама в состоянии принимать решения за себя. – Вера была немного перевозбуждена и напугана, она пыталась представить на месте этих детей покойного мужа, который был одним из них, понять, как он стал бы действовать на их месте, какие доводы слушать, а какие нет.

   Врачи, ученые и даже охранники, принимавшие участие в этом импровизированном совещании, были поглощены решением интересной занимательной задачи – как вытащить добровольца Роланда из камеры. Чего еще можно ожидать от ученых? Даже в этой ситуации они всего лишь испытатели и первооткрыватели, в этом их сущность. Нет, конечно, они осознавали всю серьезность ситуации, риск и опасность…, но как-то отстранено. Вот Влад в этом отношении представлял собой совершенно другого человека. Он просто не мог стоять и спокойно обсуждать психологию детей, покусившихся на жизнь его Роланда, не мог изучать ситуацию как абстрактную задачу.

   Ко всем ребятам из своей группы Влад относился трепетно и не мог спокойно ждать, пока ученые придут к единому решению. Он считал себя обязанным помочь ребенку, которого сам согласился послать на смерть. Поэтому Влад, не обращая внимания на окрики, распахнул дверь и попытался пройти в зал. Боль тисками сковала разум и волю. Ни одного движения не смог сделать здоровый молодой мужчина без воли детей, находившихся в комнате и даже не взглянувших в его сторону. Руки товарищей выдернули Влада обратно за дверь. Боль отступила.

   -Одного не могу понять, как Фреду удавалось с ними ладить? Ведь они не стали его обижать по-настоящему. Так, припугнули вначале, да и оставили в покое. Почему они не были так благосклонны к Дарлу? Бедняга до сих пор страдает от головных болей и фобии. Дайте мне хотя бы одно мало-мальски правдоподобное объяснение. Почему? Роланд делал все так, как советовал Фред, он хорошо подготовился…, но они даже не стали об этом задумываться. Просто уничтожили помеху и все…, ужасно.  – Влад начал безостановочно говорить, видимо это была реакция на стресс.

   -В том, что говорит Влад, есть рациональное зерно. Действительно, все дети, побывавшие в компании «мутантов», так или иначе, пострадали от общения с ними. Все, кроме Фреда. Почему? – Сильва внимательно вглядывалась в лицо Влада, пытаясь оценить ущерб, причиненный молодому человеку.

   -Мы это обязательно обсудим, сейчас же нам нужно что-то предпринять, чтобы вытащить Роланда. А деток я бы для начала изолировал друг от друга, чтобы они не могли использовать свою силу сообща.

  -Интересно, как вы собираетесь изолировать по отдельности детей? Их тысячи.

  -Не все группы так агрессивны, как эта. Пока.

  -Почему же вы решили послать Роланда именно сюда?

  -Потому что, именно с этими ребятами удалось поладить Фреду. Мы надеялись, что это сыграет свою положительную роль. А насчет влияния на обычных детей, тут я не совсем согласен. С одной стороны, не очень-то и много нормальных детей попало в эти стены…, слава богу, а с другой стороны, не все они пострадали. Фред совсем не исключение. – Молодой человек в белом халате яростно жестикулировал. Правый рукав был надорван почти до локтя, но он этого не замечал. Ситуация могла вывести из себя даже самого сдержанного человека, а Митя был всего лишь молодым неопытным лаборантом, по воле судьбы попавшим в эту заварушку. Митя старался принимать самое активное участие в работе с детьми, потому что чувствовал себя виноватым. Ему очень хотелось исправить те промахи, которые  он допустил, выполняя приказы Порсты.

   -Ну разве можно сравнивать? Все другие дети, которым посчастливилось не пострадать, были, мягко говоря, невменяемы с самого начала. Это были психически ненормальные дети, дети искалеченные иллюзорами необратимо. Думаю, они даже не заметили странных соседей из-за ломки. – В разговор опять вступил Влад.

  -Послушайте, пока мы здесь стоим и треплемся, там умирает ребенок…, и еще один явно страдает от болезни. Будем стоять по разные стороны от барьера, и разговаривать с ними. Пусть они делают вид, что им все безразлично, но я совершенно уверена, что они все выслушают. Надеюсь только, что они не станут передвигать границы барьера нам во вред. – Вера была полна решимости, немедленно начать переговоры.

   -У меня есть немного бредовая идея, но она может сработать. Мне кажется, им по большому счету нет дела до Роланда. Главное дотянуться до мальчишки и вытянуть его из зоны. Не думаю, что «мутанты»  будут этому мешать. Им важно лишь, чтобы их оставили в покое. – Влад начал лихорадочно оглядываться, в поисках нужного предмета. Ничего подходящего в поле зрения не обнаружилось.

   -Что-то не пойму к чему ты клонишь? На тебя что, повлияла встряска, которую тебе устроили милые чада? – Сильва нервно хихикнула. Она никак не могла успокоить нервную дрожь в руках, поэтому обхватила ими себя за плечи и присела возле стены на корточки. Она не была готова к таким событиям, ей было страшно. Коридор был не самым удобным местом для такого совещания. Но время было слишком дорого.

   -Надо взять какую-то палку или крюк и подцепить Роланда.

   -Будем удить рыбку? А ведь он прав, должно получиться при условии, что нам не помешают мальчики. А если мы в это время немного отвлечем их разговором, то будет просто отлично. Если их вообще можно как-либо отвлечь. – Сильва вглядывалась в лица окружающих, пытаясь понять, разделяют ли они ее мнение о предложении Влада. Ей так хотелось, чтобы идея казалась реальной не только ей и Владу.

   Лица людей были сосредоточены и скептичны, но постепенно до врачей и ученых начала доходить простота и практичность предложения. Попытка ничего не стоила ни во времени, ни в усилиях, поэтому пробовать следовало в любом случае.

   Роланд пытался отдышаться после очередного приступа сильнейшей головной боли. Конечности были, словно парализованные, повиноваться отказывались даже пальцы. Глаза были открыты, но видели лишь красную пелену и неясные тени. Мальчишка, до сих пор маячивший перед глазами, утонул в этой красной пелене. Мышцы лица обвисли, словно бесформенные тряпки, обнажая покрытые пеной зубы. Сердце хаотично трепыхалось в груди - то, замедляясь до состояния полного покоя то, бешено выскакивая до самого горла. Хуже становилось с каждой секундой. Роланд теперь был точно уверен - этой нелепой истории ему не пережить.

   Между приступами боли, Роланду ничего не оставалось, как разглядывать маленького мальчика, сидящего на полу возле холодной стены и беззвучно плачущего. Он мог хотя бы плакать… В поле зрения Роланда находился только этот мальчик, остальные дети безмолвно присутствовали в зале, но не обращали на парня совершенно никакого внимания. Почему его все еще не забрали отсюда? Или это кошмар, который ему грезится в забытье? Роланд пытался наладить дыхание и прояснить мозги, чтобы стало возможным как-то оценить ситуацию. Стояла совершенная, абсолютная, какая-то ватная тишина…, или у него что-то случилось со слухом?

   Роланд попытался немного прокашляться. Из горла вырвался какой-то каркающий нечеловеческий звук. Со слухом было все в порядке, просто действительно стояла оглушительная тишина. Этим детям не нужен был слух, чтобы общаться, а маленький мальчик у стены, похоже, потерял сознание. Никого из присутствующих здесь собратьев плачевное положение ребенка не волновало. Красная пелена опять заволокла обзор, обрушившись вместе с головной болью на Роланда. Уходили последние силы, а ничего не менялось. Неужели они бросили его здесь умирать? А может быть, именно этого и хотят эти мальчишки - чтобы он так думал о людях? Глупости. Им все равно. Им плевать даже на своего малыша.