-Перестаньте. Я пошла, набью желудок безвкусной, отвратительной, но такой нужной пищей. Потом в душ. Надеюсь, вы не бросите меня и дождетесь, чтобы покормить по-человечески?

  -Конечно. Тем более что у меня к тебе несколько важных вопросов. Надо срочно кое-что обсудить...

  -Что опять? Что-то серьезное?

  -Возможно, что очень.

  Вера покачала головой и побрела в столовую, в желудке происходила настоящая революция. За три последние недели она так и не освоилась в квартире шефа. Это неудивительно, ведь почти все время она провела в одном и том же кресле, не реагируя на людей и другие раздражители. Сейчас у нее было такое ощущение, что она проснулась после кошмара и впервые за долгое время вдохнула полную грудь воздуха. Пища была пресной, неприятной на вид, и совершенно безвкусной, только машина может приготовить такое безобразие. Но Вера начала ощущать отсутствие вкуса, только когда желудок был полон, слишком сильно было чувство голода.

   Стоя под паровым душем, Вера с любопытством рассматривала непристойные картинки, аккуратно нарисованные на плитках пола. Ай да профессор, ай да старичок, кто бы мог подумать, что он не охладел еще, в силу своего возраста, к подобным вещам? Интересно, что за три недели она ни разу не обратила внимания на такую пикантную особенность ванной комнаты. В животе довольно завозилась дочка, наверное, от сытого удовлетворения…

  Эти движения в утробе напомнили Вере о Кузе, к горлу опять подступил горький комок. Вера затрясла головой не в силах, в который уже раз, избавиться от наваждения. В разные стороны полетели теплые брызги, превратив многочисленные зеркала ванной комнаты в разноцветный калейдоскоп. Вера изо всех сил сжала зубы и впилась ногтями в ладони…, наконец, приступ прошел. Впервые с момента смерти любимого, Вера смогла отогнать то отчаянье, которое накрывало ее с головой, засасывало и не позволяло свободно жить и дышать. Вера нежно обняла свой живот и ласково начала что-то шептать дочери, извиняясь за невнимание последних недель, переживания и боль. Окончательно замерзнув и успокоившись, Вера решила покинуть душ и выйти к нервничавшему уже Виктору Львовичу.

   -Вы уже заждались? Я старалась побыстрее, но вы же знаете, как это бывает…

   -Мне уже все равно, работа заброшена несколько недель…, наверное, меня следовало бы уволить за прогулы.

   -Не прибедняйтесь, вас прикроют в клинике. Как там справляется Энри?

   -Ужасно! Он моется каждые три часа, и все равно говорит, что от него пахнет кровью… - Наступила неловкая пауза, Виктор Львович нервно заерзал в кресле и забегал взглядом по комнате, поняв, что был несколько бестактен. – Извини, я старый, безмозглый, бесчувственный…

   -Да не берите в голову…, мне придется слышать подобные замечания еще довольно долго…, надо привыкать. – Вера улыбнулась встревоженному шефу, но в глазах были боль и страдание.

   -Ладно, давай, наконец, выберемся из этой берлоги в цивилизацию.

   -Я совершенно готова и опять голодна…, я так рада, что, наконец, удалось выплыть из этого кошмара. Скажите, кто вам нарисовал такие скабрезные картинки в душе…, и зачем?

   -Ну…, как бы это объяснить, мне просто нравится обнаженная натура…, без всякого там подтекста, или потаенного смысла.

   -Ладно, ладно, не мое дело. – Но выражение лица женщины предупреждало, что, вряд ли, эта пикантная особенность жилища шефа останется в секрете.

   Вера уверенным упругим шагом пошла к двери, волосы рассыпаны по плечам и отливают темным золотом, одежда строгая и темная – траур еще не закончен и вряд ли когда-нибудь закончиться в душе женщины. Профессор смущенно семенил следом, что-то бормоча себе под нос о своеобразии каждого отдельно взятого человека.

   Заведение, которое они выбрали из-за его близости к дому Виктора Львовича, славилось хорошей, почти естественной кухней и умопомрачительными ценами. Это обстоятельство никак не повлияло на выбор Веры, ее нисколько не смущало, что кошелек шефа сильно похудеет. Она откровенно наслаждалась дорогими, вкусными блюдами, требуя большого разнообразия. К концу ужина улыбка шефа стала немного кислой, и его аппетит явно сошел на нет, что совершенно не повлияло на настроение и аппетит беременной женщины. Вера всего лишь развлекалась в своей обычной манере. Когда же пришло время оплачивать счет, она с милой улыбкой оплатила свою половину, даже не стала слушать возражения Виктора Львовича.

  -Виктор Львович, я все жду, когда же вы приступите к тому разговору, о котором говорили дома? Неужели это так серьезно, что вы не можете найти в себе силы приступить?

  -Достаточно серьезно. Но проблема не в этом, я думаю, нам стоит съездить в клинику, там будет удобнее, к тому же там все бумаги по этому вопросу.

 -Так разговор касается работы? – Вера казалось, была немного разочарована и удивлена.

 -И да, и нет, вернее, тема, конечно, связана с работой, но также, связана и лично с тобой и твоим ребенком.

   -Вы меня заинтриговали…

  -То ли еще будет?

   Лёт приземлился на специальной стоянке возле клиники. На той самой стоянке, с которой она не без труда улетела в тот злополучный день… С тех пор она на работе не была, не хотела видеть ни этих стен, ни этих людей. Невольно взгляд ее остановился на прачечной, двери которой были открыты нараспашку. Сейчас еще было светло, никаких теней, странных звуков, но все равно было как-то не по себе.

   -Ты должна с этим справиться сама. Это психологическая проблема. Что же касается нас, мы постарались сделать все, что возможно для твоей безопасности. Мы проверили весь персонал…, по крайней мере, других бывших пациентов обнаружено не было. К сожалению, это не означает, что таких как они, больше нет вообще, поэтому ты должна быть все время на чеку. Помни, твоя жизнь под угрозой.

   -Жаль, что мы не можем вычислить их среди людей…

   -Возможно, скоро ситуация изменится. Кстати говоря, я не был бы так уверен в их внеземном происхождении. По мне, так такое предположение слишком невероятно.

   -Кто знает, кто знает?

   Клиника встретила Веру свежевыкрашенными стенами и едва уловимым запахом краски. Они все-таки перекрасили этот противный болотный цвет, что ж, она будет немного скучать по тем неприятным ощущениям, которые вызывал в ней этот цвет.

    Тот, кто выбирал новый цвет для стен в общих помещениях больницы, пытался сделать его максимально противоположным предыдущему… и явно перестарался. Ярко розовые полосы на синем фоне – довольно стильно, но неприемлемо для такого заведения, как это. Кроме того, эта боевая раскраска вызывала резь в глазах и головокружение. В попытке угодить Вере, работники клиники явно перемудрили. Вера негодующе покачала головой, от чего голова закружилась еще больше. Полосы, пульсирующие от чрезмерной яркости, то сливались, то снова расходились, причудливо извивались на лучезарно синем фоне. Вера засмеялась. Кому могла придти в голову идея такой нелепой раскраски?

   -Господи, от этих пульсирующих стен голова начнет болеть еще быстрее, чем от болотно-зеленых. Вы что с ума сошли, так выкрасить стены клиники?

   -Зато здорово поднимает настроение…

   -Не уверена.  Возможно, первые несколько раз вас эта расцветка и повеселит, но потом вам придется ходить в темных очках, чтобы притушить впечатление…

   -Да ладно, это Лора перестаралась.

   -Я так понимаю, что это случилось сразу после того, как она узнала правду о своем возлюбленном? Тогда понятно, откуда такие пронзительные цвета. Попытка прикрыть свою тоску…, фальшивая веселость, вот как следовало бы назвать это произведение искусств. Здесь все так и дышит яростью и обидой. Тоже мне психологи…, через месяц вы все будете дышать яростью и обидой.

   -Хватит уже, не такие мы и идиоты…, уже подобрана новая краска. И на этот раз я сам об этом позаботился. Честно говоря, я думал ты совсем не заметишь перемен…, похоже твоя депрессия, наконец, прошла.

   -Наоборот, мое чувство восприятия резко обострилось, так что попрошу со мной так больше не шутить. Теперь понятно, зачем вы поместили эти пошлые картинки в вашу ванную комнату…, своего рода тест на вменяемость для бестолковой Веры…