Полумрак, создаваемый защитным куполом рисовал абстрактные тени на лице и руках пожилой женщины, застывшей словно изваяние. В позе Марии было столько отчаянья, что в пору было выйти и сесть рядом. Листья с полумертвых деревьев продолжали медленно падать рядом с ней, тихо и скорбно. Они не были сухими, они были просто мертвыми, поэтому услышать листопад было невозможно, но даже с закрытыми глазами его можно было почувствовать. Почувствовать, как жизнь уходит из этого места. Трава и цветы уже давно превратились в безликую, серую массу, только деревья и некоторые кусты пытались сопротивляться еще смерти. Безуспешно. Фигура Марии так гармонировала со всем этим обликом умирающей природы, что казалось, что вместе с последним листочком жизнь уйдет также и из этого больного грузного тела.
-Господи, ей нужно срочно помочь! Каждый листочек забирает из нее последние моральные силы. Так ведь можно и умереть!
-Конечно. Вот я и придумала ей новый смысл жизни…, отвлечем ее немного от грустного. Думаю роль няни ей под силу. Знаешь, ведь она всю жизнь проработала в Опекунском Совете и как это не парадоксально, именно этот факт характеризует ее как хорошего специалиста. Она вытаскивала способных детей из иллюзорного плена. Многие из них теперь работают в Сомате и весьма успешно. Здесь ей помогут Фред и Роланд. А чуть позже мы определим всю компанию в детский центр.
-Уже? Вы хотите отправить детей к Роуз? А ты не боишься, что человеческие дети будут ненавидеть наших... мутантов?
-У Роуз нет жестоких и глупых детей. А моя дочь не даст себя в обиду… и вашего сына тоже. Она все понимает.
-Давайте же скорее позовем эту печальную женщину. – Зонда как всегда быстро перескакивала с одного на другое и решала одновременно кучу проблем. Уследить за ней было непросто.
-Уже зову. Завтра мне тоже нужно будет поработать в другом месте и оставить малышку на Марию. Думаю, ее обрадует новая работа. Дети умеют занять все мысли… и чувства. Именно это ей сейчас и нужно.
Уже через полчаса Зонда полностью погрузилась в работу. После ее исчезновения в детской воцарилось поразительное спокойствие. Вера почувствовала облегчение, присутствие этой девушки вызывало неприятное напряжение и чувство тревоги. Зонда нравилась ей своей принципиальностью и бесстрашием, своим умом и умением сострадать, но в то же время было в ней что-то настораживающее, отталкивающее. Что-то с ней было не так, но у Веры не было времени с этим разбираться. Кроме того, если бы угроза была действительно реальной, об этом кричало бы уже не внутреннее чутье, а ее маленькая дочка.
Мария была очень рада увидеть Фреда. Он давно выздоровел, но все свое свободное время проводил в этой комнате. Причиной тому была маленькая, необычная девочка, дочка Веры и Кузи. Мария словно очнувшись от своего унылого состояния, накинулась с расспросами на мальчишку. Она была знакома с Фредом совсем недолго, но успела очень к нему привязаться. Просто невозможно не полюбить очаровательного малыша. Раньше Мария думала, что таких идеальных детей не бывает, но Фред сломал это убеждение. Чуткий, умный, добрый и безумно красивый мальчишка. Он тоже был рад встрече со старой знакомой. Марию любили все дети без исключения вернее все дети, которые были в состоянии испытывать подобное чувство вообще. При этом роль Марии была далека от роли доброй, щедрой на ласки старушки, напротив, она была весьма строгой и жесткой женщиной. Только болезненно справедливой.
Покончив с расспросами, Мария прижала Фреда к груди и прошептала несколько слов на ухо. Только после этого она переключила свое внимание на двух других малышей в комнате. К этому моменту она уже очень много слышала о подвигах необычной девочки, но совсем ничего не знала о втором младенце. Только то, что его отец был инком. Фред сразу заметил напряжение во взгляде пожилой наставницы и конечно понял, чем оно вызвано. Теплые дружеские объятья были тут же забыты, ведь Фред почувствовал угрозу по отношению к своей подруге. Ему еще трудно было отделить настоящую опасность от настороженности. Надежда была слишком важна для него. Между Фредом и Надей были такие трогательные и нежные отношения, какие могут быть только между влюбленными, но только не между маленькими детьми, одному из которых еще нет пяти лет, а другой всего несколько месяцев от роду. Они общались как взрослые, только без слов. Надя смело общалась с мозгом Фреда, они были почти единым целым. Больше ни с одним человеком Надя себе такого не позволяла, даже с матерью. Хотя, наверное, могла бы это делать…, если бы только не уважала свободу мыслей людей. С Фредом же все было по другому, как будто она совершенно точно знала, что именно этот человек, ее вторая половинка и ничто в мире не сможет этого изменить. И неважно даже, что сам Фред мог разговаривать только вслух, они понимали друг друга, как самих себя. Надя в свои полгода с небольшим мыслила примерно как Фред, только знала и «видела» намного больше и в этом была ее великая ценность для человечества.
Фред встал перед сидящей в детской кроватке Надей в защитную позу и в упор посмотрел в удивленное лицо Марии. Надя пыталась выглянуть из-за плеча друга, ситуация забавляла шаловливую девчонку. Она-то знала, что реальной опасности для нее нет.
-Что такое Фред? Почему ты меня не пускаешь взглянуть на малышку? – Мария никак не могла понять подоплеку необычного поведения Фреда. Он всегда был вежливым, рассудительным..., это было совсем на него не похоже.
-Не злитесь на мальчика, Мария, он просто волнуется за свою подругу Надю. – Вера даже нашла в себе силы посмеяться над забавной ситуацией. Такого ребенка как Надя было легко любить и одновременно очень трудно, потому что, несмотря на свою нежную душу и детское обаяние, Надя слишком сильно отличалась от нормального ребенка. Чего ей было не занимать, так это мудрости и проницательности… и это при полном отсутствии житейского опыта. Взрывоопасная смесь – излишняя доверчивость и необычные возможности ума!
-Разве я кому-то угрожаю? Побойся бога, Фред, мы с тобой знаем друг друга очень хорошо, как ты вообще мог такое вообразить? Не знаю даже, за кого стыдиться, за себя или за тебя?
Фред растеряно посмотрел по сторонам в поисках укрытия и не найдя его смущенно опустил глаза. Щеки его горели, а мысли лихорадочно метались. Он действовал импульсивно, необдуманно и даже грубо, ему было стыдно. В голове мелодичным колокольчиком звучал смех Нади, она находила ситуацию забавной, точно так же, как Вера. Этот смех не был язвительным, он был сочувственным и веселым, а еще… понимающим. В нем было столько разных оттенков, и все они четко читались в голове. Если бы он услышал этот смех реально, ушами, то не смог бы прочесть и половины его смысла. Фред повернулся лицом к своей принцессе и благодарно посмотрел ей в глаза. Он нашел свое убежище от стыда и смущения.
Это было так приятно, наблюдать за разговором этих двоих, их глаза светились от чувств и взаимопонимания. Если бы не их возраст, то можно было бы поставить памятник неземной любви, единственной в своем роде. Но все было не так просто, как выглядело. В отношениях этих детей пока было больше дружбы и детского обожания, чем человеческой любви. Яркие синие глаза с огромными ресницами и ярко рыжие кудряшки, мягко падающие на плечи, превращали девочку в подобие ангелочка. Они оба так подходили друг другу, что, глядя на них, Вера забывала обо всех проблемах мира.
-Надя просит меня извиниться перед вами за свое поведение. Вы меня простите? – Фред вновь повернулся к Марии и Вере.
-Она просит тебя? Вы что разговариваете без слов? – Растеряно пробормотала Мария, она попеременно смотрела то на одного ребенка, то на другого. – Нет, я, конечно, слышала, что инки могут общаться мысленно, но мне казалось, что это только в приказном порядке или для подчинения, а они, они просто мило общаются, и… кажется, весьма этому рады.
Никто не говорил ни слова, давая пожилой женщине возможность осознать и принять ситуацию. Полугодовалая девчонка, еле удерживая равновесие, сидела на своей кроватке. Обычный ребенок, делающий лужи под себя…, но глаза, глаза принадлежали одновременно и взрослому и ребенку. Они были наивны и мудры одновременно, и от такого сочетания по спине гулял неприятный холодок. Если бы рефлексы и мышцы были достаточно развиты у Нади, она могла бы обойтись без унизительных подгузников и бутылочек, но ей, как и всем новорожденным приходилось проходить путь обучения целиком и даже развитый мозг и чутье, не слишком ускоряли этот процесс.
